Читать книгу "Игра в поддавки - Александр Митич"

Ни с того ни с сего колесо подается вправо, по часовой стрелке, и стальные стержни вновь со звонким щелчком уходят в пазы до отказа. Что-то очень легко провернулось колесо. Бросили его мутанты, не справились? Что так? Кишка телекинетическая оказалась тонка, двух усталых мужиков не смогли пересилить? Идите сюда, людоеды, твари подвальные, вонючие, я вас сам зубами грызть буду, не побрезгую. Где вы?

Наверное, они что-то задумали. Скорее всего хотят выждать, когда мы успокоимся и перестанем держаться за колесо, а потом внезапно навалятся на него со всей своей телекинетической силой. Рывком бешеным. Успеем ли мы отреагировать, удержим ли?

Держу колесо, не отпускаю. Может, удастся закрепить его веревкой или как-нибудь заклинить?

Правый локоть болит здорово, видать, потянул я его. Как еще связки не порвал. Сейчас мои мышцы расслаблены, отдыхают, но, если что, я готов вновь навалиться на проклятое колесо со всей силой, а сам почем зря верчу головой, а значит, и зажатым в зубах фонариком, по стенам нашей комнаты — не то убежища, не то ловушки, — ищу что-нибудь подходящее для заклинивания колеса и не нахожу. А Вычет…

Он сидит на полу и без всякого ужаса в глазах, а скорее с любопытством наблюдает картину: прямо перед ним в метре над полом парит его продырявленный и измазанный кабачковой икрой рюкзак. Чуть покачивается туда-сюда и падать не торопится. Автомат! Автомат крепче держи, придурок! Если эти сволочи умудрились добраться до наших вещей, то что им стоит повернуть против нас наше же оружие?

Вдруг ни с того ни с сего в комнате становится ярче — сама собой загорается валяющаяся на полу погасшая свеча и тоже плавно взмывает, будто язычок пламени тянет ее вверх. Повисает между полом и потолком и тоже висит себе так спокойненько, горя и чуть слышно потрескивая. Таак. думаю. А больше никаких мыслей, одно только «та-ак». А чего «та-ак», если я ровным счетом ничего не понимаю?

Тут хохот раздался, отразился от стен, заметался по комнате, и я сразу все понял. Не врали старики, ходившие глубоко в Зону и чудом вернувшиеся, — есть в Зоне полтергейст, есть. То ли это существа такие, то ли явление — не поймешь. Хохотать умеют, выть тоже будь здоров могут, человек от их воя со страху запросто обделаться может, поднимать и передвигать предметы у них тоже неплохо получается, говорят еще. что они умеют генерировать из ничего шаровые молнии и направлять их куда им надо, — и при всем том никто этих существ никогда в глаза не видывал. Фантомы. То ли они умеют отводить глаза, то ли их в нашем вещественном понимании вообще не существует. Но ведь что-то есть рядом с нами, есть! Я почти его чувствую. Оно рядом. Оно, наверное, с самого начала было с нами в этой комнате.

— Это полтергейст, — спокойно и значительно, как экскурсовод, объясняет мне Вычет. — Мне рассказывали. И читал. Бояться не надо.

Вот уж не предполагал, что этот хлюпик будет заражать меня своим спокойствием!

— Уверен?

— Страх бессмыслен. Все равно в данной ситуации от нас ничего не зависит. Мы можем только наблюдать.

Логик хренов. Математик. Тебе не страшно, да? Мне, впрочем, тоже уже не очень страшно.

— Он отогнал бюреров, — продолжает Вычет. — Можешь не держаться за колесо.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю.

Иногда он меня просто пугает. Странно у него работает голова: если ты не в силах ничего изменить, так, выходит, тебе нечего и пугаться? Скажите это приговоренному к смертной казни. Ну ладно… Колесо я все-таки зафиксирую — наверное, лучше это сделать веревкой. Лом или арматурину еще поискать надо, зато остаток капронового шнура под рукой. А привязать его можно к одному из стержней — этак весь механизм окажется стреноженным…

Пока я вожусь с морскими узлами, Вычет молчит. Оборачиваюсь — рюкзак лежит на полу, а рядом стоит свечка.

— Упало? — спрашиваю.

— Нет. Медленно опустилось. И свечку он еще придерживает, гляди.

Верно: свеча чуть наклонена и заведомо не приклеена парафином к полу. Должна бы упасть, но не падает. Полтергейст забавляется.

— Никуда не ушел? — Вопрос туповатый, но что поделаешь, сам собой вылетел.

— И не уйдет.

Если бы не чрезвычайные обстоятельства — дал бы я ему сейчас в морду, ей-ей. За всезнайство.

— А ты почем знаешь? Думаешь, он не умеет ходить сквозь стены — Прекрасно умеет, — просвещает меня Вычет. — Насколько я понимаю, полтергейст — это информационно-энергетический фантом, наделенный псевдосознанием и определенной степенью свободы воли. Он не уйдет, потому что не хочет уходить.

Сажусь на пол подальше от рюкзака и свечи, приваливаюсь к стене. Почему-то она теплая, хотя, казалось бы, ночи в Зоне далеко не субтропические, а отопительная система в Агропроме должна была навсегда вырубиться еще до моего рождения. Но Зона есть Зона, что тут еше скажешь? Зона — это не только местность, это еще и объяснение всему, что в ней творится. Зона — этим все сказано и все объяснено. Знаю: ученые ищут более приемлемые для их умов объяснения, да только дело у них движется не шибко успешно, как всем известно. У нас, сталкеров, все проще, мы не станем выяснять, почему в здании есть электричество и откуда оно берется. И почему стена теплая — тоже. Дозиметр возле нее не сходит с ума — вот и ладно.

Поспать сегодня не удастся. Я, собственно, только надеялся часа на два сна, но особенно на это не рассчитывал и предполагал, что в лучшем случае мы до рассвета будем прислушиваться к каждому шороху, а в худшем — отбивать атаки мутантов. Но Зона решила по-своему. Какой может быть бой и какой сон, если рядом полтергейст? Чем его проймешь, чтоб ушел и не пугал? Святой водой? Не имеем. Шаманскими плясками под бубен? Нет бубна. Жертвоприношением? Пожалуйста, я готов отдать ему бутылку водки плюс любую консервную жестянку на выбор. Эй, дух, ты мысли читаешь? Отдать?

Как же, нужна ему наша водка.

А Вычет странно спокоен. Гляжу, достает из рюкзака колбасу, отрезает здоровенный кус и начинает жевать. Проголодался. То ли у него весь страх в аппетит ушел, что было бы неплохим вариантом, то ли у него понемногу крыша едет.

Падает и гаснет свечка. Не переставая жевать, Вычет зажигает ее и вновь ставит на пол, подперев обломком штукатурки. Как так и надо.

— Он ушел? — спрашиваю шепотом.

— Нет. Он здесь.

Чует он полтергейст, что ли? Я не чую, а он чует. Немного обидно, Но больше тревожно.

— Это хорошо, что он не ушел, — жуя, говорит Вычет, и речь его невнятна. — Пока он здесь, бюреры не вернутся. Я вот что подумал: ни могли бы завалить дверь снаружи, она ведь в коридор открывается бы не вышли. Еда у нас есть, а с питьем плохо. Через несколько ей они взяли бы нас голыми руками.

— Для бюреров это чересчур сложно, — говорю. — Они бы нас просто караулили. И потом, они ведь очень голодные. Эти твари всегда такие. Ждать несколько суток? Нет, это не для них.