Читать книгу "Наум Эйтингон - карающий меч Сталина - Эдуард Шарапов"

Пройдя такой курс лекций, в августе 1939 года Каридад и Рамон Меркадеры из французского портового города Гавра отправились в Нью-Йорк. Эйтингону, жившему в Париже с польским паспортом, выехать сразу не удалось. С сентября 1939 года началась вторая мировая война. Немецкие войска вступили на территорию Польши. Эйтингон, как польского беженец, подлежал мобилизации во французскую армию или интернированию как иностранец. Получить визу на выезд из Франции для подданного доживавшего последние дни польского государства стадо проблемой, и Наум Исаакович вынужден был перейти на нелегальное положение. 8 сентября в парижскую резидентуру пришла телеграмма Берии с приказом о приостановпении операции «Утка» и возвращении «Тома» в Москву. Удивительно, но приказ не был выполнен. Эйтингон укрылся в советском посольстве, а вскоре ситуация изменилась.

Помощь подоспела от резидента ИНО в Париже Льва Петровича Василевского (оперативный псевдоним «Тарасов»), Соратник Эйтингона по Испании работал под дипломатическим прикрытием — генеральным консулом. Пока он готовил Эйтингону документы для поездки в Америк), в течение месяца «Том» скрывался в психиатрической больнице (главным врачом которой был русский эмигрант) под видом душевнобольного сирийского еврея (кем только не приходилось притворяться разведчику! Для этого использовали поддельный французский вид на жительство, добытый с помощью агента «группы Яши» англичанина Моррисона, жившего в Париже и имевшего связи в полиции). По гуманным французским законам, в армии психически больному служить было нельзя, а получить загранпаспорт имел полное право. Впрочем, оставался риск не получить американскую визу.

Единственным контактом парижской резидентуры с консульством США был швейцарский бизнесмен Шарль Мартен. Под этим именем жил бывший сотрудник нелегальной разведки, капитан госбезопасности Матвей Штейнберг. Опасаясь репрессий, он не вернулся из Швейцарии в 1938 году. Василевский отправил на встречу с бывшим коллегой в Лозанну нелегала ИНО Тахчианова. Безопасность встречи обеспечивал еще один нелегал — Михаил Аллахвердов, сослуживец Эйтингона по Восточному отделу ОГПУ и соученик по Военной академии. Встреча прошла в нервной обстановке. Штейнберг боялся покушения и готов был застрелить Тахчианова. Но все-таки разведчики пришли к согласию. Штейнберг обещал помочь сирийскому еврею с визой, не опознав знакомого ему Эйтингона на фотографии в паспорте (Наум Исаакович изменил прическу и обзавелся усами). Уже через неделю Штейнберг выполнил свое обещание, и Тахчианов привез визу в Париж. С Эйтингоном Штейнбергу было суждено встретиться более чем через десятилетие при не самых благоприятных обстоятельствах.

Нью-Йорк

В октябре 1939 года из воюющей Франции Эйтингон с иракским паспортом прибыл в еще нейтральные Штаты. Поселившись в Нью-Йорке, он открыл в Бруклине (районе с большим количеством еврейского населения) импортно-экспортную фирму, через которую поддерживал контакты с Центром. С этой фирмой установил «деловые контакты» Рамон Меркадер, ставший теперь канадцем Фрэнком Джексоном и приезжавший в Нью-Йорк из Мексики для получения денег от Эйтингона. Через месяц, в ноябре 1939 года. Эйтингон выехал в Мексику, куда еще раньше из Франции приехала Каридад Меркадер. Перед отъездом Эйтингон получил из Москвы указания, датированные 11 ноября, в 5-м пункте которых, в частности, говорилось:

«Свою научную работу продолжайте … Имейте в виду, что всякая научно-исследовательская работа, тем более в области сельского хозяйства, требует терпения, вдумчивости и умения ожидать результатов. Готовясь к снятию урожая, помните, что плод должен быть полностью созревшим. В противном случае вкус плода будет плохой и Ваша научная работа не достигнет цели. Если нет уверенности, лучше выжидайте полного созревания. Чтобы внезапная буря не разрушила Ваши плантации, подыщите или создайте подходящую и надежную оранжерею, в которой займитесь исследовательской работой. Не делайте непродуманных экспериментов, идите к получению результатов наверняка, и тогда Вы действительно внесете ценный вклад в науку, но обязательно с таким расчетом, чтобы Ваши опыты не отразились на Вашем здоровье и здоровье Ваших ассистентов» (по свидетельству Судоплатова, весь этот пункт был написан Меркуловым, слова о здоровье принадлежат Берии).

