Читать книгу "Тело любит правду. Как заговорить на том языке, который тело способно понять - Давид Серван-Шрейбер"

Другая версия.

Исследователи из Гарвардского университета изучали изменения сердечного ритма человека на протяжении суток. Оказалось, что ночью равновесие между симпатической (отвечающей за скорость физиологических процессов) и парасимпатической (контролирующей торможение) нервными системами временно нарушается[58]. Похоже, именно это делает наш организм более уязвимым, подверженным различным сбоям вроде приступов астмы или инфарктов. Действительно, эти две патологии часто проявляются по ночам. И поскольку состояние нашего сердца связано с работой структур головного мозга, отвечающих за эмоции, то такая временная дезорганизация может служить и причиной ночных страхов.

Нам не под силу вырваться из-под власти ритмов наших биологических механизмов. И каждому приходится так или иначе справляться с внутренним смятением в темные часы души. Но, если знать, что эта внезапная тревога — просто пауза, запрограммированная организмом, пережить ее будет легче. Может быть, достаточно просто вспомнить, что утром встанет солнце, и ночные призраки уже не будут казаться нам такими ужасными.

Почувствовать чужую боль как свою

Лиза меряет шагами больничный холл и не может остановиться. За стеной ее дочь проходит третий сеанс химиотерапии. Лиза представляет себе, как леденящий — и тем не менее необходимый для лечения — яд в очередной раз растекается по венам Наташи. Ей кажется, что она чувствует тошноту, подступающую к горлу дочери, и болезненные спазмы у нее в животе. Лиза говорит себе, что все отдала бы за возможность быть там вместо Наташи.

Александр не может оторваться от экрана телевизора: сто тысяч беженцев не находят спасения от войны. Они идут по пустыне уже много дней, часто без воды и пищи. Отец с невидящим взглядом несет на руках мертвого ребенка. Камера останавливается на его размотавшемся тюрбане, на руках, напрасно прижимающих мальчика к груди. Александр встает с кресла. Он врач. Он никак не может успокоиться. Он должен что-то сделать, он хочет быть там, с этими людьми. Через несколько дней он уже в Африке, в группе «Врачи без границ».

Когда мы страдаем, наш организм мобилизуется, чтобы выстоять.

Это хорошо известная реакция: в бой или в бегство! Но откуда возникает ощущение, будто мы испытываем боль другого человека? Откуда этот мощный порыв — облегчить страдания другого, словно сейчас больно именно нам самим?

В Лондонском университетском колледже нескольким женщинам — участницам эксперимента — предложили пройти магнитно-резонансную томографию головного мозга в тот момент, когда их мужья подвергались воздействию электрического тока. Их предупреждали за несколько секунд до начала процедуры. Кроме того, каждая из них могла видеть в зеркало, как сжимается рука мужа. На лице всех женщин отражалась боль, которую им причинял вид страданий любимого человека.

В первую очередь группу исследователей под руководством Тани Сингер интересовало то, что происходит в головном мозге этих женщин. Сканирование показало, что у них активизируются те же зоны эмоциональных реакций, что и у людей, на которых реально воздействуют электрошоком![59] Боль другого человека стала их собственной. Их мозг «присвоил» себе эту боль. У этих женщин, связанных со своими мужьями любовью, словно проткнули мембрану, отделяющую «я» от «ты».

Индейцы из племени яномами, чтобы передать состояние влюбленности, говорят: «Ya pihi irakema», что означает: «Я заражен тобой». Иными словами, «что-то от тебя вошло в меня и живет во мне». Я уже не только я, потому что твои чувства стали теперь и моими. По выражению американского философа Сюзанны Лангер, под воздействием любви оболочка индивидуального бытия становится проницаемой[60].

Конечно, не все люди в равной степени способны ощущать подобную эмпатию (женщины в этом отношении в целом превосходят мужчин). Эта природная реакция мозга лежит в основе нашей способности к соединению с другими людьми, которая составляет сущность человеческого в нас.

Млекопитающие отличаются от остальных животных не только тем, что питаются материнским молоком, но и наличием в головном мозге зон, которые обеспечивают аффективную связь детей с родителями (особенно с матерью). Передняя часть поясной извилины коры головного мозга (это как раз та зона, которая активизировалась у женщин в описанном выше эксперименте) развилась именно для того, чтобы крики малыша были совершенно невыносимы для матери и делали невозможным их расставание. Этот механизм обеспечивает постоянный контакт со взрослым, необходимый для роста и развития уязвимых детенышей млекопитающих.

Помимо привязанности к близким, нам присуща и способность к состраданию, то есть страданию вместе с другим. Она лежит в основе призвания врача, побуждает добровольцев помогать нуждающимся и объясняет желание каждого из нас видеть наше общество более гармоничным.

В наших мозговых структурах записана связь, которая соединяет нас с муками и радостями других людей, с миром вокруг нас.

Эта связь и делает нас людьми — обособленными и связанными друг с другом. Чувствующими и потому ответственными.

Быть хорошим человеком

«Я не знал, что такое стресс, пока не приехал на Запад!» Ошеломленный, я пристально вглядываюсь в своего собеседника. Калсон — сирота, покинувший свой родной Тибет в возрасте восьми лет и проживший полжизни без документов; сейчас он работает директором школы в городе Дхарамсала на севере Индии. Он никогда не испытывал стресса?

В ответ Калсон рассказывает мне о двух годах, проведенных в Соединенных Штатах: он окончил там магистратуру по педагогике. «Я жил вместе с американскими студентами. Что бы мы ни делали, нам всегда чего-то не хватало. Мы шли в магазин — нужно было торопиться домой, чтобы делать домашние задания; мы садились за книги — надо было поскорее заканчивать, потому что скоро придут друзья смотреть телевизор; мы смотрели матч по телевизору, а комментаторы говорили, что настоящим событием станет следующий матч…» Как мы дошли до такой жизни? Нам завидуют миллиарды жителей планеты… Как же мы можем испытывать больший стресс, чем беженцы, которые каждый день борются с нуждой, которым иногда не хватает даже воды? В своем эссе на эту тему английский философ Ален де Боттон написал: как только наши основные потребности удовлетворены (защититься от голода, холода и насилия), нашей самой большой потребностью, помимо любви и секса, становится одобрение и признание окружающих[61].