Читать книгу "Новогодний бой - Дадли Поуп"

Но это была еще самая незначительная из проблем. Внезапные сильные шквалы, нередко достигавшие ураганной силы, без всякого предупреждения проносились по фиорду. Рвались якорные цепи, сами якоря ползли по дну, корабли легко могли оказаться на берегу. Один из военных кораблей был выброшен из фиорда. Якорь так и волочился за ним по дну, не сумев удержать корабль. Эти шквалы порождались холодным воздухом, который застаивался в ледяных долинах. Если верховой ветер выдувал его оттуда, холодные массы обрушивались вниз, в фиорд. Первым предупреждением кораблям были стремительно летящие перистые облака. А затем ветер с силой молота обрушивался на корабли. Капитанам приходилось постоянно держать машины под парами и внимательно следить за якорями. Заправка с танкера превращалась в настоящий кошмар. Если такой шквал обрушивался в тот момент, когда эсминец стоял у борта танкера, швартовы и топливные шланги мгновенно рвались, а фиорд в этом месте был слишком узким, чтобы хоть как-то маневрировать.

В среду ночь выдалась как раз такой. Эсминцы были вынуждены отдать оба якоря и постоянно подрабатывать машинами, чтобы удержаться на месте. Ведь если якоря не удержат, то в опасности окажутся все корабли, находящиеся в фиорде. Поэтому все мысли о хорошем отдыхе перед выходом конвоя в море были беспощадно рассеяны.

Глава 8. Сочельник, 1942 год

Когда в 11.30 на следующий день, в среду, прибыл помятый «Акейтес», все корабли океанского эскорта Шербрука собрались в фиорде. Еще до того как соединение вышло в море на рандеву с конвоем — тот сейчас с трудом продвигался сквозь шторм на север — оно потеряло один эсминец. Начало было не слишком обнадеживающим. Однако Шербрук приказал всем командирам прибыть на борт «Онслоу» и получить приказы. До этого он лишь один раз встречался с ними.

Если попытаться рассказать истории всех 6 эсминцев, то получится интригующая повесть о том, как Королевский Флот использует свои легкие силы так, чтобы выжать из них все возможное и даже больше. Мы возьмем в качестве примера «Акейтес», для которого этот поход стал последним. Он вошел в состав флота в апреле, завершив долгий ремонт на верфи «Суон Хантер» на Тайне. Там эсминцу была приделана новая носовая часть, после того как в прошлом году он подорвался на мине в исландских водах. «Акейтес» был передан Специальному эскортному соединению Клайда. Это была небольшая резервная группа кораблей, которая по мере надобности передавалась для усиления эскортных групп, сопровождавших атлантические конвои.

А теперь «Акейтес» был вынужден покинуть гостеприимные берега Гурока на реке Клайд, где он ранее базировался, чтобы последние бурные месяцы своей жизни провести на севере. Первой настоящей работой для него стало сопровождение в северную Россию конвоя PQ-16. Непрерывные воздушные атаки против конвоя на протяжении всей последней недели мая стали настоящим испытанием для офицеров и матросов эсминца. После короткого отдыха в Мурманске он сопровождал обратный конвой, который совершил переход без всяких приключений. Потом «Акейтес» отправился в недолгий отпуск для чистки котлов и снова двинулся в Россию, на этот раз с конвоем PQ-18. Ему предстояла новая тяжелая битва с немецкими подводными лодками и самолетами Люфтваффе. Этот поход был памятен несколькими неудачными охотами за подводными лодками и просто отвратительными гидроакустическими условиями, которые крайне осложнили работу операторов асдика. А пребывание в Архангельске было отмечено подвигами команды на берегу. Несколько ночей эсминцам приходилось отправлять моряков на берег, чтобы тушить деревянные дома, загоревшиеся после налетов немецкой авиации.

