Читать книгу "Социальная история Англии ХIV-XVII вв. - Татьяна Мосолкина"

Падение значения и влияния Компании купцов-складчиков Кале связывают с изменениями в составе английского экспорта. К концу XIV в. 30% английской шерсти уже экспортировалось в виде сукна, а к середине XV в. эта цифра увеличилась до 50%. В результате указанных изменений купцов-стапельщиков «затмили» купцы, экспортировавшие сукно. Но для Бристоля, который никогда не был значительным экспортером шерсти, эта схема не вполне подходит. Во-первых, соперничество в городе существовало, прежде всего, между оптовыми торговцами продовольствием и крупнейшими сукноторговцами. Да и трудно сказать, насколько острым оно было, поскольку одни и те же купцы торговали различными товарами. Одно можно сказать с уверенностью — к концу XIV в. господствующее положение в Бристоле заняли экспортеры сукна. Во-вторых, истоки английской Компании купцов-авантюристов, связанных с вывозом не шерсти, а сукна, принято искать в Нидерландах. Но бристольские «авантюристы» изначально были связаны торговлей с юго-западом Европы.

Как рано эпитет «авантюрист» стал применяться к оптовым торговцам сукном, и когда они объединились в некое сообщество, сказать довольно трудно. Понятие купец-авантюрист (“merchaunt venture” или “merchant adventurer”) появилось лишь в конце XV в., но в средневековой Англии “aventure” или “auntre” означали предприимчивость, связанную с риском.

Первая попытка создать гильдию купцов, ведущих внешнюю торговлю, датируется периодом, последовавшим за утратой Гаскони. Речь идет о «Братстве торговцев» (“fraternity”), которое основали в 1370 г. 140 богатейших и наиболее почтенных горожан вместе с другими «купцами и дрейперами» (“merchauntz et drapers”), чтобы попытаться регулировать продажу сукна в Бристоле и контролировать торговые дела с чужаками. Однако это была просто реформа Торговой гильдии, и после 1372 г. об этом «Братстве» не сохранилось дальнейших упоминаний.

Сведения о новом объединении купцов-экспортеров в Бристоле относятся к 60-м гг. XV в., когда торговля с Францией была еще в плохом состоянии. В 1467 г. городской совет по инициативе Уильяма К. Энинджеса принял постановление о создании сообщества купцов (“Felaweschipp of merchaunts”) для того, чтобы гарантировать, что ослабленная торговля города будет приносить пользу его обитателям, а не посторонним. Постановление касалось торговых дел с железом, оливковым маслом, воском и “meteoyle”, которое было, вероятно, салом. Ежегодно мэру и шерифу полагалось созывать муниципальный совет и избирать Мастера сообщества из тех, кто предварительно был мэром или шерифом, а также двух смотрителей (“wardens”) и двух бидлов (“beadles”). Сообщество получило в свое распоряжение часовню и помещение в “Spicer’s Hall” с условием уплаты ежегодно за указанные дома 20 шиллингов. В указанном помещении Мастер и сообщество созывали всех купцов города, чтобы установить цены, по которым можно было продавать чужакам перечисленные четыре товара. Последний пункт постановления предусматривал, что тем, кто оказался в нужде, по усмотрению сообщества, разрешалось продавать товары чужакам ниже установленной цены.

В постановлении об учреждении Сообщества было сделано разграничение между членами “Felaweschipp” и остальными “merchants” города, которые в соответствии с господствовавшим в XV в. определением были не купцами-экспортерами (“traders”), а розничными торговцами, владельцами торговых лавок. Возможно, новая гильдия позднее стала Сообществом «авантюристов», которые торговали за морем и были заинтересованы в контроле за продажей упоминавшихся товаров. Было ли рассматриваемое постановление проведено в жизнь, и имело ли Сообщество последующую историю — сказать трудно. Например, в ордонансе 1478 г., который касался упадка торговли среди “merchant adventurers” города, торговавших вайдой во французских портах, нет упоминаний о подобном Сообществе. Вполне возможно, что постановление 1467 г. так никогда и не было приведено в исполнение, или предписания, им предусмотренные, перестали проводиться в жизнь, когда в 70-е гг. XV в. условия торговли улучшились.

