Читать книгу "Очерки истории Трапезундской империи - Федор Успенский"

«Царь же Комнин отправил наблюдать за этим ущельем, находившимся над селением Хортокопи, известного полемарха Феодора с несколькими людьми, который нанес большой ущерб варварам при входе и выходе из ущелья. Другому отряду под начальством Георгия Акривициота поручено было занять недоступную местность у св. Меркурия. Сам же царь, будучи сведущ в военном деле и очень дальновиден, отделил для себя отряд в 500 мужей, вооруженных только щитами и копьями, двинулся к крепости Лавра и, снабдив ее гарнизоном, отступил к селению Верении, где со слезами и горячими молитвами прибег в обитель св. Григория, а оттуда спустился по реке до моста. Достигнув Дикесима (ныне Джавазлык), помолился в храме св. мученика Феодора на скале и просил его помощи. Во время божественной литургии полемарх Феодор донес царю, что отборный отряд варваров вступил в Дуверу, и просил его оставить храм и идти с войском. Но царь оставался в церкви до конца службы и приобщился Св. Тайн, потом сел на коня, стал во главе отряда и со словами: «С нами Бог, знайте народы и подчинитесь», с доверием пошел вперед и миновал мост. Варвары же, бывшие в передовом отряде в числе 2000, увидев, что царь идет с небольшим отрядом, поспешили за ним и, нагнав его в тамошней равнине, вступили в бой… Неприятельский передовой отряд, в опасении неизвестного пути и боясь засад, не выдержал нападения: одни в бегстве утонули в реке, другие погибли в сражении, иные же в страхе побежали. В это время Феодор полемарх оказал на варварах дела, достойные удивления и похвалы».

«Султан же, подошедши с главными войсками, когда узнал о поражении передового отряда, хотя сильно желал двинуться вперед, но не успел в этом. Ибо царь, предвидя это наступление многочисленных варваров, поспешил занять подъем к селению Сахное и отсюда дошел до укрепления Лавры. Отдав нужные распоряжения тамошним гарнизонам и укрепив подступы, сам он занял путь на Трапезунд. Но как и войска султана не успели вступить в сражение, то и они пошли по трапезундской дороге и раскинулись лагерем поблизости обители св. Евгения и вокруг цидатели».

«Итак, варвары бродили кругом города, и хотя были многочисленны, но Трапезунд со стороны стен был недоступен, что же касается помещения войска и населения, то не был вместителен, ибо он еще не имел стен, доходящих до моря. Эти стены построены были потом царем и внуком первого Великого Комнина Алексеем, носившим также имя Великого Комнина Алексея. Добрый царь Гид волновался вследствие того, что уничтожен был пожаром торговый квартал и что варвары со всех сторон теснили город. В сокрушении он обращал свои взоры к богородице, и, когда солнце склонялось к западу и наступала ночь, он выходил из дворца через малую угловую дверь св. Георгия Лимниота и, спустившись по укреплениям города, вступал в прекрасный и божественный храм всехвальной девы и воссылал богу и богоматери целоночные гимны и молитвы с горячими слезами. В это время при храме находился монах и почтенный иерей по имени Герасим, сильный духом, а не телом, посвященный в божественное; он разделял с царем молитвы и печаль. Так подвизался наш царь в ночное время, а дни проводил в сражениях с варварами».

«Спустя несколько дней, султан, обходя город, нашел его неприступным и подвергся большому обстрелу со стен. Но как с южной стороны города не было готового пути для нападающих, чтобы приблизиться и начать бой на самом главном театре, то он распорядился сделать наступление с другой стороны. Как бы варварские силы ни сосредоточивались со стороны св. Евстратия и пролегающей выше большой дороги, в той же мере пополнялись против них защитники, выступавшие из ворот кремля, и отражали натиск. Нападавшие должны были всегда отступать и терпеть урон. Между тем стоявшие вдалеке на площади, называемой ныне Эмфания, а равно части, расположенные в средине между монастырем св. Лонгина и св. Евгения, не будучи в состоянии из-за недоступной местности приблизиться и принять участие в сражении, без пользы оставались на месте».

