Читать книгу "Очарованный - Барбара Картленд"

— Я с нетерпением буду ждать этого, — улыбнулась Эльфа.

До сих пор со времени помолвки им считанные минуты удавалось оставаться наедине.

Они встречались в Лондоне на званых обедах у родственников герцога, на приемах, куда их обоих приглашали, изредка Сильваниус приезжал в Алертон-тауэрс встретиться с родителями Эльфы.

При первой возможности он старался уехать задолго до того, как начинали разъезжаться остальные гости, и она не винила его за это.

Эльфа понимала, что так мало еще знает его: ничуть не больше, чем после их первой встречи на дороге, когда герцог Линчестер ехал делать предложение Каролине.

Вскоре они добрались до Честер-хауза, где оба почувствовали себя крайне усталыми после многочисленных приветствий, улыбок и рукопожатий.

После помолвки Эльфа лишь дважды была в Честер-хаузе, который находила одним из самых прекрасных замков — много лучше, чем их Тауэрс.

С первого мгновения, как она его увидела, Эльфа почувствовала радость, не только потому, что сам замок был очень красив и великолепно устроен, но и потому, что сзади его обрамлял огромный лес, как оправа драгоценный камень.

Она знала, что единственное, чем ей хочется заняться, — это изучением леса. Ей казалось, что деревья зовут ее, Но сначала ей пришлось восхищаться картинами, хрусталем, старинной мебелью, которая составляла фамильную гордость, и огромной коллекцией китайского фарфора и греческих статуй, которыми был заполнен дом.

Но на что бы ни смотрела Эльфа, взгляд ее упорно возвращался к зеленеющему лесу, который, казалось, загипнотизировав, манил ее к себе.

Когда они въехали в ворота владения и уже приближались к дому, герцог сказал:

— Боюсь, что вам предстоит выполнить еще один нелегкий долг. Я должен представить вам моих слуг, а затем мы отправимся отдыхать, возблагодарив господа за то, что все это кончилось.

Эльфа улыбнулась, но после того, как ей пришлось более тридцати раз пожать руки, она была рада отправиться наверх в сопровождении служанки.

Ей показали самую великолепную спальню, которую ей когда-либо доводилось видеть и которая, как ей сообщили, всегда была спальней герцогинь Линчестер.

Она была отделана на французский манер с огромными канапе в стиле Людовика XIV, с кроватью под балдахином, изысканными комодами, картинами французских мастеров на голубых с золотом стенах. Все это заставило Эльфу почувствовать, будто она вошла в картину Фрагонара и стала ее частью.

Служанки помогли ей раздеться, и она села в кресло, оставшись в чудесной ночной рубашке в ожидании приготовляемой ванны.

Она впервые за этот насыщенный впечатлениями день вспомнила о странном разговоре с отцом по дороге на церемонию бракосочетания.

Что он имел в виду, думала она, говоря, что мать должна была рассказать ей о значении замужества? И еще он говорил, чтобы она не устраивала истерики и позволила мужу делать все, что он пожелает этой ночью, — все это вновь и вновь прокручивалось в ее мозгу.

Неожиданно ей пришло в голову, что, возможно, замужество с герцогом влечет за собой не только обязанности хозяйки его дома при приеме гостей, но требует от нее еще чего-то, чего она не знает.

Ей ни разу с момента, когда она попросила его жениться на ней вместо Каролины, не приходило в голову, что брак предполагает определенные интимные отношения между супругами.

Эльфа была совершенно невинна по той простой причине, что отношения между мужчиной и женщиной никогда не обсуждались в ее присутствии и ей никогда не снились потаенные сны об отношениях между двумя человеческими существами и их чувствах.

Она знала, конечно, что Каролина позволяет Эдварду целовать себя, потому что они любили друг друга. Это было правильно и прекрасно — ведь они были влюбленными.

Сейчас Эльфа поняла ужас Каролины перед замужеством с кем-нибудь другим, так как вспомнила, с каким страхом и отвращением та думала, что ее может поцеловать кто-либо другой.

Эльфа сказала себе, что раз герцог до сих пор не попытался ее поцеловать, то теперь он вряд ли будет делать это, так как у нее отныне обручальное кольцо на руке.

И все-таки она ощущала смутное беспокойство: что отец подразумевал под тем, что может ее заставить нервничать и испугаться?

Однако для дальнейших размышлений уже не оставалось времени, так как ей пора было отправляться принимать ванну, иначе она опоздает к ужину с герцогом. А это, по ее убеждению, будет плохим началом их супружеской жизни, так как она знала, что герцог просто помешан на пунктуальности.

От ее внимательного взгляда не укрылось, что все в доме было организовано безупречно: сочетание великолепного вкуса с необходимостью обязательного комфорта.

«Здесь все само совершенство, — подумала она, — и он ждет от меня, что я тоже буду само совершенство».

Она выбрала одно из своих лучших платьев, которое тоже было зеленым, но — светлого тона, как первая весенняя трава. У него был тюлевый воротник с оборочками по краям, который, охватывая ее плечи, оттенял кожу цвета белой магнолии в обрамлении позолоченной бронзы волос.

Она не надела никаких драгоценностей, кроме обручального кольца, и, когда вошла в комнату, где ее ожидал герцог, ему пришло в голову, что ее глаза в свете пламени свечей горят, как изумруды.

— Бокал шампанского? — спросил он, когда она приблизилась. — Мне кажется, вы заслужили его.

— Благодарю вас, да, — ответила Эльфа. — Я не ожидала, что на свадьбу соберется так много людей.

— Все это лишь из любопытства, — сухо сказал герцог.

— Я могу понять их, — сказала Эльфа, — так как здесь слишком мало развлечений, разве что цирк, который приезжает раз в год, да огромный костер в ночь Гая Фокса .

Герцог улыбнулся.

— Я думаю, мы увеличили количество развлечений для местных жителей.

— Я уверена в этом! Мы дали им пищу для пересудов как минимум еще на полгода.

— Здесь, в глуши, так оно и будет, но в Лондоне это событие будет обсуждаться не больше недели.

— Потому, что вы женились на мне?

— Потому, что я вообще женился, — усмехнулся Сильваниус.

— Мне показалось, что некоторые хорошенькие женщины, приехавшие из Лондона, были несколько удивлены вашим решением, — заметила она. — И, наверное, выбором жены, Герцог бросил на нее сердитый взгляд, так как в ее словах ему послышался сарказм.

Затем, сделав вид, что она заставила его обороняться, сказал:

— Я принял меры предосторожности, предупредив тех, кто мог быть этим недоволен. Если они ожидали, что в последний момент я передумаю, они были разочарованы.

— Это был героический поступок, — ответила Эльфа. — Папа с трудом верил, что вы можете на него пойти.