Читать книгу "Практика на Лысой горе - Марина Комарова"

– Батько-то не в настрої[9], – пробормотал Хованец, потерев переносицу и поправив очки.

Дверь резко распахнулась, на пороге появился мрачный Вий. Царь зашипел, спрыгнул и спрятался под столом. Чугайстрин посмотрел на друга: мол, что?

– Внеплановая комиссия, – почти прорычал Вий, – видите ли, хотят посмотреть, что да как.

– Та щоб їх перекосило, – в сердцах сплюнул Хованец. – У нас и так тут проблем не разгрестись, еще и эти!

Чугайстрин только хмыкнул:

– Не расстраивайтесь, если они не вернутся, можно списать на деяния врага.

И тут же замолк, шутка оказалась не очень удачной. Впрочем, Вий-Совяцкого это, наоборот, приободрило.

– Да, ты прав, так и поступим. А теперь идем.

Чугайстрин сжал кулаки и сделал глубокий вдох. Спокойно, все равно Андрейку сейчас вытянуть не получится. Поэтому эмоции запрятать надо как можно глубже.

Вий подошел к огромному библиотечному окну, завешенному шторами. Прошло несколько минут в абсолютной тишине.

Пол вдруг загудел, сердце Чугайстрина сжалось, вспыхнуло от боли. Охнув, он ухватился за край стола. В библиотеке поднялся ветер, шторы взлетели, открыли зияющий чернотой зев пространственного прохода. Вий заговорил: медленно, вязко, страшно. Слова, словно мокрый шелк, облепливали, тянулись, не могли прерваться. Вокруг его мощной фигуры стал закручиваться черный смерч.

В груди Чугайстрина неожиданно появился неимоверный холод.

– Нет! Стойте! Перестаньте! – неожиданно закричал Хованец. – Закройте!

Вий вздрогнул, с тихим шипением смерч улегся в ноги послушным зверем. Проход растаял, словно лишь на миг показался огромным маревом, шторы тут же упали назад.

Ректор резко развернулся и глухо рыкнул:

– Что такое?

Чугайстрин уже понимал, но боялся признать; замер, забыв, как дышать. Хованец бросил на него короткий взгляд, потом посмотрел на Вия.

– Нет там больше Андрея, – тихо произнес он.

Сердце болезненно заныло.

Часть II

Охота на злыдня

Глава 1

Призрачный Цимбалист

Холод, тьма и боль. Но боль странная, накатывающая волнами и мигом уходящая в никуда. Я судорожно вдохнул, сердце кольнули десятки иголочек. Охнув, попытался перевернуться. Отвратительно. Не чувствую ни рук, ни ног. Все тело в каком-то резком онемении. Шевелюсь – не чувствую ничего.

Накатила паника, снова вдох и попытка успокоиться. Ага, куда там. Все мольфарские практики сделали ручкой и смылись в неизвестном направлении.

Осмотрелся – тьма, только изредка кое-где вспыхивают белые и серебристые искорки. И не понять – лежу я или стою. Вроде все-таки стою. Сообразить, где нахожусь и что произошло, пока не получалось. Так, вроде не холодно и не жарко. Неужели меня внесло в какой-то пространственный узел? М-да, дела.

Я поднял руку, нарисовал несколько символов в воздухе, прошептал слова охранных чар. Символы задрожали, сплелись в геометрический узор: сплошные ромбы – большие и маленькие – словно знаки земли на рушнике.

Тьма неохотно начала развеиваться, со всех сторон лилось еле уловимое шипение, словно рядом был огромный зверь, не желавший уходить.

Под ногами появилась узкая дорожка. Только не из камней и земли, а из воздуха и тьмы, сплошь усыпанная звездами. Я глянул вперед, там, далеко-далеко, висел огромный полумесяц, пылающий, словно огненный опал. Вокруг – хоровод искорок-звезд, рассыпавшихся по бархату неба. Глянул вниз – сердце заколотилось как бешеное. Тут тебе и узенькая речка блестит, и крутые, поросшие зеленью горы, и аккуратные хатки. Только все видно нечетко, словно сквозь толщу воды.

Откуда-то донесся трубный протяжный зов. Я вздрогнул, по телу пробежал огонь, звезды под ногами вспыхнули, будто алмазы.

Ночная Трембита. Та, что собирает голоса умерших и нерожденных, что звучит эхом в горах каждую ночь, но лишь те, кто владеет магией, способны ее услышать. Трембита мольфаров, ветра и смерти. Я пошел вперед, зажав уши. Ни думать, ни слушать нельзя – только вперед. Не то зачарует, заморочит, заведет так далеко, что и не вернуться.

– Испуга-а-а-а-ался! – донесся шепот, и я, как вкопанный, замер.

Звезды под ногами потускнели, поднялся холодный ветер.

Убрал лезущие в глаза волосы, плотнее запахнул полы пиджака и вдруг понял, что здесь не один. Он появился в паре метров от меня, завис в ночной тьме. Улыбнулся почти прозрачными губами, скрестил по-турецки непропорционально длинные ноги. Облокотил на них призрачные цимбалы, посмотрел на меня, прищурив светящиеся глаза.

По спине пробежали мурашки, но я не отступил. Существо из снов, Призрачный Цимбалист. Он всегда приходит за душами мольфаров после голоса Трембиты. Смотрит глазами ночи, шепчет древние заклятия, катается на Луне… Струны его цимбал перебирают мировые ветра, вплетая в их звон шелест листвы, журчание горных озер и стук человеческих сердец.

– Что молчишь? – усмехнулся он, блеснули острые зубы. – А помнишь, как с тобой с обрыва прыгали? Неужто забыл старого знакомого?

Как же, забудешь… Я сиганул тогда с того обрыва, чтобы не поддаться чарам. И давно это очень было, когда прочитал запрещенное заклинание из отцовской старинной книги. Но вот умирать не хотелось ни тогда, ни сейчас.

– Помню, – размеренно произнес я и посмотрел прямо в желтоватые глаза – вытянутые и продолговатые, как янтарь из Бурштына, за которым охотятся все злыдни и провидцы. – Но мое время еще не пришло.

– Откуда такая уверенность?

Сердце похолодело. Призрачный Цимбалист мог быть прав.

Тонкие длинные пальцы опустились на струны; зазвучала, переливаясь звоном, мягкая мелодия. Все в ней: смех, печаль, издевка и сочувствие, простор и узкая тропка над бурной рекой, глубокая ночь и свет дня, любовь и жгучая ненависть. Полупрозрачное тело Цимбалиста пропускало сквозь себя свет звезд; видны лишь огромные глаза с инфернальным желтым сиянием да улыбка-оскал. А мелодия все громче, все убедительнее.

Я мотнул головой. Ну уж нет, не возьмешь! Сложил руки на груди, поставил ноги на ширине плеч. Собрал волю в кулак и пустил всю имевшуюся энергию вокруг себя защитным куполом. В ушах засвистел ветер, звон струн расхохотался: насмешливо, лукаво, почти зло.

– Опять сопротивляешься?

– Еще не время, – выдохнул я сквозь стиснутые зубы.

– За Чумацким Шляхом живые не оказываются, – рассмеялся Призрачный Цимбалист.

Защитный купол вокруг меня вспыхнул яркой зеленью. Дорога из звезд вмиг поблекла, я завис в пустоте, а потом резко полетел вниз. Зажмурился, повторяя про себя заклинание. Смех Цимбалиста затихал, но в него вплелся еще какой-то звук – скрип несмазанной телеги.