Читать книгу "Метро 2033. Площадь Мужества - Наталья Ермакова"

Дима и Данила знали друг друга меньше часа. Они двух слов друг другу сказать не успели, но в каждом взгляде, в каждом жесте северянина сквозило плохо скрываемое презрение. Самохвалов не оставался в долгу и платил караванщику той же монетой.

«Каким же идиотом надо быть, чтобы так вляпаться?!» – размышлял Дима, выслушивая историю о любовных приключениях Данилы.

В голове у юноши не укладывалось, как можно продолжать любовные подвиги, зная, что твой караван вот-вот уйдет. Самохвалов вырос в общине, где на любовные похождения смотрели очень строго и регулярно отправляли любвеобильных мачо на чистку свинарников. Мать и отец воспитывали Диму скромным юношей. Нравы, царившие в Большом метро, его неприятно поразили.

«Что делает среди сталкеров этот хлюпик?» – терялся в догадках Данила, наблюдая за тщетными попытками Самохвалова самостоятельно взобраться на платформу Выборгской.

В Большом метро Дима, в самом деле, чувствовал себя неуверенно. Гостя из Оккервиля пугали двери и люки, ведущие неведомо куда. Юноша с огромным трудом осилил путь от Площади Ленина до Выборгской. В зловещих сырых туннелях уже двадцать лет не горела ни одна лампочка, а на макушку и за шиворот капала ледяная вода. Здесь порой становилось не по себе даже бывалым бойцам, а Дима и вовсе трясся мелкой дрожью. Всю дорогу он опирался на руку Сони. Со стороны это, впрочем, выглядело так, будто парень поддерживает девушку, чтобы та не боялась. Соня все поняла, но виду не подала.

На Выборгской Диму потрясло все. Вонь. Грязь. Гвалт и смех, не стихавшие буквально ни на миг. Грубые караульные не упустили случая прокомментировать грудь и попу Бойцовой. Девушка не отреагировала, а вот Дима вспыхнул, как рождественская гирлянда.

– Макаки. Макаки, а не люди. Примитивные животные, – ругался парень, поглядывая через плечо на постовых, сгрудившихся у костра. Человеческие силуэты, двигавшиеся на фоне языков пламени, напоминали дикарей из далекого прошлого, а их голоса, сливавшиеся в общий неразборчивый гул, – гвалт стаи обезьян.

На Проспекте Большевиков, родной станции Самохвалова, тоже толклось много народа, там тоже было шумно, а в воздухе висело плотное амбре. Но на Выборгской все особенности, характерные для густонаселенной станции, следовало умножать на три. С каждой минутой Диме становилось все труднее подавлять рвотные позывы. Поэтому он очень обрадовался, когда отряд вышел на поверхность. Даже здесь, в окружении плотоядных мутантов и гибельных аномалий, Диме было спокойнее, чем в Большом метро. За плечами Самохвалова было два полноценных рейда по улицам Петербурга, схватка у вестибюля Ладожской и еще четыре вылазки, к счастью, обошедшиеся без стрельбы. В общем, опыт имелся. Необстрелянным юнцом Диму назвать уже было нельзя. Довелось ему побывать и под пулями…

Выполняя приказ Псарева, юноша занял позицию в арьергарде маленького отряда. Ничего особенного от него не требовалось. Шагать в хвосте группы, глядеть в оба, держать оружие наготове. Вот и все. Дима старательно вертел головой, высматривая опасность.

За последний месяц он сроднился со своим «Бекасом-12М», привык к нему. Ружье оказалось простым в обращении, надежным и неприхотливым. «Бекасу», в свою очередь, достался пусть и не слишком меткий, зато бережливый хозяин. Дима содержал своего боевого друга в безупречном порядке, за что удостоился скупой похвалы сначала от Воеводина, а потом и от Псарева.

«Как же тут красиво», – первое, что пришло в голову Самохвалову, едва он выбрался из подземки на улицу.

