Читать книгу "Вечное пламя - Шеннон Мессенджер"

– Как котенок пнет медведя, – но его улыбка пропала, когда он принюхался снова. – Это не простая рана.

– Наверное, он скрутил кожу, пока сжимал пальцы – а может, пока я пыталась вырваться, – ее младшая сестра раньше постоянно так делала. И кожа всегда горела, как от ожога.

Сандор нахмурился:

– Ладно, рана действительно похожа на поверхностную, так что ей хватит и мази. Но если она останется до завтра, то я настоятельно прошу заглянуть в здравпункт на обеденном перерыве. Хорошо?

Софи кивнула, надеясь, что какая-нибудь из миллиона припарок, хранимых Эдалин на случай «Чрезвычайной ситуации с Софи», поможет. У нее и так был рекорд по посещениям врача за год – а учебный год начался всего несколько недель назад.

– Теперь можно идти? – спросила она, высвобождая руку.

Сандор покачал головой:

– Я проверю пещеру. Вы останетесь здесь и обработаете рану, пока она не загноилась.

– Откуда мне знать, что ты не спрячешь ответ, если он тебе не понравится?

– Потому что тайны препятствуют вашей защите – и не важно, мои они или ваши. Нам нужно работать вместе. Я понимаю, вы не привыкли никому доверять, Софи. Но я на вашей стороне. Жаль только, вы в это не верите.

Софи коснулась края раны. Кожу и правда щипало. И она не особо-то и любила жуткую пещеру.

– Ла-а-а-а-а-а-адно.

– Хорошо. Вернусь через несколько минут, – произнес Сандор, уже направляясь к двери. – И надеюсь, что к этому времени вы уже будете сладко спать.

– День на дворе, – напомнила Софи.

– Самое время вздремнуть. Поверьте – сон вам не помешает.

Он ушел, не успела Софи начать спорить, так что она поглядела на себя в ростовое зеркало, удивляясь теням под глазами.

– Ух, ты что, подралась с подушкой? – спросила Вертина, и ее личико проявилось в верхнем углу зеркала.

Софи знала, что спектральные зеркала всего лишь запрограммированы эльфами. Но она всегда поражалась, насколько живой казалось Вертина – и как сильно хотелось пройти сквозь стекло и ее удушить. Если бы Вертина не была близкой подругой Джоли, Софи бы оставила надоедливое болтливое зеркало пылиться на веки вечные.

– Тебе бы попробовать блестящие румяна, – сказала ей Вертина, отбрасывая назад свои длинные черные волосы. – С Джоли они творили чудеса – а я таких кругов под глазами, как у нее, ни у кого не видела.

– У Джоли были проблемы со сном?

– Да, под конец. Но тогда…

– Тогда что? – спросила Софи.

– Никогда не думала о золотых тенях? Они бы очень подчеркнули блики в этих твоих ненормальных глазах.

– Тогда что? – надавила Софи.

Она несколько недель пыталась выведать у Вертины что-нибудь, но пока что получала только надменные советы по макияжу.

Вертина прикусила губу.

– Я… не могу сказать. Джоли просила никому не рассказывать, даже если ее не станет. Особенно если ее не станет.

– Погоди, хочешь сказать, она знала, что может умереть?

Вертина пискнула и спряталась за своими волосами.

– Я ничего не могу больше рассказать. Только если…

– Только если что? – спросила Софи.

– Если не знаешь, то ничем помочь не могу.

– Да что это вообще значит?! – воскликнула Софи, но ей было плевать, услышал ли ее кто. Какая вообще разница.

– Прости, – произнесла Вертина, и говорила она будто бы искренне. – Больше я ничего сказать не могу. И так уже, наверное, слишком много рассказала.

Она исчезла с тихим щелчком.

Софи смотрела в пустое зеркало, не зная, чему сильнее удивляться – тому, что Вертина сама себя выключила, или тому, что она и правда хранила важный секрет.

Видимо, был какой-то пароль – или что-то, что нужно было показать Вертине, чтобы она все рассказала. Софи пыталась додуматься, что это, пока обыскивала большой шкаф из черного дерева в своей ванной на предмет мази для запястья. У Эдалин были куплены «Волдырный взрыв», «Ссадины и царапины» и «Убеждение натертостей». Но Софи взяла «Горшочек для синяков» и, надеясь, что в нем нет никакой мочи животных, намазала желтоватый бальзам на запястье.

Крем, впитываясь, покалывал, будто Софи терла кожу колючками. И чем больше проходило времени, тем жарче становились уколы, пока Софи наконец не сдалась и не смыла мазь мылом и холодной водой.

– Как ваша рана? – спросил Сандор, отчего она так дернулась, что облилась.

– Простите, – сказал он, передавая ей одно из мягких, как перышко, полотенец. – Я думал, вы слышали, как я вошел.

– Вообще-то ты довольно тихо ходишь, несмотря на огромные гоблинские ноги.

– У меня не огромные гоблинские ноги.

Софи поставила ногу рядом с его – разница была как между ящеркой и динозавром.

– Ладно, возможно, – сдался Сандор. – Дайте посмотреть запястье.

Софи неохотно вытянула руку, демонстрируя еще больше покрасневший рубец.

– Видимо, взяла не ту мазь – но я сейчас попробую другую. Просто пусть кожа немного отдохнет.

– Если к утру лучше не станет…

– Знаю, знаю. Так что ты нашел в пещере?

Сандор вытащил из кармана прозрачный стеклянный сосуд со свернутой внутри запиской. Пробка была запечатана воском с символом лебедя – черной завитушкой, похожей на лебединую шею.

– Я не стал открывать без вас, – сказал он, когда она выхватила сосуд и сковырнула печать.

С сердцем, колотящимся в ушах, Софи откупорила флакон. Она получила от «Черного лебедя» уже кучу записок, но в этот раз все казалось серьезней.

В этот раз они отвечали ей.

Но ее радость быстро испарилась, едва она прочла аккуратно выведенное послание:

Просьба отклонена ради твоего же блага.

Глава 14

– Блин, ну вот чего они не рифмуют? – спросил Киф, рассматривая бумажку так, будто ожидал найти нацарапанное на ней тайное послание.

Софи тоже это проделала – а еще обыскала пустую бутылочку в поисках зацепок и сходила в пещеру, чтобы убедиться, что Сандор ничего не упустил. Но, разумеется, «Черный лебедь» попросту прислал ей абсолютно бесполезное сообщение. А значит, лучшим ответом на вопрос «Что же мне делать?» стало «Пойти утром в Фоксфайр и поймать Кифа» – хотя Софи уже пожалела о своем решении.

Особенно когда Киф кинул ей записку обратно и сказал:

– Так, я понял, как нам отвечать. Пиши, Гигантор: «Может, вы и не хотите с нами встретиться, но мы хотим. Назовите время и место, а то мы закидаем вас блестящими какашками».

Софи слишком злилась, чтобы смеяться.