«Но как город казался легче доступным со стороны морских ворот, где была равнина, то неприятели расположились с этой стороны с целью осады, обложив город, начиная от старого арсенала с древней верфи и св. Константина и всей приморской полосы до западной реки (Пиксит) и св. Варвары и ближайших мест. Трубачи дали знак наступлению, раздался единодушный крик в рядах варваров. Начальники поставили ближе к стенам тяжеловооруженных, позади коих расположили пращников, камнеметателей, копейщиков и щитоносцев, а среди тех и других частей стенобитчиков. Когда началось сражение, царь и военачальники и отборные кавалеристы, заметив отряд людей возле храма, в нерешительном и робком настроении, открыли ворота святых сил и, надеясь на помощь свыше, выступили и стремительно на них бросились. Варвары же, не выдержав нападения, обратились вспять и побежали. Тогда наши напали на лагерь в местности Катуны и многих перебили, разграбили самые палатки и пожитки. Султан и его полководцы испугались, но потом оправились и сделали натиск. Тогда царь, заметив стремительное и совокупное нападение варваров, сделал поощрительное обращение к своему войску и приказал двинуться заранее приготовленной здесь коннице к храму св. Прокопия и, найдя там некоторую часть конных варваров, вступил с ними в бой. И хотя с той и другой стороны пали немногие, но из злейших варваров погибли наиболее знатные и особенно храбрые. Таковы Гийяс-эд-дин, двоюродный брат султана, Рейс Хетум, губернатор Синопа, виновник нарушения мирного договора между султаном и царем Гидом, и другие чины из Кельцины и Сиваса. На стороне греков пали также мужи именитые и отважные. Это были Георгий Торник, наш военачальник, Феодор Акривициот, Николай Калофет, Никита Фалавит и Иоанн Цанкси; супруга этого последнего, мужественная и благонравная женщина, пожертвовала в монастырь стась Путцея на поминовение.

Когда же варварское войско постепенно пришло в движение, царь спокойно перешел поток св. Георгия, где растут три ореховые дерева, и в безопасности возвратился в город. А султан, под влиянием неудачного исхода предприятия, в печали и раздражении, накинулся на божественный храм великого Евгения, приказал разрушить постройки и поспешил, несчастный и грубый человек, самую почву перевернуть и смести. Что же касается его войска, то оно, наподобие зверей, набросилось на город в надежде легко завладеть им. При звуках кимвалов, арабских свирелей и ливийских инструментов устремились варвары со стороны нагорной части к городу, к самым его воротам. Единодушный крик и варварский шум доходили до такой силы, что, казалось, началось земное колебание и небо валилось, и всех охватил ужас. В город летело столько стрел, что он покрылся как бы туманом; вместе с тем пускали копья и камни и другие снаряды, употребительные в военном деле. Защитники города метанием стрел с жаром отвечали на посылаемые против них орудия и несколько образумили неприятелей и ослабили силу стрел. Но затем храбрые лазы неожиданно появились за стенами города, сначала пехотинцы, пускавшие тучи стрел, за ними вся конница. Из неприятелей многие убиты, многие взяты в плен».

«Царь, принимая во внимание дикие, неукротимые и зверские нравы султана, не желал никоим образом прекращать сражение или дать некоторый отдых войску; но он был обеспокоен судьбой городского населения, которое очень страдало от войска, от скопления народа и от тесноты в городе, ибо еще не была построена внешняя укрепленная стена от старой цитадели города, так что до самого моря место было открыто для неприятеля и самый морской берег был ему доступен; это опечаливало царя и внушало ему страх. Будучи, однако, праведным мужем и боясь Бога, на него он возлагает надежду, молится и просит всемогущей божественной помощи, обходит стены кремля и взывает к Богу. Архиепископ с непорочной иконой Богоматери Одигитрии на плечах, настоятель монастыря с всечестной главой св. Евгения и избранная часть священного клира участвовали в процесии и восклицали: «Восстани, Господи, на помощь нам».