Читать книгу "Невидимое Солнце - Константин Костин"

— И что ты теперь думаешь делать? — спросил я.

— Все то же, что делал до этого, — рассмеялся черт. — Я давно ушел и от людей и от скагов. Я не хотел быть рабом, и не хотел смотреть на то, как мое племя превращается в тех, кем они стали сейчас. Леса, степь и горы дают мне все, что нужно для жизни. Мне хорошо одному. Я никому ничем не обязан и никто не обязан мне. Когда-нибудь я помру в какой-нибудь пещере в гордом одиночестве. И меня это устраивает. Ты — другое дело. Иди, сражайся, если хочешь. Главное — за мной не ходи. Тогда мне придется тебя убить.

При этих словах скаг ласково погладил приклад своего карабина. Похоже, не украл.

Насколько же интересной бывает жизнь! Два потомка Грачева и Коноша — тех, благодаря кому больше века назад и заварилась эта каша, мирно беседуют, сидя у огня, уплетая жаркое, в то время, как наши народы разделены линией фронта. Костер давно прогорел. Я устроился на ночлег в углу постройки древних зодчих скагаран, положив автомат рядом с собой. Так и проспал всю ночь, обнимаясь с оружием.

Проснувшись, первое, что я обнаружил — красное небо. Кончилось! Невидимое Солнце кончилось! Арес отступил всего чуть-чуть, оголив лишь краешек светила, но после двух недель беспроглядной тьмы я был рад и этому.

Свет еще не был ярким, но с непривычки сильно болели глаза. Я достал из баула припасенные темные очки и мир из красного стал бордовым. Следом вернется тепло и проклятого холода мы не увидим еще три с половиной года.

Мой вчерашний собеседник, похоже, тоже проснулся совсем недавно. Он раздувал костер, чтобы согреть остатки вчерашнего мяса. Я забрался на развалины стены, любуясь открывшимся с высоты видом: шапки холмов, утопающие в клубящейся внизу испарине, словно плывущие в розовом тумане. Какая красота! Словно ничего и не было — засады, плена, войны. Все было таким мирным. Даже ползущая вдалеке гусеница поезда.

Поезд!

Я кубарем скатился со стены. Поезд! Значит, я был совсем близко от железки! Поезд! И это не могут быть инопланетяне. Им в этих местах просто нечего делать! А, если бы и забрели — то точно не таком виде транспорта. Скорее, на лошадях или машинах.

— Там поезд! — возбужденно закричал я своему случайному компаньону.

Забравшись повыше, он поднял винтовку и прильнул к оптике прицела.

— Там люди, — подтвердил старик мою догадку. — Я так понимаю, завтракать я буду один.

Я уже лихорадочно засовывал свои вещи обратно в баул. Какой, к черту, завтрак? Там же люди! Настоящие, живые люди!

— Прощай, человек, — произнес инопланетянин.

— Прощай, скаг, — ответил я.

Закинув на спину автомат, я вскочил на коня и помчался во весь опор наперерез составу.

Глава 7

Каторжники

Или поезд находился дальше, чем показалось, или двигался быстрее, чем я думал. Скакун отчаянно хрипел подо мной, но я не успевал! Если я с ним разминусь — это будет все. Остановившись, я скинул с плеча автомат и выпустил длинную очередь в воздух.

— Э-ге-гей! Люди!

Состав остановился. Меня заметили! Давая коню время отдышаться, а своим внутренностям — прийти в норму после сумасшедшей гонки, я перешел на шаг. Внутри все ликовало. Какой я молодец! От скагов ушел, с голода и холода не помер, верную дорогу нашел…

И вот, когда до поезда оставалось меньше двухсот метров, протрещала автоматная очередь. Конь издал звук, похожий на бульканье, и повалился в туман, увлекая меня за собой.

— Так его Брагин, молоток, завалил черта поганого! — раздался восторженный вопль.

— Мужики! — прокричал я. — Вы что! Я ваш! Наш! Свой!

— А твои свои и мои свои — это одни и те же свои, или разные свои? — последовал ответ.

Я даже сказать ничего не успел — заговорили автоматы, которым подпевали два трескучих дробовиков. Пули и картечь ложились совсем рядом, некоторые впивались в тело и без того дохлого мустанга.

И этот же конь придавил мою ногу, не давая выбраться. Вот твари! Изловчившись, я просунул автомат между землей и лошадиной тушей и, используя его, как рычаг, смог высвободиться. Но был вынужден опять спрятаться за своего погибшего скакуна. Ребята на поезде патронов не жалели. Если так пойдет и дальше — пули будут просто рикошетить об другие, застрявшие в коняшке.

— Я — лейтенант Грачев! — снова прокричал я. — Патрульная служба Грачевска!

— Хорош заливать, гнида, лучше башку покажи!

На мгновение я в самом деле хотел высунуться, но поостерегся. Кто их знает, этих железнодорожников, что им в голову взбредет. Вместо этого я высунул баул, который в таком тумане никто от человеческого тела все равно не отличит. В мешок сразу впилось несколько пуль. Борясь с желанием открыть ответный огонь, я предпринял еще одну попытку:

— Мужики! Хороша палить!

И вот тут, когда ухо обожгло раскаленным металлом, когда я слишком высоко высунулся, мое терпение закончилось.

— Дебилы, мать вашу! — заорал я. — Содомиты херовы…

Вспоминая своего сержанта в офицерском училище, я крыл отборным матом защитников поезда, обещая совокупить их различными противоестественными способами, засунуть их же оружие им во все не предусмотренные для этого природой отверстия и наделать новых. Удивительно, но именно это и произвело нужный эффект!

— Мужики, кажись, в самом деле свой!

— Ага, черти так загибать не умеют!

Ну тут можно поспорить. Скаги вообще достаточно изобретательны относительно своего языка. Когда им не хватает нужного слова, они составляют его из уже имеющихся. По-умному это называется «неограниченное словообразование путем соединения существительных». Так, например, появилось слово «дашиханутавижицуханутарулатилис», что означает «железный конь, который никогда не спит, оживший по воле Тилиса». Это уже потом скагаране догадались, что проще брать уже придуманные слова из нашего языка, чем изобретать новые. Кроме того «автомобиль» звучит гораздо короче и выговорить быстрее.

По части ругательств дело обстояло несколько сложнее. В родном языке чертей самыми страшными ругательствами были «жук» и «червяк». Как-то не было принято у них ругаться до прихода человека. Зачем кого-то как-то обзывать, если можно взять нож и перерезать глотку? Варвары! Однако цивилизация научила скагаран, что в обидчика следует бросать не дротик, а бранное слово. И даже предоставила широкий выбор уже готовых ругательств на любой вкус и для любой ситуации! Как и другие слова, черти переняли и земной мат, и, за неимением своих, с удовольствием пользовались людскими ругательствами. Поэтому зачастую можно было услышать, как какой-нибудь рогатый, тарабаря на своем языке, вставляет в нее привычные и знакомые любому человеку слова.

Но так, как загнул я, черти ругаться точно не могут. Скажу более — так загнуть может не каждый человек. Если, конечно, он не проходил подготовку в офицерском училище!