Читать книгу "Закон популярности - Елена Усачева"

– Чего ты, на хрен, не можешь? – заорал Васильев, переходя на бег. – Вся школа на ушах стоит, а ты пузыришься, дома отсиживаешься! Ашки наших метелят почем зря, ор стоит на все этажи. Приди и скажи им, что я не виноват. Не я звал Алекса. Я вообще у вас во дворе случайно оказался.

– Я не могу, – прошептал Быковский.

Андрюха вбежал в круговорот школьных коридоров.

– А мне плевать, что ты там можешь или нет. Червяк злобится, Алевтина копытом бьет, ашки с потрохами нас сожрали, а он дома отсиживается. Приходи, а то я тебе еще что-нибудь сломаю, всю жизнь на костылях прыгать будешь. Приходи! Хватит за мамкиной спиной отсиживаться! Решать что-то нужно. Быстро! А то ведь я приду, волоком потащу! Чтобы сегодня же был здесь и всем сказал, что я ни при чем!

– Да подожди ты со своими шутками! – бросил Павел и отключился.

– Какие шутки? Я уже давно не шучу! Трус ты поганый! Гайка без резьбы! Что ты фигней страдаешь? Они же меня в землю вкопают, – орал в молчащую трубку Андрюха. – Приходи, не будь дубом! А то я сам за тобой приду!

Он с ненавистью сунул трубку в карман и заметался по коридорам. Ему нужен был Сидоров. В ярости он даже не подумал, что Генка мог уйти.

Слепым носорогом Андрюха несся по этажам, пока не услышал знакомый хрипловатый смех. Он оглянулся.

Это был четвертый этаж, владения старшеклассников. Взрывы веселья слышались из приоткрытой двери кабинета химии. В сомнамбулическом состоянии Андрюха толкнул дверь и застыл на пороге.

Десятиклассники еще продолжали заниматься своими делами, но те, кто заметил это странное явление, замолчали.

– Чего-то я не понял, – Алекс откашлялся. – Откуда-то плесенью завоняло… Эй, мелочь, ты не ошибся дверью?

Алекс стал медленно подниматься из-за парты. Мелькнули удивленные глаза Алисы Ветковской. За Алексом замаячил его приятель Крошка Ру.

Васильев сжал зубы, борясь с сильнейшим желанием сбежать. И кто только придумал, что он подговорил Алекса побить Быковского? Его от одного вида этого здорового десятиклассника дрожь пробирает.

– Мне поговорить, – Андрюха хотел это сказать как можно равнодушней, но голос его предательски сорвался.

– У меня чего-то со слухом? – нехорошо прищурился Алекс. – Или где-то что-то пропищало?

Десятиклассники одобрительно засмеялись. Здесь тоже любили развлечение, а до конца уроков ничего веселого не ожидалось.

Андрюха прогнал застрявший в горле комок и для уверенности сделал шаг вперед.

– Я хочу спросить. Выйдем?

Алекс с тоской огляделся вокруг, зацепился взглядом за стоящего рядом Крошку Ру.

– Ру, ты у нас специалист по детям, объясни ему, куда надо идти, а то ведь я больно сделаю.

В порыве отчаянья Васильев схватился за первую парту.

– Я не уйду! Мне надо поговорить! Алекс!

Ветка, сидящая рядом, долго переводила удивленные взгляды с одного лица на другое.

– Алекс, – позвала она.

– Не рыпайся! – рявкнул Алекс. – Мне эта благотворительность надоела! Если я еще одного голопузого здесь увижу, точно прибью! Ру, выкинь его!

Крошка неторопливым лайнером двинулся по проходу.

– Алекс! – Андрюха побежал к учительскому столу. – Мне надо только узнать, кто тебе сказал, где у нас проходила вечеринка!

Загрохотали парты. Неспешный Крошка Ру вовремя отскочил в сторону, чтобы не попасться на пути разъяренного Алекса.

Васильев протиснулся вдоль демонстрационного стола к окну, загоняя себя в ловушку – бежать отсюда было некуда.

– Я тебе сейчас такого Алекса устрою, – брызгая слюной, шипел Алекс, отшвыривая стул учителя. – Тоже мне, дружбан нашелся. Меня зовут Вячеслав Николаевич. Запомнил? И дави отсюда свои мозоли, пока я тебя в лепешку не раскатал.

– Алекс! – вскрикнула Ветка, но грозного Вячеслава Николаевича это не остановило.

– Тебе чего, сказать тяжело? – уперся Васильев, руками и ногами хватаясь за учительский стол.

– Ру, – с какой-то обреченностью оглянулся на приятеля Алекс и легким движением сгреб Андрюху в охапку. – Чеши отсюда! – гаркнул он ему прямо в лицо и поволок через класс.

– Так, так, так! – заторопилась вовремя появившаяся химичка. – Это что такое?

– А это, Людмила Ивановна, наши подшефные, – хихикнул кто-то. – Алексеев воспитательную работу проводит.

– Васильев, ты что здесь делаешь? – Толстая химичка не успела отойти в сторону, и Алекс уронил на нее Андрюху. – Васильев, что у вас происходит?

– Да я… – начал Андрюха, но Алекс поволок его дальше.

– Он извиняется, Людмила Ивановна, – буркнул за него Алекс. – Он больше не будет.

Васильева выволокли в коридор.

– Катись отсюда!

Андрюхе отвесили пинок, отчего он пробежал несколько метров, не в силах остановиться.

Дверь за его спиной хлопнула, и Васильев вздрогнул, словно она ударила ему по голове.

Притихший на мгновение коридор снова загомонил. Толпа учеников, обтекая Андрюху, бежал в разные стороны.

Жизнь вокруг клубилась и переливалась разными цветами, и только перед взором Васильева все тускнело, словно какой-то злой колдун бежал перед ним и намеренно смывал все краски.

Зазвенел звонок. Коридор опустел. Щелкнула, закрываясь, дверь какого-то кабинета, а Васильев продолжал стоять, все еще чувствуя на своем плече тяжелую руку Алекса.

Наверное, впервые за всю свою долгую четырнадцатилетнюю жизни Андрей ощутил, насколько он никому не нужен на этой огромной планете Земля, в этой многолюдной школе, в этом пустом оглохшем коридоре. Он подумал, что ничего не изменится, если его вдруг не станет, если он по мановению волшебной палочки исчезнет.

Мать? А что мать? У нее свои дела, она работает, деньги зарабатывает. Сколько раз она упрекала сына в том, что угробила на него жизнь, что ей приходится изматывать себя, чтобы достойно содержать его. Что же, теперь она отдохнет. А маминому брату, дяде Мише, будет все равно. Он и раньше-то не особенно замечал племянника.

И вновь в Андрюхиной голове случилось какое-то помутнение. Он видел и слышал, что происходило вокруг, но все это до него доходило как сквозь вату, чуть приторможенно. Для Васильева это состояние было необычным и странным, поэтому он не спешил его прогонять. Наоборот, пытался продлить.

Он подошел к окну и уперся в него лбом.

Какой-то чертик внутри толкал его к действию. Одним махом перерубить затягивающиеся узлы недомолвок, непонимания и обманов. Если он умрет прямо сейчас, сию минуту, все сразу поймут, до какой степени они были не правы, как ошибались. И всем станет страшно – что же они наделали. И сразу все объяснится. И найдется тот, кто заложил их класс с вечеринкой, и выяснится, зачем Андрюху упорно уверяли, что он изолируемый, и даже Ксюха признается, что пошутила. После этого можно будет жить дальше. Только бы поскорее стало все ясно.