Читать книгу "Парадокс Апостола - Вера Арье"

В то пасмурное утро клиника буквально дрожала от наплыва людей, будто половина Афин ожидала пополнения.

— Ничего удивительного, это сезонный бум. Созревают счастливые плоды удачно проведенных отпусков и праздников, — посмеивался в усы врач, который вел ее беременность.

— Вы вот, я вижу, тоже в Рождество времени даром не теряли? — подмигнул он, прокладывая путь к кабинету УЗИ сквозь разномастную толпу.

В небольшой затемненной комнате тревожно мерцал монитор, перед которым сидел человек в белом халате. Он даже не обернулся, когда Анна вошла, лишь кивнул головой в сторону кушетки. Она поднялась по приставным ступенькам и улеглась поудобнее. Живот вздымался перед ней, как Капитолий, по которому блуждала внимательная рука перинатолога.

После обследования ее попросили подождать в приемной, где в предвкушении хороших новостей толкались и балагурили греческие семьи. Анна наблюдала за двумя упитанными мальчишками, уплетавшими слоеную выпечку и исподтишка пинавшими друг друга новенькими кроссовками, в которые нарядила их мать, выводя «в люди». Та пыталась что-то прочитать в медицинской карте, близоруко щурясь и тяжело вздыхая…

Дверь приемной внезапно распахнулась, Анну пригласили войти. Она едва успела переступить порог, как в кабинет ворвался Харис — растрепанный, бледный, он примчался с другого конца города и был чем-то очень встревожен. Слова врача прозвучали сухо и обыденно, как сама неизбежность. Прошло несколько секунд, прежде чем она смогла осознать услышанное: врожденный порок сердца…

Осанистый Харис сразу как-то ссутулился, потух и, не глядя ей в глаза, произнес вполголоса:

— Мы должны с этим смириться, Анна. Дождемся родов. Фетальная хирургия находится пока еще на самой ранней стадии своего развития. Такие операции практикуют два-три специалиста во всем мире, они не поставлены на поток — это сродни научной фантастике. В Греции нет даже клинической базы, которая позволила бы…

— Он сказал, шанс на выживание — пятьдесят процентов. Пять-де-сят!

— Родная… эндоскопия в данном случае невозможна, мы говорим об открытой операции: полостной разрез и изъятие плода… Ты понимаешь, чем это может обернуться? Разрыв плаценты, инфицирование, гибель ребенка…

— Ты же врач, Харис, и знаешь лучше меня — половина таких детей… — Анна запнулась. — У нас есть еще пара недель, давай подумаем, рассмотрим варианты!

Муж изучал геометрию кафельного пола и красноречиво молчал.

* * *

По узкому проходу накопителя аэропорта бежал маленький человек с плотно набитой дорожной сумкой, его жидкие волосы прилипли к вспотевшему лбу, позорно оголяя прогрессирующую лысину. Он судорожно искал глазами свой выход на посадку и наконец, сверившись с билетом, облегченно вздохнул: самолет задерживался. Плюхнувшись на первое попавшееся сиденье, он случайно задел локтем молодую женщину, которая вздрогнула и отодвинулась подальше.

Анна провела уже час в ожидании вылета, наблюдая за обычной суетой афинского аэропорта в начале летнего сезона. Кондиционер практически не работал, и ей было невыносимо жарко в льняном пиджаке, который был призван скрывать выпуклый живот от пристального взгляда стюардесс. Недосып последних недель тоже давал о себе знать — решение далось ей непросто.

Поначалу она не допускала и мысли об обмане: пыталась переубедить мужа, плакала, ставила ему ультиматумы. Но потом поняла: страх его так глубок, что ей не сдвинуть эту глыбу с места. Он приводил ей убедительную медицинскую статистику, чтобы доказать, что риск потери ребенка слишком высок. Уверял, что при грамотном консервативном лечении они «сумеют дорастить» Оливию до того момента, когда будет возможна полноценная операция.

А если не сумеют?

Оливия…

Имя было выбрано уже давно. Сгорбленная София пребывала в полной уверенности, что по греческой традиции внучка будет названа в честь нее. Но перешагнуть через эту условность казалось теперь такой малостью по сравнению с решением, которое Анна осмелилась принять…

Перед глазами стояло лицо отца. В тот день, когда он садился в свой последний троллейбус, ему был пятьдесят один год. Если бы знать о болезни, принять своевременные меры, то он мог бы и сейчас быть рядом с ней…

Второй такой ошибки она не допустит.

Внутренне трепеща перед выпавшим ей испытанием, Анна поначалу не представляла, как подступиться к поискам врача. На верный путь ее навел толстый журнал, лежащий на рабочем столе у Хариса: «Программа 6-го Всемирного кардиологического конгресса, 1998 год». Она открыла его и принялась изучать список участников. На глаза попалась знакомая фамилия «П. Р. Нойманн, Институт медицины города Бонна, Германия». Тема доклада уважаемого профессора звучала лаконично: «Плод как пациент: современные возможности фетальной хирургии».

Ну конечно, как она сразу не подумала — Нойманн!

Правда, во время их последней встречи в афинском ресторане он произвел на нее совершенно отталкивающее впечатление. Да и согласится ли педантичный немецкий профессор тайно оперировать жену своего коллеги? Это было бы грубым нарушением профессиональной этики и могло стоить ему карьеры…

Боясь услышать твердое «нет», Анна сняла трубку и набрала номер Боннского института. Однако во время первого разговора профессор никак не проявил своего отношения к делу. Он просто попросил прислать результаты ультразвукового исследования и полную медицинскую выписку в переводе на немецкий.

И скоро перезвонил ей сам.

— У вас не осталось времени на размышления. Физиологическое окно, когда подобная операция может оказаться эффективной, закроется через две недели. Господин Илиадис, как я понимаю, противник такого решения?

— Да.

— И сам оперировать отказывается?

Анна промолчала.

— Что ж, определяйтесь поскорее, потому как 10 июня начнется чемпионат мира по футболу, и мне будет не до вас, — равнодушно произнес он и зашелестел какими-то бумагами. — Да, и не забудьте заручиться нотариально заверенным согласием вашего супруга на операцию, свое вы подпишете на месте.

И началась полоса супружеской лжи и уголовно наказуемых преступлений…

Анна дождалась отъезда Хариса на врачебный консилиум в Салоники и купила авиабилет. Недремлющей Софии она солгала, что ей нужно срочно слетать в Москву за документами, без которых оформить малышку после рождения будет сложно.

Оставался неразрешенным лишь вопрос с согласием мужа на операцию. Эта задача сначала казалась ей совершенно непосильной, ведь речь шла о подделке официального документа. Но в Греции, где все делалось по знакомству и нередко в обход законов, уладить это оказалось несложно. Через одну из клиенток был найден нотариус, который согласился заверить бумагу без лишних проволочек.

Подпись за мужа поставила Анна.

Дорога заняла почти сутки, и только к вечеру она вошла в прохладное лобби боннского Института медицины. Под эгидой этого учреждения работали двенадцать различных клиник.