Читать книгу "Первый шаг к мечте - Людмила Мартова"

— А как родные дети приняли то, что семья приютила азербайджанского мальчика? — полюбопытствовал Чарушин.

— Да, в общем, никак. Когда он появился, папа, тетя Вера и тетя Надя уже взрослые были, жили отдельно, со своими семьями. Да им бы и в голову не пришло идти против решения отца. Тем более что Рафик все-таки в общежитии обретался, в семье бывал лишь наездами, никого это не смущало. С родителями жила только Алька, ей тогда четыре года всего было, так вот она Рафика обожала. Он, когда приезжал, усаживал ее на шею и катал по всей квартире, а она смеялась громко, заливисто. Мне мама рассказывала. А потом, когда бабушка умерла, Рафик вообще был тем человеком, который деда из депрессии вытащил. Он к тому моменту политех уже окончил и в Москву переехал, но, когда бабушка заболела, почти каждые выходные приезжал, сидел с ней, помогал похороны организовать. И когда мой папа погиб, он тоже здорово помог. Мне тогда уже пятнадцать было, дед сюда переехал, Рафик на заводе обосновался, тогда еще, правда, он не директором был, а заместителем, но все равно работы у него всегда было море. Он приехал в Видяево, был рядом с мамой, все вопросы брал на себя, потом нас сюда перевез. В общем, он мне стал как отец. Поэтому я и уверена, что никогда он меня в беде не бросит.

— Понятно, — задумчиво протянул Никита, прикидывающий, мог ли верный Аббасов убить своего приемного отца Липатова, чтобы избавиться от возможного контроля со стороны старика? В его руках был трастовый фонд с огромным капиталом, изъять который можно будет лишь через пятьдесят лет. Что останется от этих денег к тому моменту? Как проверить чистоплотность управляющего? Стоит ли верность и преданность ста двадцати миллионов долларов?

— А почему вы обо всем этом спрашиваете, Никита? — спросила проницательная Тата. — Просто из любопытства или…

— Или, — серьезно ответил Чарушин. — Видите ли, Тата, вчера мы с Ниной Григорьевной совершили небольшую лыжную прогулку к месту гибели вашего деда. И теперь я совершенно убежден, что вы были правы. Интуиция вас не обманула. Ваш дед был убит.

— Боже мой, — Тата прижала к приоткрывшемуся рту ладошку, — какой ужас! Мне так не хотелось в это верить, Никита. Так не хотелось. Но почему вы так решили?

— Собака, — непонятно объяснил Чарушин. — На него натравили большую собаку, а он их не любил и боялся. Ваш дед запаниковал, попытался убежать, лыжи ему помешали, он запутался и упал. А дальше то ли он сам ударился головой о камень, то ли его ударили… Последнее кажется мне более вероятным. Его убили, Тата, а потом обставили все так, будто это был несчастный случай. И теперь мне очень хочется выяснить, кто именно это сделал и ради чего.

— Выясните, обязательно выясните, Никита. — Тата схватила его за руку. Ладони у нее были сухими и горячими. — Дед был непростым человеком, но, несомненно, порядочным и добрым. Да-да, добрым, несмотря на всю свою жесткость и прямолинейность. Он был достоин того, чтобы умереть естественной смертью, он никому и никогда не делал зла. И если его убили, то убийца должен быть наказан.

— Тата, а вы понимаете, что преступником, скорее всего, является кто-то из вашей семьи? Вы понимаете, что расследование, а главное, его результат нанесут всем вашим родственникам ужасный удар?

Молодая женщина немного подумала, перед тем как ответить.

— Да, понимаю, — наконец сказала она. — Вы знаете, Никита, дед как-то раз сказал мне, что нет на свете ничего важнее справедливости. Я не помню, почему об этом зашел разговор, но он сказал, что справедливость рано или поздно все равно должна быть восстановлена, даже если от этого кому-то будет больно. Я с ним согласна. Для меня будет большим потрясением узнать, что один из моих родных — убийца, и я очень надеюсь, что в ходе своего расследования вы выясните, что это не так, а виноват кто-то другой. Люба, Валентина, шофер, дворник, случайный прохожий, я не знаю. Но если все-таки это будет кто-то свой, я приму это, обещаю вам. Приму ради справедливости.

Никита наклонился и поцеловал тоненькую руку, которая до сих пор крепко обхватывала его запястье.

* * *

Атмосфера за ужином, как ни странно, была мирной. Если кто-то из родственников Георгия Липатова и испытывал жестокое разочарование, связанное с особенностями завещания и тонкостями распределения наследства, то виду не показывал. Пожалуй, напряженнее других выглядела лишь Вера Георгиевна, демонстративно фыркающая каждый раз, как в ее поле зрения оказывалась Тата. Ольга Павловна была похожа на человека, которого минуло огромное несчастье. На ее лице было написано такое облегчение, что Чарушин даже начал гадать, чем оно вызвано.

Тем, что усадьба досталась Тате? Тем, что Гоша не устроил скандал из-за того, что ему пришлось довольствоваться лишь тремя машинами? Тем, что она сама теперь обеспечена до последних своих дней? Знать бы…

За столом Рафик и Виктор обсуждали последние экономические и политические новости, Николай не поднимал глаз от ноутбука, в котором что-то увлеченно читал, Надежда Георгиевна сосредоточенно ела, полностью сконцентрировавшись на утке в брусничном соусе и крохотном отварном картофеле, исходившим ароматным укропным паром.

Артем о чем-то разговаривал с Ниной. Сразу видно, что, пользуясь случаем, брал юридическую консультацию. Он вообще был не промах, этот Артем. Никита уже успел это заметить. Выглядел добродушным простаком, но на деле тюфяком не был. И глаза у него умные, цепкие, въедливые. Сразу и не отцепишься.

Не поднимая глаз, медленно и аккуратно ела Валентина. Как будто думала о чем-то другом, постороннем, не имеющем отношения к происходящему здесь и сейчас. Сновала между кухней и столовой Люба, раскрасневшаяся, деловитая, и убирала грязные тарелки, и сменяла салат на горячее, а затем на десерт и кофе.

— Господи, впереди еще один бесконечный вечер. — Виктор со вздохом отодвинул тарелку. Звякнули приборы. — Никогда не понимал, как дед может жить в этой глуши. Сидишь запертый в четырех стенах. Так и до клаустрофобии недалеко.

— Можешь в город съездить, — спокойно сказал Рафик. — Тебя ж тут к стулу не приколачивают.

— А в городе этом вашем что? — В голосе Виктора зазвучала насмешка. — Областной драматический театр? Провинциальная картинная галерея? Или киношка в торговом центре? Ты куда мне посоветуешь отправиться?

— Да хоть по парку погуляй, — подал голос Николай. — А что, между прочим, полезно для здоровья.

— Была нужда таскаться по холодине. — Виктор снова фыркнул. — Нет, все эти сельские прелести не для меня. Скорее бы уже истек отпущенный дедом срок для выражения нашей скорби и можно было уехать домой.

— Может, марки посмотрим? — предложил Артем. — Интересно же. Я дедову коллекцию только один раз видел, да и то мельком.

— А мы смотрели, правда, Колька? — Виктор встал из-за стола, молодцевато втянул живот. — У деда прелюбопытная коллекция, надо признать. Не то чтобы я был выдающимся филателистом, но должен признать, что дед умел выбирать стоящие вещи.

— Даже интересно. — Гоша вытянул тощую шею, тоже стал выбираться из-за стола. — А мне покажете?