Читать книгу "Москва и жизнь - Юрий Лужков"

Работать в кризисных ситуациях мне нравится.

И еще, если ты руководитель, обязан работать больше своих подчиненных. А те должны видеть, что имеют дело не только с начальником, но и с подлинно действующим лицом.

В командировках побывал по всему Советскому Союзу, самая крайняя точка — Ангарск. Дальше на восток крупной химии мало. Ездил постоянно на Алтай в Барнаул, Поволжье, Башкирию, Татарстан на нефтеперерабатывающие заводы. Узбекистан тоже развивал химию. Там возникло много химических предприятий. В Казахстане их насчитывалось меньше. В Армении появился завод синтетического каучука, много проблем создали при его запуске.

Крупные предприятия действовали на Украине под Киевом, в Северодонецке, в Белоруссии, Могилеве. В России, Тверской области, в Москве много находилось опытных заводов, где создавали технологии для всей страны.

Называю города и заводы, чтобы показать: в химической промышленности СССР застоя, объявленного после прихода к власти Михаила Горбачева, не существовало. Развал наступил при начатой им Перестройке.

После давних решений ЦК партии во главе с Хрущевым, повлиявших на мою судьбу, «большая химия», как и тяжелая промышленность и энергетика, являлась приоритетной отраслью народного хозяйства.

Когда я стал генеральным директором, то мне по должности полагалось быть в составе депутатского корпуса районной власти, потом городской.

В мемуарах Артема Тарасова, первого советского миллионера, можно прочесть о моих завтраках на службе с пирожными и устроенной мной ради них пекарни. Это полная ерунда. Я все 14 лет, когда работал генеральным директором, не ходил никогда в столовую — не хватало времени. У нас была хорошая заводская столовая, хорошо оборудованная. Я привел ее в порядок, сделал достойной, такой, как в закрытых конструкторских бюро, где часто бывал. За всем, что связано с питанием сотрудников, следил жестко. Никаких завтраков с пирожными. Никаких пекарен на закрытой охраняемой территории, никакой торговли на стороне.

Секретарша приносила в обеденный перерыв бутылку кефира и хлеб плюс чай и какая-нибудь выпечка.

Я большой любитель меда. К пчелам тянуло всегда, приобщился к ним, когда появился пионерский лагерь у нашего завода. Один мой сотрудник, фанат пчеловодства, Гальперин, предложил хорошую идею: сделать мобильный прицеп и возить ульи по нашим филиалам, расположенным не только в России, но и в южном направлении, на Украине и в Армении, где много солнца. Я погрузился в пчеловодство, жизнь пчел. Поразился разуму этих прекрасных существ, общению в пчелиной семье. У нас на фирме образовалось подсобное хозяйство. Меда собирали так много, что давали детям в пионерлагере и по банке меда каждому сотруднику.

О моих пчелах часто писали в газетах. После отставки я продолжаю заниматься пчелами в Калужской области. Там большая пасека, свыше 200 семей. На ее базе создал целостное хозяйство, которое хорошо принято местным населением.

Прощание с химией

Придя к власти, Михаил Горбачев обвинил химическую промышленность в том, что она «запеленала свою химическую науку». Термин совершенно непонятный. Но поскольку его высказал Генеральный секретарь ЦК КПСС, на критику полагалось отреагировать. Начальника главка, ведавшего наукой, лауреата Ленинской премии Ростунова Владимира Федоровича, снесли в одно касание, несмотря на опыт и заслуги. В результате меня под давлением ЦК партии назначили руководителем главка. Назначили на эту должность не химика по образованию, как следовало, а инженера-механика.

Наука отставала в отрасли потому, что все опытные предприятия загружались серийной продукцией. Осваивать новые технологии заводы не хотели, делать одно и то же из года в год проще и выгоднее. Переходить в главк не желал. «Химавтоматика» слыла уважаемой организацией, была на хорошем счету в силу реальных результатов. Из года в года нам вручали переходящие Красные знамена ЦК КПСС и Совета Министров СССР.

Мне досталась организация, объединявшая науку и производство, я этим очень дорожил, хотя на меня наседали советские контролирующие органы. Они считали недопустимым иметь их на одном балансе. Я отстоял это право: «Разве наши результаты говорят о недопустимости такого объединения? Может быть, все остальное недопустимо».

Так удалось развить фирму, создать при пресловутом «застое» не только новые КБ, но и заводы по всей стране. Образовалось грандиозное производство средств автоматизации со своими опытными цехами. Успешным делом в стране занимались 20 тысяч человек: 10 тысяч в науке и 10 тысяч на заводах. Наши разработки вызывали зависть и раздражение у Министерства приборостроения. Там не успевали за нами, первыми мы оказывались благодаря размещению на одном балансе науки и производства. Это я отношу не к своей заслуге. Фирму организовал в свое время Николай Яковлевич Феста, главный инженер «Химавтоматики», рано ушедший из жизни. Мы все очень переживали его потерю.

За недолгий срок работы начальником Главного управления по науке и технике, даже к моему удивлению, она оказалась очень полезной. Я расчистил все опытные заводы от рутинной продукции, заставил ее передать на серийные предприятия. Все сделал не директивным решением, административным волевым способом, а экономическим.

Сказал директорам: то, что вы выпускаете из года в год, отнесем к обычной продукции. И все экономические показатели начнем планировать как у обычной, а не опытной продукции. А между ними разница в оплате очень серьезная — и по льготам за первое освоение, и по прибыли, и номенклатуре. Все опытное и серийное производство — разделим. В результате опытным заводам ради сохранения статута и льгот пришлось принимать и выполнять новые разработки.

После Костандова рулить химической промышленностью страны, где на 400 предприятиях трудились 1 миллион 200 тысяч работников, назначили близкого ему человека и ученика Владимира Листова. Он, как все в команде Леонида Аркадьевича, прошел путь от рядового инженера-технолога до заместителя министра, заведовал отделом химии ЦК партии и с этой должности вернулся в министерство. Листов пытался делать все, как Леонид Аркадьевич, который ему помогал, став заместителем Председателя Правительства СССР.

Последним министром химической промышленности СССР назначили инженера-технолога Юрия Александровича Беспалова, перешедшего в министерство из ЦК партии. В стране установился неписаный закон: руководителем отрасли мог быть назначен только человек, прошедший курс наук на Старой площади в ЦК КПСС. Не знаю, сработался бы я с ним, но он меня сдал без боя… О чем расскажу далее.

Глава пятая

«В красном здании на заседании»

Сначала нужно выбрать цель,

Затем — траекторию движения к цели

и наконец, скорость движения по траектории.

(Михаил Щербаченко, «Законы Лужкова»)

Воля судьбы или случай

Я всегда говорил, что руководить должен специалист. Мысль банальная, но повторял ее чаще других. Буквально не пропускал совещания, не напомнив участникам, сколь многие наши беды идут от порочной советской практики — перекидывать руководителя с места на место, глядя в анкету, а не в диплом. Как же все удивились, когда в конце 1986 года я оставил любимую специальность и, поработав 28 лет в химической промышленности, перешел в городскую исполнительную власть.