В Мексике Эйтингон вступил в контакт с группой Сикейроса и установил прямую радиосвязь с Москвой при помощи двух радистов-нелегалов (Судоплатов отмечал плохое качество связи из-за несовершенной радиоаппаратуры). На квартире испанской эмигрантки Марты Меллер, исключенной в ходе склок среди испанской эмиграции в Мексике из компартии, Эйтингон оборудовал свою оперативную базу, где хранил документы, деньги и разрабатывал планы операций.

* * *

Владелец фирмы разрабатывал планы проникновения на виллу знаменитого мексиканского художника Диего Риверы в пригороде Мехико Койоакане, на которой жил Троцкий. Другой великий мексиканский мастер холста и красок — Сикейрос готовился штурмовать виллу. Параллельно Меркадер-Джексон, не знавший о группе Сикейроса, завязал романтические отношения с Сильвией Агелоф, чтобы проникнуть через нее в окружение Троцкого, и достиг успеха еще в Париже. Молодые люди вместе ездили в Нью-Йорк, где Эйтингон наблюдай за ними в ресторане, не вступая в контакт.

* * *

Наступил новый, 1940-й год. Количество нелегалов советской разведки в Мексике пополнилось Иосифом Григулевичем («Юзиком»), приехавшим в Мексику в апреле. Подозрений ни у кого это не вызвало. Отец Григулевича, давно эмигрировавший из Литвы, владел в Аргентине большой аптекой. Если бы троцкисты знали, что направил «Юзика» в Мексику сам нарком Берия, на даче которого познакомились Иосиф Ромуальдович и Павел Судоплатов!

Войдя в оперативное подчинение Эйтингона, «Юзик» организовал новую, третью по счету, резервную сеть нелегалов для проведения операций в Мексике и Калифорнии, поддерживая контакт с группой Сикейроса, которую он снабжал оружием и боеприпасами. Григулевич нашел себе хорошего друга — одного из охранников Троцкого американца Роберта Шелдона Харта (агента ИНО НКВД по кличке «Амур», завербованного в Нью-Йорке). Григулевич убедил Харта открыть ему во время своего ночного дежурства ворота виллы в Койоакане, подкрепив свои аргументы большой суммой денег.

В мае 1940 года Эйтингон отдал группе Сикейроса приказ убить Троцкого. В ночь на 24 мая группа из 20 человек, в форме мексиканской полиции и армии, во главе с Григулевичем и Сикейросом подъехала к вилле на четырех автомобилях, с автоматами, зажигательными бомбами, штурмовыми лестницами и дисковой пилой. Григулевич, подойдя к воротам, позвал дежурного Харта. Тот открыл входную дверь, и боевики ворвались в дом, где первым делом перерезали телефонные провода. Далее они направились во внутренний дворик (патио) и начали оттуда стрелять из автоматов по дому, в частности по спальне Троцкого, выпустив более 200 пуль. Лев Давидович и его жена Наталья Ивановна Седова упали на пол, где лежали, не двигаясь. Пять американцев — охранников Троцкого, захваченные врасплох, не оказали нападавшим серьезного сопротивления.

Через 20 минут, после того, как закончились патроны, группа «Конь» ушла с места нападения, оставив несколько зажигательных бомб и заряд динамита, которые, впрочем, не сработали. Вскоре прибыли мексиканские полицейские, которые установили, что замок в воротах и двери в доме целы, а охранник Харт исчез. Нашли его через месяц. Труп американца обнаружили около деревни Санта-Роса в местечке Ранчо-де-Тланинилапа, где жил напарник Сикейроса электрик Мариано Васкес. Полицейские правильно определили роль Харта в этой истории. Отец Харта заявил, что его сын был сторонником Сталина, портрет которого висел в его нью-йоркской квартире. Троцкий не поверил в предательство Харта и приказал прикрепить у входа в дом мемориальную табличку с надписью: