Читать книгу "Помолвка в прямом эфире - Анна Ченгери"

— Ничего не желай слышать о вашем Феликсе! — воскликнул Лео. — Я сердись на тебя.

Анжелика сдула лишнюю пудру с пуховки.

— Перестань, Лео! Он так и так не взял бы меня в финал. А я только хотела показать зрителям, как хорошо умею целоваться. Я хочу в рекламу губной помады.

— Правда? — переспросила подруга, сидевшая тихо, как мышка.

— Губы — это магнит, притягивающий взгляд!

«Так оно и есть», — думала Юля. Его губы не давали ей покоя, а потом это неудержимое желание, эта потребность в его любви и ласке… Ей хотелось согнуться пополам и завыть в голос. Нет, то, что случилось у них с Марком, никак не назовешь действиями, вышедшими из-под контроля.

Забыть за две недели ничего не удалось! И вряд ли удастся!

Но он, он! Сразу же пожалел обо всем!

— В том-то и суть. Губы ФФ меня не притягивали, как магнит. — Ворвался в ее грустные раздумья голос Анжелики.

Лео наводил последний лоск на прическу Юльки.

— Я про то и говорю! Истина в том, что ты не будешь счастлива ни с каким другим мужчиной, кроме как со мной. Поэтому ваш ФФ не имей для тебя магнетические губы, — спохватился он.

«Да наш ФФ просто голубой», — равнодушно подумала про себя Юлька. Не поделиться ли с ними этим секретом Петрушки? Нет, нехорошо, она твердо обещала ФФ не делать этого.

Лео пританцовывал вокруг Юли.

С удовольствием осмотрев свою работу, он воскликнул:

— Вот и все! Finita la comedia!

— Люблю, когда он говорит по-французски! — томно протянула Анжелика.

Юля вздохнула, но кивнула.

Лео нахмурился:

— У меня такое чувство, будто что-то не совсем в порядке.

Его клиентка сняла халатик и посмотрела на себя в зеркало, бездумно отметив, как много значат хорошая прическа и легкий макияж. Всю сознательную жизнь она не пользовалась никакими модными ухищрениями — в пику тщеславным сестрицам, и только сейчас поняла, что вредила себе самой.

Когда волосы вот так легко овевали лицо, а губы казались такими розовыми, то почти верилось в то, что она хорошенькая. И новое платье, в меру облегающее и подчеркивающее какую-никакую фигуру, в свою очередь предлагало поверить, что и она может быть желанной.

Но все усилия будут напрасными! Разве этим поможешь? Единственный человек, для кого она хочет быть хорошенькой и желанной, не замечает ничего, воспринимая ее только как коллегу.

Ассистентка-неудачница!

Собственно говоря, бывшая ассистентка. Уже две недели она и носу не казала на работе, трусливо прячась от шефа, оставив скупое сообщение на автоответчике, что берет отпуск на две недели.

Марк звонил ей уже раз двадцать, возмущаясь ее внезапным исчезновением, жалобы она слушала в записи. Ну не могла она говорить с ним!

Пора искать новую работу! Начинать новую жизнь! Может, в один прекрасный день она еще встретит какого-нибудь человека…

И тут градом хлынули слезы.

— Да ты что? Тушь потечет! — вскричала Анжелика и стала промокать ее глаза.

— Прости меня-я… — всхлипывала Юля.

— Не зря у меня было какое-то беспокойство, — суетился Лео.

— Ах, Боже мой, разве не видишь, что она в тоске? Плюс ко всему сейчас все потечет, — сокрушалась Анжелика.

Юля разрыдалась еще громче. Друзья усадили ее обратно в кресло и стали в четыре руки прижимать влажные салфетки к ее лицу. Анжелика проделала великолепную работу еще раз и устранила ущерб, только красные глаза было не спрятать.

— Это из-за него, правда? — утвердительно кивнула Анжелика, нанося блеск для губ.

— Из-за Марка? — прошептал Лео своей подруге. Та в ответ драматически закатила глаза.

— Так ты его поцеловала? — по-деловому спросила Анжелика.

«Да еще как!»

Юлька слабо кивнула.

— А как с магнетизмом? Я имею в виду — с фейерверком? Ну, ты знаешь, со всякой там химией? — уточнила Анжелика.

Химия? Она была так возбуждена, что в одну секунду воспламенилась от его прикосновений.

— С химией все нормально.

— Тогда все хорошо.

— Да нет, ничего хорошего! Все пропало! — жалобно пропищала Юля. — Я хотела всего один пробный поцелуй — ну, знаешь, как в кино: секретарша снимает очки, и шеф вдруг замечает, как она красива. Но тут одно за другим и…

— И что? — в один голос спросили оба.

— А то, что все пошло своим чередом, — призналась Юля.

— Вы занимались сексом? — взвизгнула Анжелика.

— Mon Dieu! — вторил ей Лео.

— И это было прекрасно! Я не преувеличиваю. Я даже пойду дальше и буду утверждать…

Анжелика неодобрительно покачала головой.

— Нет, никуда не ходи! Теперь это не важно. Ты все испортила! Ты должна была действовать медленно — сначала поцелуй, а ты сразу сожгла за собой все мосты — и он видел тебя всю. Теперь он не знает, как ему быть.

Юле было все равно. Уже две недели продолжался ее нервный срыв, и, кажется, она пребудет в нем до конца дней своих. Настроение менялось каждую минуту. Она съела больше мороженого и пирожных, чем может позволить себе съесть «человек, рожденный женщиной», и никак не могла заставить себя встретиться с Марком лицом к лицу, но сегодня она решилась и сделает это. «Идиотка!»

— Я не знаю, как мне быть, — жалобно сказала она.

Анжелика вздохнула:

— Единственный выход — поговорить.

— С ним?! Невозможно!

— Или снова заняться любовью, подал голос Лео. — На меня бы это подействовало.

Юля слабо улыбнулась:

— Я что-нибудь придумаю. — («Но попозже, — добавила она про себя. Значительно позже, может быть, через год или два».) — Мне пора. Спасибо тебе, — поцеловала она Лео в щеку.

— На здоровье, — последовал неизменный ответ.

— И тебе тоже. — На секунду она прижалась к щеке утешительницы и вдохновительницы.

— Надо чаще пользоваться губной помадой, — напутствовала та.

Юля кивнула, подхватила шаль и сумочку, кои специально купила к этому платью, и вышла. У тротуара она подняла руку, чтобы поймать такси.

Останавливались многие — но только около блондинок, которые тоже стояли у края тротуара. На блондинках были мини-юбки и плотно облегающие грудь топики. Несмотря на осень. Типичная ситуация. Ее сестры тоже никогда не ждали такси.

Наверное, в этом все дело, почему Марк сразу раскаялся. Он тоже подозревал, как и все эти таксисты, что — несмотря на новую прическу, макияж и платье вместо джинсов, — она осталась все той же скромной, незаметной и спокойной Юлей Карской.