Читать книгу "Опыт борьбы с удушьем - Алиса Бяльская"

Сева сразу же прошел в ванную, чтобы смыть кровь с рубашки. Отец по одному взгляду на сына угадал, в чем дело, прошел к нему и прикрыл за собой дверь. Сева рассказал ему про Бочкарева и его шайку. Отец внимательно его выслушал.

– Что ты столько времени терпишь? – удивился он. – Вымани их во двор, а там возьми кирпич – и в рожу.

Сева так и сделал. Когда они в следующий раз окружили его, он вместо того, чтобы, как обычно, отбиваться, увернулся и побежал к выходу из школы. Они бросились за ним. Обогнув школьное здание, Сева выхватил булыжник поувесистей из рядка камней, огораживающих клумбу. Первым к нему подбежал Бочкарев. Сева развернулся и огрел его кирпичом по голове.

Олег упал и так и остался лежать на земле, из уха его вытекла струйка крови. Сева стоял над Бочкаревым с камнем в руках и наблюдал, как два амбала подбирают его под руки и уводят. Бочкарев стонал и держался за голову. На Севу они глаз не поднимали.

На следующий день отца вызвали в школу к директору.

– Ваш сын изуродовал своего одноклассника Олега Бочкарева, – строго, но в меру, сказал директор.

Матвей Ильич пришел в школу в своей форме капитана-инженера 1 ранга Военно-морского флота со всеми фронтовыми наградами, а директор фронтовиков уважал, особенно в чине полковника.

– Одного изуродовал, изуродует и остальных. Не надо к Савелию Бялому приставать, – заявил отец. – Тот, кто сильнее духом, всегда из Голиафа сделает котлету. Я поддерживаю своего сына.

Историю замяли. Больше Севу никто не трогал, его враги предпочитали делать вид, что не замечают его. В конце года объявили, что их школа стала одиннадцатилеткой, и в сентябре Сева перешел в другую школу, десятилетку, чтобы не терять год. За лето он вытянулся, раздался в плечах и решил, что пришло время к силе духа прибавить силу физическую. Вместе со своим новым другом Антоном Красногорским Сева записался в секцию бокса клуба «Крылья Советов». Звездой клуба был двадцатилетний Борис Кулагин, только что выигравший Спартакиаду народов СССР. Тренер Кулагина довольно быстро разглядел в Севе способности и взял его тренироваться к себе. Несколько раз Сева боксировал и с Кулагиным, скорее для повышения мотивации, но в основном они с Антоном с восхищением наблюдали за ним со стороны.

Поступив в университет, Сева стал реже появляться на тренировках, а потом и вовсе забросил бокс. Когда он перешел на третий курс, на биофак неожиданно поступил Кулагин, ставший к тому моменту олимпийским чемпионом. Учеба у Кулагина шла с трудом, и Сева помогал ему сдавать коллоквиумы и готовиться к сессиям. Учитель из Севы был неважный, терпением он не отличался.

– Что ты хочешь, Сева, – спокойно отвечал Кулагин, когда Сева выходил из себя и хватался в отчаянии за голову. – Если бы тебя столько лет регулярно били по голове, ты бы тоже туго соображал.

После учебы Боря вел секцию бокса в «Спартаке», и Сева приезжал к нему для тренировок. Были они одного роста, оба весили семьдесят килограмм, длинноногие и длиннорукие. Кулагин в основном показывал Севе приемы, но иногда отвечал ему по-настоящему.

Женя спортом не интересовалась, и кто такой Кулагин, не знала. Она не разделяла Севиного энтузиазма, когда тот, весь избитый, возвращался домой после тренировок и с гордостью рассказывал, что «на равных» дрался с самим олимпийским чемпионом.

Еще тяжелее ей было привыкнуть к его игре в карты. В любую свободную минуту Сева находил компанию и садился расписать пульку. По этому поводу они с Женей часто ссорились.

– Почему ты один такой, почему Игорь или Антон не играют как сумасшедшие весь день напролет, забыв обо всем?

