Читать книгу "История сексуальных запретов и предписаний - Олег Ивик"

Так, император Нерон, помимо трех законных жен (по очереди, поскольку моногамность римляне всегда блюли достаточно строго), имел еще одного законного мальчика-жену и одного столь же законного мужа. Светоний сообщает, что Нерон женился на мальчике по имени Спор, «которого он сделал евнухом». Император «справил с ним свадьбу со всеми обрядами, с приданым и с факелом, с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой…». Когда же очередная жена прискучила Нерону, он решил выйти замуж, избрав в мужья вольноотпущенника Дорифора (или, по другим сведениям, Пифагора). Продвинутый император, на две с лишним тысячи лет опередив по толерантности остальных европейцев, сыграл свадьбу по всем правилам. Тацит пишет, что на «невесте» было «огненно-красное брачное покрывало, присутствовали присланные женихом распорядители; тут можно было увидеть приданое, брачное ложе, свадебные факелы, наконец, все, что прикрывает ночная тьма и в любовных утехах с женщиной». А Светоний сообщает, что в свою первую брачную ночь с молодым супругом император «кричал и вопил, как насилуемая девушка».

Примеру Нерона последовал правивший полутора веками позже Гелиогабал. За свою недолгую восемнадцатилетнюю жизнь он успел не только сменить пять жен (на одной из которых он, разведясь, женился вторично) и обесчестить весталку, но и «вышел замуж» за некого Зотика, превзойдя своей толерантностью даже Нерона — «жених» Гелиогабала был сыном повара, но император стал выше сословных предрассудков.

Весьма терпимо Гелиогабал относился и к продажной любви. Неизвестный римский автор «Жизнеописаний августов» пишет: «Из цирка, из театра, из стадиона, из бань он собрал в общественное здание всех блудниц и, словно на солдатской сходке, произнес перед ними речь, называя их соратниками; он рассуждал о разного рода положениях тела и наслаждениях. Потом он созвал на такую же сходку собранных отовсюду сводников, продажных мужчин и самых развращенных мальчиков и молодых людей. К блудницам он вышел в женском уборе, обнажив одну грудь, а к продажным мужчинам — в одежде мальчиков, занимающихся проституцией; после речи он объявил им, словно это были воины, о денежном подарке по три золотых и просил их молить богов о том, чтобы у него были и другие воины, достойные их похвалы».

Авторы настоящей книги так увлеклись описанием пороков и безобразий, которым предавались наиболее распушенные римляне на протяжении своей долгой истории, что совсем забыли о порядочных женщинах и их верных мужьях. А ведь такие в Риме тоже имелись, и в своей сексуальной жизни они тоже должны были руководствоваться какими-то предписаниями и запретами, кроме запрета на супружескую измену. Кое-какие сведения об этом сохранились.

В постели римские мужья и жены, в общем, делали то, что им нравилось и никакими ограничениями себя не стесняли. Правда, Сенека возмущался некоторыми интимными подробностями из жизни своих сограждан. Он, например, писал о современных ему женщинах: «И в похоти они не уступают другому полу: рожденные терпеть, они (чтоб их погубили все боги и богини!) придумали такой извращенный род распутства, что сами спят с мужчинами, как мужчины».

Но что бы ни имел в виду знаменитый стоик, эти протесты оставались его личным делом, и, несмотря на близость Сенеки к императорскому двору, никаких мер по ним римские магистраты не принимали. Каковую позицию (магистратов) авторы настоящей книги полностью одобряют, ибо в вопросах нравственности не слишком резонно прислушиваться к мнению стоика, бывшего одним из самых богатых людей Рима, гуманиста, посещавшего гладиаторские игры, и, наконец, наставника, венцом педагогических усилий которого стат император Нерон.

Что касается других литераторов, то они не только лояльно, но и с полным пониманием относились к стремлению римлян к разнообразию в постели. Правда, Публий Овидий Назон, на рубеже эр превративший страсть в науку, предостерегал римлянок от бездумной погони за новизной. Он писал:

Женщины, знайте себя! И не всякая поза годится — Позу сумейте найти телосложенью под стать. Та, что лицом хороша, ложись, раскинувшись навзничь; Та, что красива спиной, спину подставь напоказ. Меланионовых плеч Аталанта касалась ногами — Вы, чьи ноги стройны, можете брать с них пример. Всадницей быть — невеличке к лицу, а рослой — нисколько: Гектор не был конем для Андромахи своей. Если приятно для глаз очертание плавного бока — Встань на колени в постель и запрокинься лицом. Если мальчишески бедра легки и грудь безупречна — Ляг на постель поперек, друга поставь над собой…

Советы не ограничивались эстетической стороной дела. Тит Лукреций Кар, бывший поколением старше Овидия, прямо рекомендовал римлянкам, в какой позе следует зачинать детей:

Также и способ, каким предаются любовным утехам, Очень существен, затем, что считается часто, что жены Могут удобней зачать по способу четвероногих, Или зверей, потому что тогда достигают до нужных Мест семена, коль опущена грудь и приподняты чресла.

Но не все подданные Римской империи были столь толерантны. Артемидор из Далдиса, автор известного сонника, посвятивший обширный раздел снам «о половом соединении», особо оговаривает, что «людям присуща одна только поза, лицом к лицу, остальные же выдуманы от изощренности и разнузданности».

Современные ученые, проведя анализ античных письменных источников (55 греческих и 115 римских), обратили внимание, что ни греки, ни римляне не использовали в любовном акте позу «на боку». Связано ли это с ее табуированностью или с чем-то другим, авторам настоящей книги не известно. Зато этот анализ показал интересную закономерность. Греки предпочитали ту позу, которую рекомендовал римлянам Тит Лукреций Кар, — у эллинов она зафиксирована в 41,8 процента источников. Римляне, несмотря на советы автора поэмы «О природе вещей», применяли ее лишь в 15,5 процента случаев. Зато поза «женщина сверху» (не та ли, которая так возмутила наставника Нерона?) использовалась соответственно в 20 процентах случаев против 40,5.

Т. Н. Крупа в статье «Женщина в свете античной эротики: традиционные взгляды и реальность» отмечает, что в Греции «подавляющее большинство составляют примеры эротических поз, в которых женщине отведено подчиненное положение». Совсем иная ситуация сложилась в Риме. «Зарубежные исследователи объясняют это результатом более значимого, в социально-экономическом плане, положения женщины в древнеримском обществе. Юридическая защищенность римской матроны соответственно сказывалась и на ее степени сексуальной свободы».

Семейных, в том числе сексуальных, традиций и запретов касается Плутарх в своих «Римских вопросах» — книге, состоящей из вопросов автора по поводу римских нравов и обычаев и пространных ответов, которые он же попытался на них дать в форме новых риторических вопросов.

Один из вопросов сформулирован так: «Почему не принято жениться в мае?» И хотя многочисленные варианты ответов не проливают света на причины, факт остается фактом: жениться в мае у римлян было не принято.