Читать книгу "Бетанкур - Дмитрий Кузнецов"

Бетанкур оказался прекрасным наездником, а вот генералы Герард и де Воллан — плохими. За четыре станции до Вытегры де Воллан с приступом жуткой боли в желчных протоках пересел в курьерскую карету и почти полумертвым приехал в Вытегру, где застал принца и Бетанкура за обеденным столом в весьма приподнятом настроении. Главный директор путей сообщения поручил де Воллана заботам своего личного врача и дал генерал-лейтенанту несколько часов, чтобы тот пришел в себя. Только после этого все отправились к Мариинскому каналу.

Осмотрев двадцать шесть камерных шлюзов с дамбами и бечевыми путями, принц остался доволен состоянием и размахом гидротехнической конструкции. Шлюзовые механизмы работали безупречно и выдерживали полную водную нагрузку. Но принц все равно приказал Бетанкуру сделать несколько контрольных проверок шлюзовых систем. Для этого чиновники канала нагрузили водой однокамерный и четырёхкамерный шлюзы на двадцать четыре часа. Не дожидаясь результатов, де Воллан и Бетанкур проверили пропускную способность двухкамерного Михайловского шлюза. За один световой день, с пяти часов утра до семи часов вечера, по нему прошли сорок палубных судов с грузом от шестидесяти до ста двадцати тонн. Докладывая принцу о результатах, Бетанкур очень высоко оценил работу де Воллана, которому ещё в Петербурге злые языки успели нашептать, что испанец очень дурно отзывался о его шлюзах и уверял царя, что они не смогут выдержать полной водной нагрузки. Кто был источником сплетен — сегодня выяснить невозможно: де Воллану о них сообщил главный «писарь» принца Ольденбургского Лубянский, посеяв в 1809 году между Бетанкуром и де Волланом на какое-то время скрытую вражду, к счастью, продлившуюся недолго. Сплотила работа. Уже на Мариинском канале они в полной мере оценили профессиональные способности и человеческие качества друг друга.

У Бетанкура был большой опыт гидротехнических работ. Ещё в 1783 году испанское правительство, по просьбе государственного секретаря графа Флоридабланки, поручило ему исследовать состояние Имперского судоходного канала в Арагоне. Вскоре он представил правительству полный проект ремонтных работ. Строительство канала началось ещё в 1523 году, а закончилось только при Карле III. За два с половиной столетия в канал были вложены огромные средства, а результат оказался плачевным — стенки пропускного сооружения оказались очень слабыми. Последнее наводнение и выход из берегов реки Эбро вызвали обрушение и прорыв вод. Сложилась угрожающая ситуация для судоходства в регионе, особенно в районе плотины Бокаль. Торговля в провинциях могла вообще замереть: водные, а не шоссейные пути в XVIII веке играли главную роль в перевозке товаров и грузов внутри страны. Бетанкур тщательно изучил все недостатки проекта и строительства канала и изложил их в записке, переданной правительству для дальнейшего рассмотрения.

Строительство гидротехнических сооружений в начале XIX века для России было так же важно, как и для Испании. Страна при Александре I благоустраивалась: возводились новые города, строились фабрики и мануфактуры, осваивались необжитые земли, закладывались промышленные предприятия и крестьянские хозяйства. Требовались новые, современные транспортные решения. Необходимо было наладить быстрый и своевременный подвоз продовольственных товаров, строительных материалов и сырья для городов и промышленных центров. Привлекательность водного транспорта заключалась в дешевизне перевозки значительных объемов массовых грузов на большие расстояния. В основном водным путём транспортировали зерно, соль, чугун, железо, лес. Явное преимущество водного транспорта перед гужевым заставило правительство обратить особое внимание на совершенствование водных путей.

В центре событий оказались Августин де Бетанкур и Франц де Воллан. Однако Бетанкур считал, что нельзя делать ставку только на водный транспорт. Задача должна решаться комплексно: водные сооружения нужно обязательно связать с системой шоссейных и сухопутных дорог. Их необходимо срочно развивать по всей России, иначе страна никогда не догонит Европу. Бетанкур был убеждён, что именно транспорт должен стать кровеносной системой России XIX столетия. Принц согласился с Бетанкуром и попросил его подготовить докладную записку, которую он в ближайшее время постарается представить царю. Через несколько дней Бетанкур и де Воллан проследовали дальше, на Тихвинский канал, а Георг Ольденбургский, отложив свою инспекцию до следующего года, отправился в Тверь, предварительно оставив письменное распоряжение, чтобы генералы осмотрели всю трассу канала, проверили его надежность и работоспособность, а затем вернулись в Тверь по водной системе Вышнего Волочка.

За пять дней Бетанкур и де Воллан осмотрели двенадцать мест незавершенных работ. Больше всего их поразили вопиющие злоупотребления и взяточничество на всех ступенях государственной администрации. Вот что они написали в докладной записке на имя принца Ольденбургского: «Здесь могли за взятку пропустить всего 40—50 лодок, задерживая пропуск 500—600 судов, что способствовало в наживе крупным спекулянтам, которые умело повышали или понижали цены на продукты и топливо».

Что касается всех инженерных сооружений водной системы, связывавшей столицу Российской империи с Волгой (а в Санкт-Петербурге в это время вместе с адмиралтейством находился ещё и сорокатысячный воинский гарнизон), то де Воллан и Бетанкур пришли к выводу, что состояние исследованных коммуникаций крайне неудовлетворительно. Финансисты, ссылаясь на последствия военных действий со шведами, турками и французами, часто не докладывали императору о срочной необходимости серьезных ремонтных работ на каналах, не понимая, что из-за плохого качества системы вся армия в любой момент может остаться без продовольствия и боеприпасов.

Далее в докладной записке Бетанкура и де Воллана говорилось: «…администрация здешних областей совершенно устранилась от надзора за работами на системе и не принимала никаких мер в борьбе с казнокрадством и искусственными задержками в проводке судов». Комиссия внимательно осмотрела бечевые пути, где лошади, по брюхо утопая в болотной жиже, тянули гружёные барки. Таких мест оказалось не так уж и мало. Бетанкур также отметил удручающее состояние некоторых мостов и подъездных дорог к ним. Отдельными мостами он даже запретил пользоваться.

Ещё не доплыв по реке Волхов шести километров до озера Ильмень, Бетанкур с палубы яхты неожиданно увидел ярко горящие на солнце купола собора Святой Софии в новгородском Детинце. Ему вдруг вспомнилось, как в 1778 году он, покинув родной дом, прибыл на Пиренейский полуостров, в город Кадис, белоснежные дома которого показались ещё задолго до входа корабля в гавань.

КАДИС

Город располагался на мысе, шагнувшем узкой полоской земли далеко в море. Такой шумной и многолюдной гавани Августину ещё не приходилось видеть никогда в жизни. Казалось, все военные и торговые корабли Европы и Америки собрались в тот день на его пристанях. Повсюду было многолюдно: шла бойкая торговля, рыбаки разгружали улов, военные моряки волочились за женщинами или сидели в тавернах и кафе. Вдоль прямых, вымощенных мрамором улиц тянулись магазины и лавки. Августин обратил внимание, что стены всех трех- и четырехэтажных домов очень массивные. Сначала он не понял — для чего? Однако ему объяснили, что город в любую минуту может превратиться в неприступную крепость. При постройке домов архитекторы понимали, что жилища, стоящие на берегу океана, рано или поздно подвергнутся артиллерийскому обстрелу вражеской эскадры, как это уже произошло в 1596 году, когда англичане практически полностью сожгли большую часть центра Кадиса.