Вокруг не было ровным счетом ничего особенного. Руины жилых домов. Жалкие остовы торговых палаток. Приземистый забор из бетонных плит, над которым виднелись железнодорожные вагоны. Там проходила линия Финляндской железной дороги. С покосившихся столбов сиротливо свисали провода. Обычная, ничем не примечательная картина.

Зато повсюду, насколько хватало глаз, лежал чистый, свежий, девственно-белый снег.

Судя по календарю, который в метро старались вести все двадцать последних лет, сейчас на дворе было самое начало ноября. Но климат в мире, пережившем Рагнарек, стал суровым. Снегопады начинались уже в середине октября, а заморозки – и того раньше. К последнему месяцу осени снег, как правило, уже ложился. О таком явлении, как бабье лето, жители метро уже забыли, и даже многие люди, родившиеся до войны, с трудом могли объяснить, что это такое.

Снегопад еще не закончился, с небес на землю, кружась в изящном хороводе, спускались крохотные белые мухи и присоединялись к тысячам своих сестричек. Природа бережно укрыла рыхлой пуховой периной уродливые руины, ржавые остовы автомобилей и скелеты людей, навечно запертых в них. Снег сгладил все углы и неровности. Сейчас развалины великого города на берегах Невы не навевали такой тоски, как осенью, в разгар унылых холодных ливней. Именно поэтому картина, открывшаяся перед Димой, наполнила душу светлой радостью.

Парень замешкался у выхода из метро всего на пару секунд, но этого хватило, чтобы схлопотать легкую оплеуху от Псарева.

– Димон, не зевай! – промычал сталкер сквозь маску респиратора.

Тот кивнул, взял наизготовку «Бекас» и, проваливаясь в сугробы где по колено, а где и глубже, зашагал следом за товарищами.

Теперь, когда пришлось идти по свежим снежным заносам, с трудом выдирая ноги из рыхлых, рассыпчатых капканов, радости в душе Димы поубавилось. Снег уже не очаровывал, а раздражал. Снежинки, крутившиеся в воздухе, норовили опуститься прямо на стекла респиратора, заставляя Диму поминутно их протирать.

* * *

Данила вынужден был признать, что, оказавшись на поверхности, Дима-Салага начал вести себя уверенно, грамотно, почти профессионально. В метро парень смотрелся откровенно жалко, озирался по сторонам, словно загнанный зверь, и старался ни на шаг не отходить от своей боевой подруги.

«Игнат, вроде, мужик серьезный. На кой ляд ему этот клоун?» – терялся в догадках северянин, искоса поглядывая на Диму.

Но вот маленький отряд вышел в город, и Салага на глазах преобразился. По рыхлому снегу шел быстро, бдительности не терял. Не оставалось сомнений: на поверхности парень – не новичок.

«Значит, все трое – ребята тертые. Задача усложняется», – поглядывая то на Игната, то на его друзей, подумал караванщик.

* * *

– Идем четко по трамвайному маршруту, – сказал Данила в самом начале их пути.

«Трамвайные пути – отличный ориентир, – отметил про себя Дима. – Точно не заблудимся».

Отряд вышел из вестибюля Выборгской, и вскоре парень с ужасом осознал, что они не найдут трамвайные пути. Да какие там рельсы! Под таким слоем снега можно было не заметить даже упавший фонарный столб или поваленное дерево.

«Как он собирается следовать трамвайным маршрутом?» – терялся в догадках Самохвалов.

Страх медленно, но верно охватывал душу юного сталкера. Что они знали про Данилу? Караванщик из Северной Конфедерации. Пришел вместе с большой группой челноков. Ушел на станцию врачей и пропадал там полдня. Слова его охотно подтвердила медсестра Лина. Вот, собственно, и все. Караванщик явно не слишком умен, раз умудрился влезть в такие страшные долги. И вообще ветреный тип.