Читать книгу "Русская Прага - Наталья Командорова"

«Мученик национального возрождения»

Поборник славянской идеи и русофил, чешский славист и поэт Вацлав Ганка (1791–1861) в своей жизни и творчестве ориентировался на все русское, имел обширные знакомства и связи в России, часто принимал своих русских друзей в Праге.

Вацлав Ганка. Художник А. Мачек, 1835 г.

А еще Вацлав Ганка остался в памяти народный как гениальный фальсификатор древних старочешских текстов — Краледворской и Зеленогорской рукописей. Он был также одним из переводчиков «Слова о полку Игорева». Его труды подверглись критике ученых и в Чехии, и в России. Учитель Ганки, основатель славянской филологии Йозеф Добровский, вначале поверив в «находку» учеником старочешских рукописей, затем определил их как очевидный подлог. К слову сказать, на рубеже XIX–XX веков в дебатах по поводу подлинности Краледворской Зеленогорской рукописей принял участие и будущий первый президент независимой Чехословакии Томаш Масарик, в те времена пока еще просто ученый и политик.

Как бы там ни было, но Вацлав Ганка был одним из тех, кто будил и поддерживал в чешском обществе постоянный интерес к русской культуре, возраставший по мере усиления национально-освободительной борьбы чешского народа за независимость. Современники Ганки и последующие поколения, вплоть до Октябрьской революции в России, связывали судьбу Чехии с судьбой всех славянских народов, в первую очередь — с Россией. Вацлав Ганка сошел в могилу с ореолом «мученика национального возрождения» Чехии.

И кто знает, возможно, и «Русской акции» Масарика не было бы без Краледворской и Зеленогорской рукописей Вацлава Ганки?..

Федор Тютчев — в альбом Вацлаву Ганке

Вацлав Ганка при жизни был путеводной ниточкой для русских славянофилов тех времен во время их пребывания в Праге. Все они считали своим долгом повидаться со знаменитым чешским будителем, который в своих просветительских идеях сумел преодолеть общепринятые рамки «узкой учености» и действовал решительно и нетрадиционно. Служа библиотекарем в Пражском национальном музее с 1818 года и до конца своей жизни, а с 1849 года являясь бессменным профессором славянских языков в Карловом университете, Ганка в то же время постоянно пытался сблизить славистов разных стран. Поэтому благодаря во многом его усилиям Прага превратилась к концу XIX века в крупный международный центр славистики.

Известный русский дипломат и поэт, славянофил Федор Тютчев хорошо знал и ценил Вацлава Ганку. Во время своих посещений Праги он обязательно виделся с Ганкой, а также посвящал ему стихи. Тема исторических судеб и будущего единения славянских народов стала основным лейтмотивом в политической лирике поэта. В 1841 году Тютчев написал в стихотворении «К Ганке»:

Вековать ли нам в разлуке? Не пора ль очнуться нам И подать друг другу руки, Нашим кровным и друзьям? Вот среди сей ночи темной, Здесь, на пражских высотах, Доблий муж рукою скромной Засветил маяк впотьмах.

И наречий братских звуки Вновь понятны стали нам, — Наяву увидят внуки То, что снилося отцам!..

«Крепки верою одной!..»

Русский религиозный философ, писатель, поэт, публицист, один из основоположников славянофильства Алексей Степанович Хомяков (1804–1860) не мог не посетить Прагу и не встретиться с чешским ученым, деятелем национального возрождения и другом русских славянофилов Вацлавом Ганкой. Ведь их объединяло то, что для каждого в отдельности сделалось смыслом всей жизни, — идея единства веры и славянского народа.

Алексей Степанович Хомяков. Автопортрет, 1842 г.

Они встретились в июне 1847 года. Окрыленный встречами и беседами с чешским единомышленником, Хомяков с надеждой написал в альбом Ганке: «Сила в нас будет, только бы не забывалось братство…»

А спустя день, 20 июня, в Праге он создал стихотворение «Не гордись перед Белградом…» — обращение ко всему славянству с напоминанием о первородном братстве народов:

Вспомним: мы родные братья, Дети матери родной, Братьям братские объятья, К груди грудь, рука с рукой!

Испытанья время строго, Тот, кто пал, восстанет вновь: Много милости у Бога, Без границ Его любовь!

Все велики, все свободны, На врагов — победный строй, Полны мыслью благородной, Крепки верою одной!

Исследователи поэтического наследия Хомякова неоднократно подчеркивали, что его стихотворения сродни мозаике, составляющей целостную, глубоко продуманную «исторически-философскую» и «нравственнобогословскую» систему. И стихи, написанные под впечатлением от поездки в Прагу, органично вплелись в канву его творческой и жизненной философии.

«Мечтание» Алексея Хомякова

Вскоре после отъезда из Праги, в том же 1847 году, Алексей Степанович написал еще одно стихотворение, причисляемое также к его «пражскому периоду» творчества, — «Беззвездная полночь дышала прохладой…». Текст он тут же отправил в Прагу Вацлаву Ганке, а в письме приписал: «Я вспоминал ваши последние слова об единстве веры, без которого нет полного единства в народах, и не то во сне, не то наяву написал следующие стихи»:

Беззвездная полночь дышала прохладой, Крутилася Лаба, гремя под окном; О Праге я с грустною думал отрадой, О Праге мечтал, забываяся сном.

И Прагу я видел: и Прага сияла, Сиял златоверхий на Петчине храм: Молитва славянская громко звучала В напевах, знакомых минувшим векам.

И в старой одежде святого Кирилла Епископ на Петчин всходил. И следом валила народная сила, И воздух был полон куреньем кадил.

И клир, воспевая небесную славу, Лил милость Господню на Западный край, На Лабу, Мораву, на дальнюю Савву, На шумный и синий Дунай.

Любопытно, что это стихотворение Хомякова, опубликованное вначале в Праге в 1852 году, было озаглавлено как «Стихотворение о Праге», в России же оно появилось в печати лишь в 1856-м и называлось символично — «Мечтание». Неведомый редактор, сам, по всей видимости, славянофил, очарованный непревзойденной поэтикой фантастических образов Хомякова, очевидно, и не подозревал о своей прозорливости с точки зрения дальнейшей судьбы заманчивой идеи всеславянского объединения…