Читать книгу "Последний Робин Гуд Европы - Михаил Ротарь"

Но сегодня, вместо ожидаемой Асты, вышла девочка ещё моложе:

– Меня зовут Энни, мне четырнадцать. Я умею всё! Прими эти таблетки.

На следующий день Александр подписал все требуемые бумаги и стал их дилером.

После этого ему подкидывали и дам постарше, лет двадцати, но Александр «подсел» на малолеток.

Через какое-то время выяснилось, что это «патентованное средство» – обыкновенная смесь экстрактов из давно известных ингредиентов: корня женьшеня, рога маральского оленя и «шпанской мухи».

Скандала не произошло, так как в состав препарата входили только природные компоненты, в отличие от «Виагры»: чистой химии.

Фирма плавно переместила свой бизнес с этим средством в другие регионы, оставив ему на откуп все остальные, традиционные лекарства.

Миллиардером на таких не станешь, но он успел откусить кусочек от жирного пирога, отхватив на фоне кратковременного ажиотажа очень неплохой куш.

С тех пор у него появились деньги, а уж куда их тратить – это каждый решает для себя сам.

Глава 14

Идти на эту конспиративную «явку»?

Инстинкт самосохранения подсказывал Моду:

«Не стоит, ты стал простой пешкой в этой игре! И даже если они помогут тебе убрать ещё парочку фигур из твоего «списка», не надейся ни на громкий процесс, ни на овации присутствующих в зале суда. Скорее всего, тебя просто закопают, без почестей и салюта. Эти «добровольные помощники» решают свои собственные задачи!»

Была ли это «борьба кланов» внутри одной службы, или в его деле столкнулись интересы разных организаций, он не знал.

Идти домой – добровольное самоубийство. Поехать к родителям и Инге – равнозначное решение!

В аэропорту, гостиницах и на вокзалах его тоже ждут: с распростёртыми объятиями и браслетами из нержавеющей стали.

Мод сидел на лавочке, перебирая в уме всех знакомых, у кого можно будет спрятаться хотя бы на пару дней.

Один из них его уже предал, но Бог ему судья, и Мод даже не собирался ему мстить.

Все подчинённые, одноклассники и друзья детства тоже отметались: наверняка на него давно собрали неплохое досье.

На дворе стоял октябрь, и стемнело очень быстро.

Он проголодался: с самого утра во рту не было ни маковой росинки.

Хорошо ещё, что он заранее побеспокоился о деньгах и запасном пистолете.

Но с нынешнего дня все рестораны и дорогие кафе для него под запретом.

Зайдя в самую захудалую забегаловку, он заказал горячее и бокал пива.

Сев спиною ко всем, он искоса посматривал на экран телевизора, висевшего напротив.

По всем программам показывали его: и анфас, и в профиль.

Он попытался прикрыться, но было уже поздно: по лицу бармена Мод понял, что тот его опознал, и это было совсем нетрудно.

Когда тот направился в подсобку, Мод понял: оставаться на свободе, а возможно, и на этой земле, ему оставались считанные минуты.

Никакого желания отстреливаться у него не возникло: даже спецназовцы ни в чём не виноваты, и у них тоже есть дети, да и посетителей кафе ему было жалко.

Впрочем, они могли принять и другое решение, более грамотное: либо ожидать его за дверями, либо пустить сюда усыпляющий газ.

Но через полчаса вместо крепких парней в камуфляже и шерстяных носках на голове в дверях появился какойто толстый мужик в сером плаще, за которым проследовали парень с очень симпатичной девушкой.

Похоже, это его сын и дочь, либо сын с невестой.

Впрочем, какая ему разница?

Они сразу присели за его столик.

Мужик начал без обиняков, тихо сказав:

– Если тебя зовут Модом Расмуссеном, то поехали с нами. Тебе надо отсюда сматываться. Если как-то иначе – оставайся тут. Жди, когда за тобой приедут крепкие парни в бронежилетах. Не таи зла на бармена: это мой зять. А пива мы тебе дома нальём!

* * *

Они вышли не через парадный вход, а через кухню, пройдя по всяким закоулкам: сначала по внутренним помещениям, а затем по каким-то дворикам.

Там стояла одинокая «рабочая лошадка»: видавшая виды машина с приводом на четыре колеса.

Лет ей было не меньше десяти, но всё равно она не производила впечатления полной развалюхи.

Подойдя к этому джипу, мужик открыл Моду не дверь салона, а багажник:

– Залезай сюда! Там мешки с картошкой, спрячься за ними. Поверь: в тюрьме тебя, может, и накормят, но пива они точно не нальют! Надеюсь, ты догадался скинуть мобильник?

– Нет, он при мне. Но я ещё утром вытащил из него карточку и аккумулятор.

– Молодец, хотя бы это догадался сделать. Поехали! Нас наверняка будут останавливать раза три. Сопи в дырочку и вдыхай запах корнеплодов: это воздух природы! Только не вздумай заснуть: вдруг захрапишь. Это будет совсем некстати! И помочись перед дорогой, на всякий случай!

* * *

Мод и не собирался засыпать: а вдруг всё-таки придётся «делать ноги» из этой роскошной кареты?

На всякий случай он переложил пистолет поближе к правой руке и снял его с предохранителя.

Но проверяли их по пути следования не три, а всего один раз: уж слишком непрезентабелен был этот экипаж.

Примерно в час ночи они куда-то прибыли.

– Меня зовут Акселем, а фамилию свою называть не буду: тебе она не нужна.

Он провёл Мода в тёплый коровник. Там было полтора десятка «бурёнок» и несколько телят.

– Извини, герой! Какое-то время придётся провести здесь. Спать будешь на этом сеновале, пиво с закуской тебе будут приносить, а «орошать» и «удобрять» будешь там, в углу. Курить не позволяется ни при каких обстоятельствах!

– Я уже год, как бросил!

– Вот и славненько! По ночам можешь появляться в моём доме, только через «задний проход»: надо иногда принимать душ. Через пару недель, как отпустишь бородку, можешь быть смелее. Для соседей будешь представляться пришлым батраком из Румынии. Не говори при них много, и делай вид, что не понимаешь нашего языка. При всех посторонних я называть тебя буду Габриелем, а фамилия твоя отныне: Суручану. Откуда у меня его бумаги, говорить тебе не буду.

* * *

К деревенской работе Моду Расмуссену было не привыкать.

В октябре в деревне её намного меньше, чем летом, но всё равно ему приходилось и рубить дрова, и кидать уголь в обогревательный агрегат, и следить за температурой в коровнике.

Солому «работницам молочного труда» он менял постоянно, и даже научился доить коров при помощи механического аппарата.

А когда темнело, он тихо пробирался в дом хозяина.