– Я играю с первого курса. Мои друзья тоже играли, но по чуть-чуть, и потом бросили. Им неинтересно, потому что они не понимают игру. Они не достигли тех высот, которых достиг я. Я же вижу то, что видно только при определенном уровне.

– И что же это?

– Красота игры.

Женя передернула плечами и ушла на кухню. Он пошел за ней.

– Каждая раздача карт, у кого какие карты, как обмануть: сказать одно, показать другое, нестандартный ход сделать, чтобы тебя не просчитали. Это азарт. Уровень, на котором играю в преферанс я, – это уровень необычный. Он на несколько порядков превышает уровень других людей. Это не значит, что я намного умнее этих людей, но вот в плане преферанса мой мозг почему-то создан самым правильным образом. Каждый в чем-то своем находит применение своим способностям. Вот мои способности, так уж вышло, в игре в преферанс.

– Я этого не понимаю. Ладно бы ты еще выигрывал, раз у тебя такой уровень. Но ведь нет.

– Дело не в выигрыше. Хотя выиграть все равно все время хочется. Но главное, ты пойми, такой я человек. Я люблю играть в преферанс. Я играю во все. Я – игрок. Я за игру маму родную готов продать.

2

Сева защитился с блеском. Дипломную работу он готовил в Институте вирусологии, где занимался исследованием комплекса ДНК с металлами с помощью ЭПР – электронного парамагнитного резонанса. Он изучал, каким образом меняется спектр, когда есть голая ДНК и когда туда добавляют металл. Ему удалось доказать, что металлы ингибируют процессы в ДНК.

На защите присутствовала профессор Булатова, ученица Евгения Константиновича Завойского, первооткрывателя электронного парамагнитного резонанса, сама крупнейший специалист по ЭПР в стране. В конце она подошла к Севе и, единственному из всех пожав руку, сказала, что ей очень понравилась его работа. Игорь и Антон, с которыми Сева вместе работал в лаборатории и вместе защищался, чуть не умерли от зависти. Однако выяснилось, что, хотя руководитель лаборатории в Институте вирусологии, где они готовились к диплому, хотел их всех троих взять к себе на работу, мест в институте не было. Надо было начинать крутиться, искать работу в нормальном месте. Игорь и Антон, да и другие его однокурсники вовсю использовали свои связи и знакомства. У Севы блата не было, но была голова на плечах. Он верил в свою звезду. Он записался на прием к академику Богрову, директору Института океанологии, и с порога заявил, что хотел бы работать у них в институте стажером-исследователем. Институт занимался изучением Мирового океана, у него даже был свой исследовательский флот, прежде всего легендарный «Витязь» – главное научно-исследовательское судно страны, оснащенное самыми передовыми техническими средствами для научных наблюдений, пара судов поменьше, а также несколько подводных аппаратов для работы на глубинах до шести тысяч метров. Выйти на «Витязе» в открытый океан было бы осуществлением давней мечты. Сева еще мальчишкой зачитывался книгами о великих географических открытиях.

– Есть идея, – сказал Сева в меру удивленному академику.

– Ну-с, рассказывайте.

Идея была, как все гениальное, проста. В Мировом океане биомасса состоит из трех разных слоев: бентоса, нектона и планктона. Бентос – это все живое, что живет на самом дне. Нектон – это все, что движется в воде самостоятельно и способно противостоять силе течения, то есть рыбы, кальмары, водные змеи и все остальное. А вот разнородные мелкие организмы, свободно дрейфующие в толще воды и не способные сопротивляться течению, – это планктон: всякие простейшие, моллюски, ракообразные, яйца и личинки рыб, водоросли и прочее. Планктоном пронизана вся толща Мирового океана, от самого дна до поверхности воды. И если сквозь эту толщу движется крупное тело, будь это стадо китов или подводная лодка, оно непременно множество таких организмов заденет. Раз есть биологический организм, который определенным образом разрушается полностью или частично, совершенно естественно, что он при этом излучает энергию. Непонятно только еще, в каком именно диапазоне. Надо определить, в какой части спектра происходит это излучение. Речь не идет о световом спектре, то, что планктон светится, – общеизвестный факт. Интересно, разумеется, уменьшение длины волны. Может быть, это даже ультрафиолет.