Читать книгу "Саксонские и нормандские короли. 450-1154 гг. - Кристофер Брук"

Кроме того, я сомневаюсь, может ли помочь нам современное изучение генеалогии. Она предупреждает нас, что следует искать среди фактов вымысел и факты в вымысле. Она также предупреждает нас, что следует искать объяснение в изначальной форме родословной в условиях общественной организации племени, частью которой она является. Но это последнее предупреждение для нас бесполезно: мы не знаем, какую форму любая из этих родословных имела до VIII в., и нам известно слишком мало об общественной организации англов и саксов, чтобы знать, как она могла влиять на их родословные.

Слово king (король — англ.) существует во всех известных германских языках. Кажется, что все народы германцев имели этот общественный институт в то или иное время. Х.М. Чедвик полагал, что это слово изначально имело значение «сын семьи», подчеркивая, что короли выходили ex nobilitate (из знати). Но дошедшие до нас факты не позволяют нам обсуждать природу «королевской власти у германцев» вообще. Когда на исторической сцене появились готы, вандалы и ломбарды, у них были сильные объединенные монархии. Короли часто заявляли, что они ведут свой род от самых лучших родов древности, но на самом деле, как диктовали условия варварского вторжения, virtus (доблесть — лат.) для них имела большее значение, чем nobilitas (благородное происхождение — лат.), а выборы — больше, чем наследование. В новой стране отсутствие знатного происхождения легче забывалось, чем в старой. Византийский историк Прокопий рассказывает удивительно нелепую историю об одном маленьком племени германцев — герулах. Они решили упразднить королевскую власть и убили своего короля. Потом они передумали и послали гонцов в Скандинавию, чтобы они нашли потомка древнего королевского рода, потом снова передумали и попросили императора Юстиниана дать им короля.

И наконец, когда приехал правитель из Скандинавии, они переменили свое решение в третий раз и приняли его. Готы рассчитывали на римлян, но лишь для того, чтобы те обеспечили им родословную для уже воцарившегося короля. Эти истории иллюстрируют разнообразие возможностей, которые открывались перед германским племенем. Они мало рассказывают нам о «происхождении» королевской власти у германцев, и мы будем лишь напрасно искать его. По другую сторону Ла-Манша во Франции, а точнее, в Галлии Меровингов процветало германское королевство, которое больше напоминало англосаксонские королевства. Франки вторглись в Галлию в V в. из долины Рейна и завоевали большую часть территории, которую мы называем Францией, при первом из своих великих королей, знаменитом Хлодвиге. Хлодвиг начинал как один из второстепенных королей среди многих. Крайняя необходимость и возможности завоевания, а также полное отсутствие сомнений, которое с восхищением отмечается на страницах «Истории франков» Григория Турского, дали возможность Хлодвигу объединить всех франков под властью одного человека — впервые в истории. Но для франков королевская власть не означала по традиции монархию, что буквально означает «правление одного человека». Королевство было поделено между сыновьями правителя, так что сыновья Хлодвига разделили между собой франкское королевство. Они были королями ex nobilitate; они были из рода Меровингов, наследники Хлодвига и его далекого предшественника Меровинга, и позже как символ своего особого происхождения стали носить более длинные волосы, чем было принято по моде. И их длинные волосы возымели такое действие, что последний из Меровингов продержался на троне еще долго после того, как перестал обладать реальной властью; династия исчезла лишь в 751 г. Тем временем иногда властвовал один король, а иногда — целая коллегия королей. Раньше они могли бы править совместно, как короли в «Гондольерах»; позднее они стали делить между собой королевство. Первые Меровинги прославились своей жестокостью, жадностью и хитростью даже в Европе, хорошо знакомой с этими качествами, и несчастный случай или убийство время от времени оставляли одного короля править всем королевством. Но принцип родового наследования никогда не исчезал, и «избрание» всегда было не более чем формальностью для того, чтобы поднять нового короля на щит в знак признания его вождем.

В Англии почти каждый король от Хенгиста до Эдуарда Исповедника заявлял о своем королевском происхождении. Когда Нортумбрии угрожали уничтожением датчане, ее народ в отчаянии своим последним королем избрал человека нецарских кровей по имени Элла. Жители Мерсии также, вероятно, сделали королем Келвульфа II не из королевского рода при таких же бедственных обстоятельствах. Другим известным примером был сам Гарольд II. Как мы уже видели, были прочно установлены принципы наследственности и первородства с определенными примечательными оговорками. Но кажется, что в те далекие времена как английские, так и франкские короли не были «монархами». И даже может быть, что целые кланы сыновей, братьев и даже племянников королей назывались «королями». Когда Эдвин Нортумбрийский вторгся в Уэссекс, он убил пять западносаксонских королей в одном сражении. Во многих случаях — возможно, в большинстве — в коллегии королей имелся председатель: у самого старшего по возрасту короля была высшая власть. Но в некоторых случаях, даже в VII и VIII вв., короли были равны, как Сигхер и Себби в Восточной Англии. Этот принцип совместного королевского правления уходит корнями в письменные источники: согласно «Англо-саксонской хронике», братья Хенгист и Хорса совместно правили Кентом, а когда Хорса умер, его место занял его сын Эск. Тот же самый источник называет Кердика и его сына Кинрика соправителями-королями западных саксов. И примеров можно привести множество. В обоих этих случаях вполне возможен элемент анахронизма и даже вымысла. Но они явно подразумевают, что королевская власть не считалась правлением одного человека: у нас нет письменных документов того времени, когда англосаксонские короли были монархами.

Даже «Гондольеры» заканчиваются реставрацией монархии; и во многих странах и племенах в начале эпохи Средневековья, когда королевская власть была разделена на нескольких человек или короли стоили пятачок пучок, существовало некоторое представление о возможности объединения власти у одного монарха. В Ирландии был верховный король; франки обычно считали одного из своих королей главным; у англосаксов были свои бретвальды, правители.

Слово «бретвальда», вероятно, означает «правитель Британии». Этому титулу позднее явно подражает титул, который использовал на своих монетах король Этельстан в X в.: rex totius Britannie, король всей Британии. Возможно, нам не следует относиться к этому титулу слишком серьезно: он, очевидно, был скопирован вскоре после его смерти пиратом-головорезом по имени Анлаф, королем Йорка ирландско-норвежского происхождения. Этельстан мог лишь заявлять о своих правах на фактическое правление в Англии, а титул «король Англии», который уже использовал Альфред на своих монетах (попеременно с титулом «король саксов»), был в конце концов принят его преемниками, настоящими королями объединенной Англии. Но титул Этельстана не был одной лишь фантазией. Его владычество признавали шотландские и валлийские короли, и он пользовался большим уважением за пределами Британии. Есть некоторые основания полагать, что он использовал титул «император», как это делали короли Леона в Северной Испании в X в., по причине того, что он правил многими народами или мог заявлять о своих правах на это. Маловероятно, что он хотел опередить своего шурина Оттона Великого (Германия), который через несколько лет после смерти Этельстана был коронован «римским» императором в Риме. Но он иногда пользовался титулом «василевс», официальным титулом Восточноримской, или Византийской, империи. A Anglorum Basileus является титулом Эдуарда Исповедника на самых первых сохранившихся оттисках Большой печати Англии.