Читать книгу "Дофамин: самый нужный гормон. Как молекула управляет человеком - Дениэл Либерман"

Большинство отношений имеют элементы как аффилиатских, так и агентских отношений. Друзья, которым нравится проводить время вместе здесь и сейчас (аффилиатские), могут также в будущем начать работать над совместным проектом, например, над планированием поездки в другую страну на рафтинг, или поход в ночной клуб (агентские). Коллеги с изначально агентскими отношениями обычно также наслаждаются и компанией друг друга. Некоторым людям более комфортно в агентских отношениях, потому что они более структурированы, в то время как другие предпочитают аффилиатские отношения, потому что они более веселые. Некоторым людям комфортно и с тем, и с тем, а другим — ни в одних.

Агентские люди склонны быть холодными и дистанцированными. Аффилиатские же более любящие и теплые. Они также социализированы и обращаются к другим за поддержкой. Люди, которые хороши и в агентских и в аффилиатских отношениях — дружелюбны, это доступные лидеры. Те, у кого есть проблемы с аффилиатскими отношениями, но у кого есть навыки агентских, могут казаться холодными и безразличными, в то время, как те, кто плохи в обоих отношениях, кажутся отчужденными и изолированными.

Агентские отношения устанавливается в целях доминирования одного из участников, чтобы извлечь как можно больше доступных ресурсов, и это относится к сфере контролирующего дофамина. Доминирование — это необязательно активность или даже агрессия. Дофамину неважно, как что-то может быть получено. Он просто хочет получить то, что хочет. Поэтому агентские отношения могут быть абсолютно пассивными; например, когда менеджер, ведущий встречу с работником, получает результат, который он хочет.

Агентские отношения могут легко перейти в эксплуатацию, когда, например, ученый записывает участников для проведения опасного эксперимента, не сообщая им о рисках или, когда работодатель нанимает кого-то под ложными предлогами, чтобы на самом деле эксплуатировать в тяжелой работе. Но агентские отношения также бывают вполне гуманными. Ральф Валдо Эмерсон, американский поэт писал: «Рассказать тебе секрет настоящего ученого? Вот он: каждый человек, которого я встречаю, — это в чем-то учитель, и в этом я изучаю его».

Неважно, насколько человек является униженным или глупым, в нем всегда есть что-то, в чем он мастер или учитель. Эмерсон стремился найти интеллектуальную ценность во всех людях. Такие отношения являются агентскими, потому, что эти отношения о получении знаний. Это не о H&N — наслаждении компанией. Что делает эту дофаминовую цитату особенно интересной, так это то, что Эмерсон назвал человека «мой мастер». Он писал о доминировании через подчинение — само-подчинение в форме уважения, смирении и послушания.

Покорные обезьяны, смиренные шпионы

Когда исследователи Университета психиатрии Иллинойса ввели дофамин как стимулирующее вещество медвежьим макакам, они наблюдали увеличение подчиняющихся жестов, таких, как чмоканье губами, гримасы (обезьянья версия улыбки), протягивание лапы другой обезьяне для легкого удара. Внешне такая реакция не имеет никакого смысла. Зачем дофамину, нейромедиатору доминирования стимулировать подчиняющееся поведение? Есть ли тут противоречие? Вовсе нет. В цепочке контроля дофамин задействует доминирование над окружающей средой, но необязательно над людьми в ней. Дофамин хочет больше, и ему неважно, как это заполучить. Морально или аморально, доминируя или подчиняясь для дофамина все одно и тоже, если это приведет к лучшему будущему.

Рассмотрим шпиона, находящегося во враждебной стране, пытающегося получить доступ к зданию правительства. Пока он крадется вокруг задней аллеи, он сталкивается с дворником. Шпион начинает вести себя с дворником как с равным, даже как с кем-то выше его, чтобы добиться сотрудничества — это и есть подчиняющееся поведение, нацеленное на доминирование в окружающей среде и достижение цели.

Подчиняющееся поведение может иметь негативный смысл — позволять людям, «например, вытирать об себя ноги» — но масштабы подчиняющегося поведения намного шире этого. В современном обществе, подчиняющееся поведение — часто знак повышенного социального статуса — вспомните о строгом соблюдении приличий, внимании к социальным традициям, — это неотъемлемая часть поведения людей, которых мы можем назвать «элитой». Распространенное название такого поведения, вежливость (courtesy), происходит от слова суд (court), потому что это было поведения изначально унаследованное знатью. И напротив, доминирующее поведение, противоположное вежливости, может вытекать из отсутствии личной безопасности или недостаточного образования.

Планирование, упорство и сила воли через личные усилия или работу с другими: это способы цепочки контролирующего дофамина позволить нам доминировать в окружающей нас среде. Но как мы ведем себя, когда система теряет баланс? В особенности, что происходит, когда становится слишком много или слишком мало контролирующего дофамина?

Проблема внешнего космоса и борьба внутреннего пространства

Вопрос Журнала «GQ»: «Что ты ощущаешь когда летишь на Луну?»

Базз Олдрин: «Мы и не знали, что чувствовали. Мы ничего не чувствовали».

GQ: Что ты чувствовал, когда шел по поверхности Луны?

БО: У летчиков-истребителей нет эмоций.

GQ: Но ведь ты человек!

БО: У нас лед в венах.

GQ: Ну, а ты когда-нибудь говорил «Я залезу в хрупкий лунный модуль и опущусь на Луну»? Это тебя когда-нибудь волновало?

БО: Я понимал конструкцию этого модуля. У него есть шасси, есть стойки, которые убираются, есть зонды, которые свисают. Это было чудо техники.

— Интервью с Баззом Олдрином.

Вместо того чтобы гордиться тем, что он ходил по Луне, полковник Базз Олдрин, доктор наук, говорил своим почитателям: «Это то, что мы сделали. Теперь мы должны сделать что-то еще». Казалось, он был так же удовлетворен этим, как если бы хорошо покрасил забор. Он хотел не греться в лучах славы а сделать «что-то еще» — следующий большой вызов, который вызвал бы его интерес. Это вечное человеческое стремление найти цель и рассчитать способ ее достижения — вероятно и есть самый важный фактор в его историческом развитии. Но бывает нелегко, когда столько дофамина проходит через цепочки контроля. И это сыграло значительную роль в «послелунной» борьбе Олдрина с депрессией, алкоголизмом, тремя разводами, суицидальными мыслями, За время, проведенное в психиатрическом отделении, он описал все это в своей автобиографии «Изумительное Опустошение: Долгое путешествие с Луны домой».

Точно так же, как желающий дофамин способствует развитию зависимости от наркотиков — преследование кайфа и от этого — получение всё меньшей дофаминовой эйфории, у некоторых людей так много контролирующего дофамина, что они становятся зависимыми от достижений, но неспособны ощущать восполнения молекул настоящего. Вспомните людей из своего окружения, которые беспрестанно работают на пути к достижению своих целей, и никогда не останавливаются, чтобы насладиться плодами своих достижений. Они даже не хвалятся ими. Они достигают цели, а затем двигаются к следующей. Одна женщина описала, как она добилась лидерства в отделе компании, находившейся в хаосе. Годы тяжелой борьбы позволили ей сделать так, чтобы все работало гладко, и ей сразу же стало скучно. Несколько месяцев она пыталась наслаждаться новой, расслабленной обстановкой, которую сама создала, но она не смогла этого выдержать и попросила чтобы ее перевели в другой отдел, в котором был полный бардак.