Читать книгу "Товарищ американский президент - Сергей Костин"

Я стащил с шеи шнурок с ключами зажигания, вставил наисекретнейший и наисложнейший ключ в нужное место на панели управления и повернул его ровно на тридцать два с половиной оборота. Конечно, Милашка сама могла бы завестись, но у нас существовали свои традиции и правила. Командир должен лично завести спецмашину, согласно правилам эксплуатации спецмашины подразделения “"000"”. Для чего-то ведь нужны командиры.

Спецмашина подразделения "000", лучшая из всех когда-либо созданных человечеством спецмашин, не устану это повторять, как ни упрашивайте, ровно заурчала ядерными топками, самостоятельно сняла защитный экран, задвинула совмещенный с анализатором скорости дистанционный штрафователь и неторопливо выкатила из-за укрытия на трассу. Десять гусениц и шестнадцать колес автоматически нашли наиболее рациональное зацепление с отвратительным местным покрытием и Милашка, выпуская из восьми выхлопных труб большого размера белесую отработку, неспешно помчалась в нужном направлении.

– А почему без музыки и опознавательных знаков? – как можно бодрее спросил я.

– А перед кем выпендриваться? – бесцветным механическим голосом ответила Милашка, но один проблесковый маячок включила.

Выпендриваться, действительно, было не перед кем. Улицы американского городка, по которым мы в данную минуту ехали, были практически безлюдны. Парочка местных мусоровозов, едва завидев громадину Милашки, испуганно свернули с дороги и скрылись в узких подворотнях.

На выезде из города, дожидаясь разрешающего сигнала светофорного маяка, я заметил, как к нашей дорогой спецмашине метнулись из придорожных кустов несколько автоматических мойщиков лобовых стекол.

В первый день нашего пребывания в Америке Милашка позволила таким же умникам заплевать себя какой-то едкой гадостью с верхней башни до покрышек. Вместо того, чтобы добросовестно смыть все это, мойщики в ультимативной форме потребовали предварительную оплату. Естественно, мы отказались. В результате потом вся команда в скафандрах высокой защиты целые сутки оттирала плевки.

Отпугнув автоматических мойщиков густой очередью из боковых спаренных пулеметов, Милашка, не дожидаясь разрешающего сигнала светофорного маяка, врубила повышенную скорость и вылетела из города с предельно возможным ускорением.

– Далеко до точки сбора?

– Полтора часа, командор, – загудела Милашка расчетными цепями, вычисляя время, – плюс минус двадцать минут. Дороги здесь отвратительные.

Глазеть на безжизненный пейзаж за окном надоело через три минуты. Безжизненные пустоши, выжженные до пеньков джунгли, стаи голодных собачек. Группа товарищей в черных колпаках с прорезями для глаз весело гоняются за белокожим жителем. Странная страна, странные игры.

Откинувшись на кресло, я прикрыл глаза и попытался вспомнить все, что знал об этой стране.

Согласно последнему изданию Большой Мировой Энциклопедии Америку открыли в каком-то там веке американцы. В те далекие времена американцы были гордыми и смелыми людьми, поэтому, недолго размышляя, назвали континент в свою честь. В результате одной из революций, случившейся лет сто пятьдесят назад, к власти пришла женская хунта. Опираясь на коренное малограмотное население в лице негров и индейцев, женские военизированные батальоны захватили почту, телефон, телеграф, а также стратегические объекты по производству каких-то крылатых приспособлений. Провозгласив в стране полный эмансипейшен и добавив в конституцию шестую поправку, хунта на долгие годы отгородилась от мирового сообщества. Пыталась на примере высокоразвитой России построить закрытое передовое государство, но ничего не получилось. Белых мужиков ведь почти всех уничтожили. А с неграми и индейцами передовое общество не построить. Первые только и умеют, что в баскетбол играть. А вторых забыли из резерваций выпустить.

Потом, конечно, Америка одумалась. Но было слишком поздно. Мир давно умчался вперед по монорельсам прогресса. Женское правительство, осознав всю неправильность собственной политики, затребовало обширную гуманитарную помощь, беспроцентные ссуды и безвозмездные экономические пособия.

Первыми, понятное дело, откликнулись русские люди. В Америку пошли караваны с гуманитарными куриными яйцами и селедочной икрой. У нас этого добра всегда навалом было. Целыми косяками устремились в сторону многострадальной страны тяжеловесные аэробусы с посылками от простых и честных российских налогоплательщиков. Шерстяные носки, табачок, одноразовая посуда и разбавленная водка для медицинских целей.

Я хорошо помню то время, когда на каждом углу столицы стояли титановые урны, в которые сердобольные россияне складывали кровные сбережения. На каждой такой урне красовался лозунг: – "Америка тоже страна!"

– Подъезжаем, командор, – вырвала из глубокого раздумья Милашка. – За бортом тридцать градусов жары, пониженная влажность, кровожадные твари, голодные крокодилы. В пределах видимости ни одного квасного ларька. И какие-то люди в пиджаках.

– Местные представители федеральной базы расследований, – пояснил Боб, выглядывая в боковую форточку. – Вроде нашей оборонной разведки, только местного масштаба. Крутые ребята, они меня еще у президентской дачи гоняли, когда я с протестами против политики правительства выступал.

Я знал о революционном пятне в биографии Боба. В его личном деле темным по светлому было написано, что он, Роберт Клинроуз, будучи еще гражданином Америки, проявил себя как неукротимый борец за свои права. За это янкеля и пропустили без очереди через границу во времена восьмой американской депрессии. И не только пропустили, но и выдали российский паспорт и даже зачислили без тщательного конкурса в подразделение "000".

– Форма одежды повседневная. Милашка, спусти парадный трап. Инструменты не брать, сначала узнаем, что за проблемы. Герасима не будить, его время впереди, пусть сил набирается.

– Командир! – второй номер топтался рядышком и мялся так, словно в ванной комнате испортился универсальный нужник.

– Что вам, Роберт? – во время работы никаких панибратских отношений с подчиненными. Тем более, что командиры подразделения "000" долго не забывают подачки в виде ходидодей.

– Мы в Америке, командир, – честные глаза Боба заглянули в не менее честные глаза командира. – Языком нашим, как я понимаю, вы, товарищ майор, не владеете. А я умею. Может, стоит представиться мне командиром спецмашины? Престиж Родины, как никак.

Рациональное зерно в заявлении второго номера имелось. Для командира спецмашины подразделения "000" нет ничего более важного, чем сохранение престижа Отчизны. Не станешь же объяснять местным товарищам, что в Академии, где обучается младший и старший командный состав Службы "000" не нашлось ни одного профессора мало-мальски владеющего американским диалектом.

– Милашка! Пометь в черных самописцах, что я, майор Сергеев передал бразды правления тобой и всеми нами в руки лейтенанта Роберта Клинроуза. Впредь и до особого распоряжения вся ответственность и приоритет в приказах принадлежит второму номеру.