Читать книгу "Долгая дорога к счастью - Карла Кэссиди"

По мере того как он наблюдал за младшим братом, в его голове опять стремительно прокручивались годы, потраченные им на то, чтобы заменить Ричарду погибших родителей.

Ричард стал для него сущим наказанием. Тэлбот провел немало бессонных ночей, переживая, все ли он сделал для того, чтобы его младший брат благополучно преодолел подростковый возраст и стал взрослым человеком, способным нести ответственность за свои поступки.

Ричард никогда так открыто не демонстрировал свои чувства, как сейчас. Наблюдая за игрой младшего брата с его племянником, Тэлбот заметил, что Ричард не упускает возможности коснуться своего сына.

Тэлбот вспомнил, что Ричард и Элизабет редко навещали его, когда еще были женаты. Ему никогда не доводилось видеть, как они обнимаются, как Ричард целует свою жену или поглаживает ладонью ее гибкий стан во время прогулки.

Если бы она принадлежала ему, он касался бы, не переставая, ее шелковых волос и дотрагивался до ее румяных щек, клал свои ладони на ее восхитительные плечи.

Но каждый раз надоедливый внутренний голос твердил ему одно и то же: «Она не принадлежит тебе. Она принадлежит Ричарду. И так будет всегда».

Тэлбот отвернулся от окна, как только Ричард и Эндрю закончили играть и направились к дому. Чувство одиночества, которое мучило его последние несколько лет, стало нестерпимым. Он тяжело опустился в кресло.

Определенно, тс чувства, которые он испытывал к Элизабет, никак не были связаны с тем фактом, что у него уже давно не было женщины. У Тэлбота никогда не было времени, чтобы завязать нечто прочное с какой-либо из женщин. Ричард и бизнес высасывали из него его дни и минуты.

Когда Ричард женился и уехал с Элизабет, Тэлбот вдруг почувствовал, что он безнадежно постарел; вдобавок ему так и не удалось встретить женщину, которой он был бы готов отдать лучшее, что было в его жизни.

Разумеется, он иногда ходил на свидания с женщинами, но ни одна из них не оставила в его сердце следа. Не нашлось никого, кто мог бы скрасить его одиночество и составить ему постоянную компанию.

Разумеется, он испытывал сильные чувства к Элизабет. Она была очаровательной, сексуальной и находилась здесь, в его собственном доме. Но невзирая на все это, он беспрерывно твердил себе, что любая из женщин, которая задержалась бы на время в его доме, могла бы вызвать у него те же самые ощущения.

Последняя мысль слегка успокоила его.

— Дядя Тэлбот, — позвал через полуоткрытую дверь кабинета Эндрю, — пора готовить пиццу.

— Хорошо, я скоро приду, — ответил Тэлбот. Он встал и расправил плечи. Приближалась ночь, которая, как он предвкушал, будет наполнена смехом, семейными радостями, шутками — и мыслями об Элизабет.

— Мама! — прокричал Эндрю, повиснув на перилах лестницы. — Спускайся.

Элизабет и Тэлбот столкнулись у двери на кухню, где Эндрю стоял, торжественно застыв, словно маленький часовой.

— Добро пожаловать в пиццерию Маккарти, — провозгласил мальчик с нарочитым спокойствием, хотя в его шаловливых глазках плясали искорки. Он торжественно провел всех через дверь.

Кухня будто преобразилась. Столы были застланы красно-белыми клетчатыми скатертями; вокруг были расставлены пустые бутылки с ярко горящими свечами. Откуда-то снизу доносилась мягкая музыка, и Тэлбот узнал голос Дина Мартина.

— Я покажу вам ваш стол, мадам судья, — сказал Эндрю и, как истый джентльмен, протянул матери руку.

— Благодарю вас, сэр. Я слышала, ваша пицца известна во всем мире. — Как обычно, Элизабет решила подыграть сыну.

И вдруг началось то, о чем больше всего мечтал Тэлбот... Ночь смеха, веселья, без единого воспоминания о прошлом, без какого-либо беспокойства о будущем.

Тэлбот сорвал с крючка фартук Розы, висевший над микроволновой печью, и торжественно облачился в него.

— Нет, это я здесь самый уважаемый мастер. — Он шутливо ткнул пальцем в Ричарда и Эндрю. — А это мои, если так позволительно выразиться, несмышленые ученики, тщетно пытающиеся превзойти меня в моей специальности.

В ответ на его насмешку Ричард заулюлюкал, и Эндрю восторженно захихикал.

— Мы еще посмотрим, кто на самом деле мастер, когда соревнование закончится. Давайте-ка начнем.

Накануне Элизабет прошлась по магазинам и основательно подготовилась к состязанию. На каждом из рабочих столов стояли упаковки с разнообразными начинками, вместительные соусники, тарелки с тертым сыром. Для каждого участника Элизабет купила и готовое тесто-основу.

Тэлбот очень остро чувствовал, что Элизабет сидит рядом с ним за столом, прихлебывая красное вино из бокала. Одетая в брюки рыжего цвета и просторную блузку, она выглядела как прекрасный осенний лист, залетевший на кухню. Тэлбот вздохнул, покосился на нее и затем сосредоточился на работе.

— Эй, Эндрю, разве ты не знаешь, что на плоской коробке из-под пиццы можно скользить по мягкой траве точно так же, как по снегу на салазках? — спросил Ричард.

— Правда?

Ричард кивнул.

— Когда мы жили в Твин-Оксе, твой дядя Тэлбот и его приятели обычно состязались, кто скорее съедет с крутого холма на таких коробках. Помнишь это, Тэлбот?

Тэлбот лишь улыбнулся в ответ, продолжая разравнивать тесто-основу.

— Помню. И если не ошибаюсь, ты тоже пытался это сделать, хотя был еще слишком маленьким.

— И что же было дальше? — спросил любопытный Эндрю.

— Твой папа сорвался с горы, как коршун на ветру. Но, к несчастью, мы забыли тогда об одной вещи.

— О какой? — нетерпеливо спросил Эндрю.

— Я забыл посмотреть, куда собираюсь лететь, — ответил Ричард. — И съехал с холма прямо в пруд. Я упал в воду точно камень и пошел ко дну. Твой дядя Тэлбот прыгнул в воду и спас меня.

— И когда я вытащил его на берег и мы вернулись домой, Ричард нажаловался маме и папе, что я хотел утопить его в пруду, — заметил Тэлбот.

Ричард расхохотался.

— Это правда. Как только Тэлбот извлек меня из воды, он обозвал меня безмозглым пнем и болваном, из-за которого всегда одни неприятности.

За этой историей последовала другая. И пока каждый из участников соревнования трудился над пиццей, кухня была заполнена семейным теплом.

Тэлбот старался не смотреть на Элизабет, но это было невозможно. Как мотылька, которого неумолимая сила влечет к пламени, его снова и снова тянуло увидеть ее веселые глаза, ее милое смеющееся лицо. Элизабет веселилась от души, выслушивая бесконечные семейные истории.

К тому времени, когда пиццы были готовы, кухня напоминала поле боя. Все вокруг было обсыпано мукой, повсюду были разбросаны кусочки грибов, сырные обрезки, ломтики сладкого перца, луковая кожура...

— Роза убьет нас за все это, — констатировала Элизабет, отпивая глоток вина. Она уже успела налить себе второй бокал. Тэлбот терялся в догадках, отчего так порозовели ее щеки — от вина или от безудержного веселья, которым сопровождалось соревнование? В любом случае это не имело сейчас значения. Он знал лишь одно: она выглядела прекраснее, чем когда-либо.