Читать книгу "Пока не поздно - Кей Мортинсен"

— Да! — простонала она.

Мей запустила пальцы в его волосы, самозабвенно перебирая шелковистые пряди. А губы ее словно сами собою отвечали на дурманящие поцелуи с таким неистовством, что она не узнавала сама себя.

— Боже, как ты прекрасна! — пробормотал Энтони.

— Я?

— О да, да!

Мей словно воплощала в себе и страсть, и жажду, и пьянящее безумие. Но не одна она. Стоны Энтони вторили ее собственным, руки его обретали все большую смелость, чуткие пальцы ласкали, гладили, теребили разгоряченное тело…

Она запрокинула голову — и жаркие губы обожгли ее шею, отыскали ложбинку, где неистово пульсировала синяя жилка, и туда сию же секунду скользнул язык, увлажняя и будоража. Мей стонала и вскрикивала — сладкая мука пронзала ее тело, заставляла крепче стискивать бедра, лишала разума и воли.

— Энтони, — вздохнула она и снова не сдержала бессвязного, исполненного страсти возгласа, когда зубы его затеребили ее припухшую нижнюю губу.

— О да! — прошептал он.

От этого грудного, глубокого, исполненного страсти голоса Мей как бы обмякла и почувствовала, что под тяжестью тела Энтони падает назад… Желанное бремя, подумала она, застонав от наслаждения. О, эта мускулистая широкая грудь и эти бедра, что неумолимо стискивают ее собственные, так что она уже не в состоянии удержать равновесия…

В следующий миг оба уже рухнули на кровать, и Мей напрочь позабыла о том, что совсем недавно пыталась устоять на ногах… Она беспомощно распростерлась на ковре, не в силах приподняться, пленница разгоряченной плоти и крови, и упругих мускулов. Что за восхитительное ощущение!

Мей инстинктивно изогнулась, пролепетала что-то неразборчивое и судорожно вцепилась Энтони в плечи, притягивая его к себе все ближе и ближе.

— Пожалуйста, — шептала она, позабыв про смущение и стыд, про осторожность и здравомыслие.

В голове Энтони словно сработал невидимый тумблер, отключивший механизмы контроля. Он осыпал губы Мей исступленными поцелуями, судорожно сжимал ладонями лицо — и она радостно приветствовала подобное неистовство.

Дрожа от нетерпения, Энтони издал низкий горловой звук, выпрямился… В мягком свете свечи глаза его казались темными от страсти. Он сорвал с себя джемпер, наклонился, снова осыпал Мей поцелуями, от которых та едва не теряла сознание, непослушными пальцами принялся расстегивать пуговицы рубашки.

Мей не могла больше ждать. Ей не терпелось в полной мере ощутить его наготу, прижаться к нему всем телом. Она резко села, одним движением сорвала с себя платье, а затем, взявшись за полы его рубашки, решительно развела их в стороны.

И припала лицом к широкой груди, целуя, покусывая, упиваясь запахом и солоноватым привкусом. Вот губы ее сомкнулись на плоском, твердом соске. Энтони вздрогнул, схватил Мей за плечи и, дрожа от неутоленной страсти, отстранил.

— Это слишком, — прохрипел он. Но при виде роскошной груди под алым шелковым лифчиком перед глазами у него все плыло.

— Вовсе нет, — чуть слышно выдохнула Мей. — Не слишком.

Она трепетала от сладкого предвкушения. Нервы ее были на пределе, и все сильнее разгорался жар между бедер.

— Прикоснись ко мне, — зашептала она, ладонями приподнимая свои груди.

— Боже, Мей, ты… ты само совершенство! — прорычал он глухо. И при этих словах соски ее ожили и напряглись, четко обозначившись под туго натянутой тканью.

Энтони протянул руку. Пальцы его заметно дрожали. Мей завороженно ждала. Карие глаза затуманились страстью, дыхание участилось, с губ срывались глухие стоны.

Палец его скользнул по тугому бугорку в центре правой груди, и от этого нежнейшего из прикосновений Мей вздрогнула всем телом, точно в грудь ей вонзили острый нож.

— Ох-х, — простонала она. — Еще… Как хорошо… Прикоснись ко мне, Энтони, ну, прикоснись же еще!

На сей раз в ход пошел большой палец. Мей нервно сглотнула, не в силах более выносить сладкую муку. Она запрокинула голову в немой мольбе: ну пожалуйста, облегчи агонию, воздай должное и второй груди!

Энтони осторожно потянул за тонкую бретельку. Взгляд серых глаз, неотрывно прикованный к лицу Мей, гипнотизировал и возбуждал. Слишком он медлит, слишком ласков… Как нежно скользят по предплечью его чуткие пальцы… Но ей нужно большего. И сейчас же!

Мей выпрямилась — и две восхитительно округлые груди обрели свободу, когда шелк соскользнул вниз. Она замерла в ожидании. Энтони тоже затаил дыхание и словно окаменел. Он пожирал Мей глазами. Темные густые ресницы нервно подрагивали, дышал он прерывисто и часто.

Не отводя взора от молодой женщины, Энтони медленно снял рубашку. В лунном свете кожа его напоминала расплавленное серебро. Глаза, обычно серо-стальные, казались еще глубже и бездоннее — точно два черных омута. И в омутах этих светилось обещание всех мыслимых и немыслимых восторгов. Мей тихонько охнула, грациозно откинулась назад, завела руки за голову.

С силой размахнувшись, Энтони отшвырнул от себя рубашку… и ненароком сбил что-то на комоде. Где-то в подсознании Мей прозвучал сначала грохот, а потом и звон — точно разбилось стекло.

Энтони вскинул голову — и застыл на месте.

Мей поначалу не поняла, что случилось. Но когда Энтони снова обернулся к ней, лицо его искажала мука, а губы побелели, как у мертвеца. Он вновь блуждал по кругам ада, где для Мей места не было и нет.

Отчаянно желая удержать Энтони, она прильнула к нему всем телом так, что тугие напрягшиеся соски защекотали ему грудь. Обвила руками его шею, припала к горестно сжатым губам.

— Энтони, — прошептала Мей нежно и обольстительно.

Но в ответ тот лишь крепче стиснул зубы. Железные пальцы сомкнулись на ее запястьях и с силой развели ей руки. Потрясенная, растерянная, Мей вглядывалась в помрачневшее лицо, тщась прочесть хоть какой-нибудь, но ответ.

— Я не могу, — глухо выдохнул Энтони. — Прости. Мне не следовало…

Он поднялся с постели. Подобрал рубашку, джемпер… ботинки. И когда это он успел сбросить обувь?

— Ты не можешь просто так взять и уйти! — воскликнула Мей, приподнимаясь на локтях.

— Я должен! — отрезал он, не оборачиваясь.

— Но почему? Ты же хотел меня! — возмутилась Мей до глубины души оскорбленная неожиданным отказом. Как трудно усмирить распаленное, пробужденное тело, что властно требует своего! — Энтони, почему все так?

Он промолчал, только еще больше ссутулился, точно пригибаясь под непосильной тяжестью. Мей спустила ноги на пол, вознамерившись любой ценой выяснить в чем дело. И объяснение не заставило себя долго ждать.

Скомканная рубашка задела одну из фотографий миссис О'Донегол, что Мей заботливо расставила на комоде. Сейчас фотография валялась на полу лицом вниз, а вокруг тускло поблескивали осколки разбитого стекла.