Упоминание непосредственно купцов-авантюристов можно найти в петиции, поданной в городской совет Бристоля в 1477 г., и в его постановлении по этому поводу. Речь шла о положении «старинной и благородной» торговли тулузской вайдой, а петиционерами выступали “merchaunts adventures” и другие покупатели и продавцы города Бристоля (“others Byers and sillers of the Towne of Bristowe”). К концу XV в. можно уже говорить о существовании Компании или Сообщества купцов-авантюристов, поскольку в 1500 г. городской совет принял подробные статуты для “Company or Fellowship of Marchauntes” для пользы «названных купцов-авантюристов». Статуты представляют этих купцов как экспортировавших сукно каждый «на свой страх» (“atte his adventure”) во Францию, Испанию, Португалию, а также в Ирландию и Исландию. Товарами, торговлю которыми специально регулировал данный документ, были сукно, масло, железо, воск, вино, вайда, соль и краситель грейн. Торговля с Ирландией и Исландией — свободна для всех, но корабли, отправлявшиеся в другие регионы, могли быть зафрахтованы только по разрешению компании. Официально королевская грамота об учреждении компании была дана только в 1552 г., но фактически бристольские купцы-авантюристы, как и лондонские, действовали как сообщество уже в последней четверти XV в.

Как соотносились между собой купцы-стапельщики и купцы-авантюристы? Этот вопрос особенно актуален для Бристоля, поскольку и те, и другие торговали одинаковыми товарами. Э. Кэрус-Уилсон считает, что не было ничего необычного в том, если купцы принадлежали одновременно к обоим сообществам. Тем более что в 1504 г. по решению Звездной палаты купцы-стапельщики, желавшие торговать сукном, должны были уплатить взнос и войти в компанию купцов-авантюристов. В Бристоле такое взаимопроникновение оказывалось тем более естественным, поскольку членство в стапельной общине давало в основном юридические привилегии, а основным экспортным товаром для богатейших торговцев уже со второй половины XIV в. было сукно.

Сложнее складывались отношения между бристольскими и лондонскими купцами-авантюристами. В связи с потерей Гаскони основными рынками для английского сукна стали Нидерланды, Германия и Скандинавия, где у Бристоля никогда не было прочных позиций. Купцы-авантюристы, торговавшие «в разных землях Германии, Зеландии, Брабанта и Фландрии», стали называть себя «купцами-авантюристами Англии», а т.к. основной экспорт сукна в Нидерланды осуществлялся через Лондон, то это давало лондонским «авантюристам» преобладание в Совете компании. И хотя в конце XV в. Бристоль все еще сохранял позиции второго по значению порта Англии, лидерство Лондона в экспорте сукна было уже неоспоримым.

Таким образом, о внешней торговле Бристоля в XIV–XV вв. в целом можно сказать следующее. В силу своего географического положения город был связан не с традиционными для остальной Англии рынками, а с юго-западом континента. Это ставило бристольских торговцев вне конкуренции с другими английскими купцами, а иностранцы не стремились монополизировать торговлю города, как случилось в Лондоне или Саутгемптоне, из-за того, что шерсть Бристоль почти не экспортировал. Поэтому во внешней торговле влияние английских купцов здесь было первостепенным, его не оспаривали ни итальянцы, ни ганзейцы. Со второй половины XIV в. город стал в основном экспортером сукна, опередив в этом более чем на полстолетия другие города Англии. В импорте Бристоля помимо вина преобладали товары, необходимые для развития многих отраслей производства, но особенно для металлообработки и сукноделия, и не только для своей процветавшей промышленности, но и для других регионов страны.