Читать книгу "В ту же реку - Николай Дронт"

5.05.72

Prei monituse, prei minitusu. Или по-русски — кто предупреждён, тот вооружён. Добавлю — кто предупреждён и не вооружён, тот дурак и полный идиот. Я к тому, что утром иду, несу портфель, сменку и сумку с ТОЗом, а за поворот до школы меня встречает злой Санёк. В стороне пара его друзей, но они именно в стороне. Тут дело такое, разборки один на один считаются плюс-минус по чесноку, типа "двое дерутся, третий не мешай". За другие расклады можно огрести, как за наезд. Многое зависит от того, кто за кем стоит. У Быстрова в кулаке зажата свинчатка и он начинает базарить. Зря, я уже готов. Когда пацан замолк и стал замахиваться, выдёргиваю руку из кармана. Лёгкий бах и Сане поплохело. Не рассчитал малёха, многовато ему пришлось. Зато прямо в морду лица. Поднимаю свинчатку и спрашиваю: "Ты что про мою маму говорил?" Получаю в ответ кашель и много нехороших слов. Бить не стал, ему и так не очень здорово. Пошёл дальше, в школу опаздывать нехорошо.

На первом уроке наша классная Мария Ивановна велела сразу идти к военруку. К мелкашке я взял коробку со ста патронами. Геннадий Афанасьевич, благородный человек! Из скудных школьных запасов, выделил двадцать. Правда, десять отстрелял сам на пристрелке моей винтовки. Школьная ТОЗ-8 была раздолбана многими поколениями школьников, в прошлом на районные соревнования я брал её и получил почётное предпоследнее место. С новой игрушкой результаты по категории "10 выстрелов, 25 метров, лёжа, без упора" получились на уровне 2-ого взрослого разряда. В трёх сериях я не выбивал меньше 88. На первенстве школы, стреляя с упора, всего 81 набрал. Тренер очень впечатлился и отправил меня на большую перемену.

В столовке узнаю, что Саня у окулиста, приятели не догадались ему глаза промыть, а может не захотели связываться. Свинчатку отдал Пушкину. По местным понятиям свинчатка в пацанской разборке неправильно, вроде как мелочь по карманам в школьной раздевалке тырить. Пожаловался, что он мою маму поминал. Я ему за то не вмазал, пожалел, но нельзя матерью ругаться, такое вовсе не по понятиям. Зуб обещал пояснить Саньку, что мама дело святое, трогать её нельзя. Пацаны в лёгких непонятках, вроде я победил, но как-то неправильно. С одной стороны, свинчатка против своего же пацана, точно косяк, тем паче против слабосильного Дистрофика. С другой, на махру в глаза вроде запрещения нет, хотя раньше так не делали. В конце концов приговорили мою победу. За столом Ириска почему-то глаза отводит, зато Соня села рядом со мной.

Когда вернулся, Геннадий Афанасьевич уже поигрался с грузиками, переставил кольцевую мушку и чуть ослабил спуск. На следующих сериях выбил 89-91-90. На радостях военрук заставил вычистить винтовку.

На работе покушал, затем пошёл рисовать таблички. А что делать? Работать-то надо. Тут Марк Аркадьевич зашёл, похвалил и начал разговор. Что-то у него глазки бегают? Видать не простая тема будет затронута. Начинает мягко, так мол дескать и так, ты мальчик спокойный, умный, тихий, работящий. Опять же дядя Петя вспомнил, что обещал ему посылочку на материк привезти. Расходы оплатят, командировочные дадут, а по возвращении получу целую тысячу рублей. Тогда спрашиваю:

— Дядя Витя в курсе?

Замялся наш директор, всё то он знает про своих подчинённых.

— Алёша, ты умный мальчик и правильно понял ситуацию. У Виктора Тимофеевича была сложная жизнь и мы с тобой не имеем права его осуждать. Про деловые вопросы он не в теме.

Ну раз так, пришлось согласиться отвезти посылочку. Скрепили мы договорённость рукопожатием, а на прощание директор мне с нажимом говорит:

— Кроме нас троих, о передаче посылки никто не знает. Давай постараемся не увеличивать число посвящённых.

Понятно. Придётся везти шлих на материк. Я в делах не участвую, меня никто не знает. Молодой ещё к тому же. Если попадусь, то, как малолетний, отделаюсь сравнительно лёгкими неприятностями. Раньше золото добывали по всей Камчатке. В посёлках его принимали заготконторы, расплачивались специальными бонами, за которые можно было купить дефицитнейшие товары. Даже в разгар войны шоколад, какао и прочие изыски лежали на прилавке. Так дела велись, пока не издали очередной Указ, вдруг и сразу прикрывший целую отрасль и поставивший старателей вне закона. Народ пороптал и успокоился. Однако ещё Салтыков-Щедрин сказал: "Суровость законов Российской Империи смягчается необязательностью их исполнения". Люди продолжали мыть золото. Куда сбывали? Не знаю. Слышал, сибирские золотоноши до революции ходили продавать песок в Китай. Да и сейчас, коли есть возможность, наверняка кто-то ею пользуется. Окружающие относились к старателям неплохо. Работящие мужики тяжёлым трудом намывают золото. Не воруют, не грабят. А что запрещено, так вечно всё запрещают. Вон икорки в нерест не возьми, кричат браконьерство! Сами-то её небось трескают, аж за ушами трещит. В общем, по понятиям посёлка, я не сделаю ничего предосудительного.

6.05.72

В субботу пришлось встать на час раньше. У поссовета встретился с Геннадием Афанасьевичем, и мы пошли на мотобот. Таких ранних пташек, спешивших в райцентр, было с десяток человек. Между прочим, мой начальник тоже должен был что-то решить в своей главной конторе. Пригласил его посмотреть на соревнование. Оно не слишком зрелищное, но обратно мотобот пойдёт после обеда, всё едино делать будет нечего.

По приезде, нас встретил Вадим Петрович, молодой учитель из местных, выдал талоны на питание и, пока завтракали, рассказал новости. Из хорошего было, что двоих сильных участников сняли с соревнования. За пьянку, понятно. Тренер не уследил, те сбежали в магаз ну и расслабились до состояния полного нестояния. То, что школьникам соревнования чуть ниже пояса, понятно. Им бы только вырваться и мир потрясти своей крутизной, но куда взрослые смотрели? Из плохого — приехал новый сильный стрелок с Каменки. Он коряк, те все стреляют прекрасно, но этот даже среди сородичей сильно выделяется. Меня утешили "главное не победа, главное участие", хотя военрук надеется на лучшее. После завтрака пошли к судейским, они осмотрели оружие и выдали номер. Потом небольшой инструктаж и начало соревнований. Геннадий Афанасьевич мандражировал сильнее, чем я. Обычная беда, вон каменковский стрелок из-за волнения так хреново отстрелялся, что никаких шансов на победу себе не оставил. Публика, шум бьют по нервам. Когда настала моя очередь, решил схулиганить. Из десяти пристрелочных выстрелов два уложил в пятёрку симметрично поверху от центра. Мой тренер шепчет "соберись". Потом так же два в десятку. Облегчённый вздох учителя. Остальные подковкой понизу четвёрки. Смайлик такой получился. Хотя сейчас про них не знают. Говорю: "улыбочка на память". Геннадий Афанасьевич в полном шоке. В хорошем темпе выбиваю 91 и заканчиваю стрельбу. Судья берет винтовку, тщательно осматривает, военрук вообще в экстазе. Оказывается, я выбил больше нормы второго взрослого разряда и претендую на первое место.

Вижу среди болельщиков Марка Аркадьевича с каким-то челом начальственного вида, думаю от меня не убудет, подхожу, благодарю:

— Спасибо, Марк Аркадьевич, за винтовку. Сама стреляет, целиться не надо, только курок нажимай.