Незадолго до выхода в море вместе с конвоем PQ-18 на «Акейтес» был назначен новый командир — капитан-лейтенант Э. Г.Т. Джонс. Сначала он привел «Акейтес» домой, в Клайд (приятное путешествие со скоростью 18 узлов), а потом направился на юг, в Гибралтар. Там находилось самое большое скопище эскортных кораблей, которое когда-либо привелось видеть команде. После недели совещаний и подготовки «Акейтес» вышел в море, сопровождая целую армаду транспортов, которая, словно по волшебству, возникла из пустынных далей Атлантики. Они направились к берегам Северной Африки, где начиналась крупнейшая десантная операция.

Следующие 10 дней «Акейтес» занимался обстрелом побережья и противолодочным патрулированием. Когда он сопровождал несколько кораблей обратно в Гибралтар, была обнаружена немецкая подводная лодка. После нескольких атак ее вроде бы удалось потопить.

Не столь удачным оказался обратный переход в Англию. В Бискайском заливе начался шторм, и подводная лодка сумела торпедировать и потопить войсковой транспорт «Уорвик Кастл». К счастью, у него на борту в это время не было солдат. Один из офицеров «Акейтеса» вспоминал: «Нам впервые пришлось выполнять тяжелую работу — подбирать спасшихся. Мы поднимали ослабевших, перепуганных людей на наши стальные палубы, воскрешали захлебнувшихся, хоронили мертвых и размещали живых в наших переполненных кубриках».

В конце ноября, когда были подготовлены первые планы проводки JW-51A и JW-51B, «Акейтес» находился в Гуроке на давно заслуженном отдыхе. Затем пришел приказ, и в сочельник 1942 года эсминец оказался в Сейдис-фиорде. Ему предстоял последний поход, который и прославил этот корабль.

Капитан-лейтенант Джонс был одним из самых молодых командиров эсминцев. Его помощником был 24-летний уроженец островов Джерси лейтенант Лофтус Пейтон-Джонес. Его отец, известный яхтсмен, командовал эсминцем в годы Первой Мировой войны. Следующим в цепи командования шел лейтенант Добровольческого Резерва Эрик Марледд, кавалер Креста за выдающиеся заслуги с пряжкой. (Он получил пряжку за потопление подводной лодки в Средиземном море.) Блестящий выпускник колледжа Магдалены в Оксфорде был известен своей скромностью и жизнерадостностью. Однако при этом он обладал исключительной храбростью.

Штурманом на «Акейтесе» служил молодой суб-лейтенант Резерва ВМФ Кеннет Хайфилд, который только что закончил учиться на кораблях компании «Пи энд О». Врачом являлся хирург лейтенант Джеймс МакФарлейн. Его помнили как прекрасного товарища, всегда готового поддержать любую затею кают-компании. Таким же бодрым и веселым был и старший механик лейтенант Питер Райт, который провел в море больше времени, чем кто-либо из офицеров эсминца. Самым неопытным был уроженец Северного Лондона суб-лейтенант Ф. Р. Барретт, однако он компенсировал нехватку знаний повышенным усердием.

Все эти офицеры, за исключением Пейтон-Джонеса, вскоре погибли. Из членов кают-компании, кроме него, остались живы также торпедист мистер Э. У. Смит и сублейтенант Э. Дж. Дэвидсон.

Однако в этот сочельник, зная, что вместе с остальными эсминцами им предстоит еще до полуночи выйти в море, офицеры решали животрепещущий вопрос: устроить рождественский вечер, пока они стоят здесь, или дождаться прибытия в Мурманск? Они пришли к выводу, что следует праздновать по-настоящему, ни на что не отвлекаясь. Тем более, что в Гуроке они погрузили в холодильник великолепных индеек. В конце концов было решено отпраздновать Рождество после прибытия в Мурманск.

Самым старшим после Шербрука командиром эсминца был капитан 2 ранга Дж. Э.Г. МакБиф, командир «Ориби». Далее шел командир «Обидиента» капитан-лейтенант Дэвид Кинлох. Капитан-лейтенант К. Э.Л. Склатер, который командовал «Обдьюрейтом», оказался единственным, кто знал Шербрука, так как служил вместе с ним несколько месяцев во Фритауне, командуя шлюпом «Уайлд Свои».