Читать книгу "Ничего не возьму с собой - Алла Полянская"

На изображении видно, как некто в кепке, надвинутой на лицо, выносит два чемоданчика и грузит их в тележку с товарами. Некто в форме сотрудника магазина и в фирменной кепочке.

— Лица не видно. — Никита вздохнул. — Это может быть кто угодно.

— Не может. — Виктор внимательно изучает изображение. — Это может быть человек не ниже ста семидесяти пяти сантиметров и не выше ста восьмидесяти пяти, среднего телосложения. Поэтому низкорослых или, наоборот, высоких, а также толстяков и чрезмерно худых сразу вычеркиваем из списка. Мужчина это или женщина — вопрос пока открытый. Но, судя по длине рук и развороту плеч, я бы сказал, что это мужчина. Нужно, однако, отдать пленку экспертам. Может, они что-то отыщут. Но с чего вы взяли, что именно этот человек повинен в смерти кладовщика?

— Он воровал, инвентаризация на складе…

— Да ничем ему эта инвентаризация не грозила, — Виктор сердится. — Этот человек отлично знал расположение камер и угол, под которым они снимают, а также порядки на складе. Он просто вынес товар и уложил его в тележку, где был и другой товар. И никто ему не задал никаких вопросов, потому что на нем был ваш фирменный комбинезон, футболка и фирменная кепка. Этот человек мог вообще прийти с улицы, если раздобыл где-то комплект формы. То есть не обязательно это сотрудник. Так зачем ему убивать кладовщика? Ради чего влезать в убийство, если он знал, что никто его по этим кадрам не опознает наверняка, а только приблизительно? Нет, я думаю, кладовщик убит по другой причине, и я выясню по какой. У меня к вам вопрос, Алексей Дмитриевич. Камеры стоят по всей территории?

— Да, в том числе в бытовках и комнате отдыха. — Важинский барабанит пальцами по столу. — И да, все сотрудники знают о них. Но есть несколько, о которых не знают…

Важинский вдруг смущается и опускает взгляд. Это было неожиданно настолько, что Никита сразу догадался, о какой именно камере он не знает.

— Вы установили камеру в этом кабинете. — Виктор недобро смотрит на Важинского. — Но директору об этом не сказали.

— Не сказал. — Важинский старается не смотреть на Никиту. — Видите ли, Никита Григорьевич — личность… ээээ… в какой-то мере известная… печально известная, да. Конечно, я в курсе происходящего. И когда меня уведомили о назначении его директором, я предпринял некоторые шаги, чтобы в случае чего обезопасить нас от возможных исков.

— В случае чего? — Никита в упор смотрит на Важинского. — В случае если я примусь избивать сотрудниц в кабинете, насиловать их и расчленять?

— Именно! — Важинский уже вернул привычный ироничный прищур. — Но следует отметить, что за все время вашего руководства вы не были уличены даже в… Да вообще ни в чем предосудительном! Это позволило мне взять под сомнение информацию, которая распространяется в интернет-пространстве. Если бы с вами дело обстояло так, как описывает эта барышня, за то время, что вы здесь работаете, подобные наклонности уже бы проявились, потому что барышня описывает классический случай психопатии, как в учебнике по психиатрии. Это, так или иначе, уже проявилось бы в очередной стрессовой ситуации, которые возникают регулярно, в некорректном обращении с сотрудниками, а более того с сотрудницами. Но, повторюсь, ничего подобного не произошло, даже намека на это.

— Звук тоже записывался?

— Да. — Важинский вздыхает. — Никита Григорьевич, это делалось для вашего блага, поверьте! На случай… ну, например, судебного иска. Ведь когда я предположил, что барышня, возможно, и лжет, я заинтересовался, зачем ей это нужно. Я ознакомился с материалами судебного дела о разводе и разделе имущества. Мотивы барышни чисты и прозрачны: пятикомнатная квартира в центре столицы — это достаточный куш, чтобы даже выйти замуж за какого-то, извините великодушно, простофилю и без малого два года притворяться примерной женой, при этом одновременно готовить аферу, а потом одним ходом и сразу в дамки, если данное выражение приемлемо в таком контексте. Конечно, мы не делали звукозапись, когда проходили совещания. Коммерческая тайна — моя забота тоже, и тут утечки допустить нельзя. Но все остальное…

— Ясно.

У Никиты внутри все клокочет. Он понимает, что Важинский в чем-то прав и просто делал свою работу так, как он ее понимал, но сейчас ему нет дела до чьей-то правоты. Он предположить не мог, что их семейную историю, придуманную Габриэллой, до сих пор обсуждают какие-то люди, не имеющие к ним никакого отношения. Не только в интернете обсуждают, но, как оказалось, и сотрудники шушукаются в своих закутках и бытовках. Никита чувствует себя загнанным в угол, потому что прекратить это он не может, каким-то образом повлиять на ситуацию тоже. И конца-края этим танцам на костях он не видит, как и реального выхода.

— Это потом. — Виктор сердится, потому что ничего толком не может выяснить. — Кто бы ни был этот парень, утащивший со склада товар, это не обязательно убийца. Нужно отследить движение погрузчиков в достаточно короткий промежуток времени. Потому что с ваших слов, Алексей Дмитриевич, получается так: вы около семи вечера видели кладовщика в его кабинете, а в начале восьмого Никита Григорьевич обнаружил его висящим на месте манекена. То есть это какие-то полчаса. Достаточно просто выяснить, кто и где находился и где были погрузчики. Давайте отсмотрим записи с камер и закроем этот вопрос.

Важинский заерзал, и Виктор понял, что с записями тоже не сложилось.

— Дело в том, что вечером ни с того ни с сего вырубился сервер. — Важинский покачал головой. — Причины пока выясняем, но примерно с шести вечера запись не велась. И сейчас не ведется, мы пока не можем его запустить, компьютерщик ищет причину поломки. Можно, конечно, попробовать выяснить у сотрудников, кто и где был в этот промежуток времени, но путем опроса это займет время в аккурат до утра.

— Значит, до утра! А как иначе? — злится Виктор. Вот ведь дернул его черт ввязаться в это дело! Но не ввязаться было тоже никак. — Оповестите сотрудников, чтобы они собрались у кабинета директора, и проследите, чтоб не болтали между собой. Хотя, конечно, если действовала группа, то они обо всем договорились заранее. Или же это вообще человек со стороны, которого здесь уже нет. В любом случае нужно собрать всех. Но сначала тащите сюда вашего компьютерщика.

— Саню Орлова? — Важинский удивленно поднял брови. — Да его и в магазине-то не было, когда все произошло, он полчаса назад приехал.

— Я хочу с ним побеседовать. — Виктор знает, что умелый хакер уложит сервер хоть с другого континента, и если Важинский об этом не знает, то он немногого стоит на своей должности. — Чтоб исключить некоторые версии.

— Как скажете.

Всем своим видом Важинский показывает, что он думает о полицейской некомпетентности.

Вскоре в кабинете появляется высокий тонкокостный парнишка лет двадцати. Одет в линялые джинсы и клетчатую рубашку нараспашку, под ней черная футболка с пентаграммой и черепом. Типичный компьютерный гик, который слова в простоте не скажет, зато будет нести компьютерную ахинею и в душе гордиться собой и своим превосходством над жалкими чайниками.