Читать книгу "Ангелы сирийского неба - Александр Тамоников"

«Су-24» покатился по дорожке к взлетно-посадочной полосе, вывернул на нее, остановился.

– Ноль тридцать четвертый. Взлет!

– Взлет разрешаю! – ответил руководитель полетов.

Взревели турбины, самолет как бы присел и тут же пошел по бетонке, набирая скорость.

Штурман докладывал командиру по переговорному устройству:

– Скорость сто, двести, триста, триста пятьдесят!

Пробежав по взлетно-посадочной полосе чуть больше километра, «Су-24» оторвался от нее и резко взмыл вверх.

Пестов перевел вперед ручку управления двигателем.

Несмотря на то что периметр аэродрома охранялся хорошо, пилоты старались как можно быстрее набрать высоту. Они не хотели попасть под атаку переносных зенитно-ракетных комплексов, которые могли достать самолет на высотах до трех с половиной тысяч метров. До сих пор противник «ПЗРК» не применял, но никто не мог дать гарантии, что к аэродрому не подойдут диверсионные группы, вооруженные американскими ПЗРК «Стингер» или российскими «Иглами». «Су-24» с бортовым номером 034 набрал высоту в шесть тысяч метров. Командир выровнял машину, взглянул на указатель скорости – девятьсот километров в час. Вскоре стрелка подошла к отметке тысяча сто.

Штурман, как ему и положено, докладывал курс, но мог и не делать этого. Пестов знал маршрут наизусть. Переключаться на автопилот он не стал, управлял самолетом в ручном режиме.

До Абу-Дияза по карте было четыреста двадцать километров, двадцать три минуты полета. Самолет шел над появившимися облаками. С земли его было слышно, но не видно.

А на командном пункте ИГИЛ в это время царила суета. Наемные специалисты спешно готовили дорогостоящую технику к эвакуации. Снимали мониторы, отключали системные блоки компьютеров, сматывали километры различных кабелей и проводов.

Хабар находился на втором нижнем ярусе в командном отсеке. Там технику еще не снимали, и он мог по мониторам отслеживать, как идут дела. Заместитель доложил, что работы по подготовке эвакуации проходят в плановом режиме.

Хабар повернулся к нему вместе с креслом и заявил:

– Вижу!

– Не пора ли и нам выйти на поверхность?

– Глянь на монитор камеры, которая снимает площадку у горы, – сказал он своему заместителю. – Видишь, та вся забита машинами?

– Вижу, однако…

Хабар прервал заместителя:

– Ты заметно нервничаешь, Надир. В чем дело? Атака русских запланирована на ноль тридцать. Значит, бомбардировщики будут здесь очень не скоро. Передал информацию человек надежный, проверенный, так в чем дело, Надир?

– У нас есть данные о вылетах самолетов с аэродрома Хмеймим на данный момент?

– У нас нет таких данных.

– Я бы на твоем месте, Мосаб, поинтересовался…

Хабар вновь прервал заместителя:

– Ты не на моем месте, Надир. Мне известно, что ты давно метишь занять его, но с этим тебе придется подождать.

– Ты не прав. Я не желаю занять твое место, пока ты жив. Но после теракта с «А-321», на котором летели двести двадцать четыре человека из Шарм-эль-Шейха, русские начали действовать непредсказуемо. Их бомбардировщики и штурмовики выходят на свободную охоту, привлечены стратегическая авиация и флот.

– Ты это кому рассказываешь, Надир? По-твоему, я ничего не вижу, не слышу и не знаю?

– Извини, но раньше ты уделял куда больше внимания своей безопасности.

Хабар рассмеялся.

– Своей безопасности? Так ты печешься обо мне, Надир? А может, больше за собственную шкуру?

– Только идиот станет без крайней необходимости рисковать своей головой.

– Значит, по-твоему, я идиот, раз не бегу с командного пункта раньше всех?

– Может, не надо передергивать? Лучше вспомни, сколько раз самолеты ВКС России вылетали с одной целью – убить тебя?

– На меня покушались и бывшие соратники. Забыл случай в Эр-Ракке, когда мой джип взлетел на воздух во дворе не какого-то обычного дома, а главной резиденции организации, за минуту до того, как мне сесть в него? А нападение курдов у границы с Турцией? Да и в самом Стамбуле пуля снайпера прошла в каких-то миллиметрах от моей головы. Хотя я прибыл туда тайно и остановился в отеле, охранявшемся парой десятков полицейских, не считая наших людей. Даже в руководстве ИГИЛ никто не знал, где я нахожусь. А что это значит? Да только то, Надир, что Всевышний хранит меня для больших дел во славу Его имени.

– Это очень опасно, Мосаб, считать себя неуязвимым.

– Не надо нравоучений, Надир. Мы покинем командный пункт последними, как только все уйдут отсюда. Но не позднее двадцати одного часа. Так что ступай и занимайся делами.

– Хорошо. Ты командир, и я подчиняюсь.

– Вот! Это единственные правильные слова, которые ты произнес в течение последних минут. Ступай, Надир.

Отправив заместителя, полевой командир развернул кресло к пункту управления и взглянул на часы – 18.15. Он считал, что времени у него еще много.

«Су-24» приближался к цели.

Капитан Масатов доложил:

– Да заданного квадрата семьдесят километров.

– Принял! Снижаемся до пяти тысяч метров, скорость девятьсот.

– Скорость тысяча, девятьсот, высота пять тысяч, – доложил штурман через минуту.

– Система наведения?

– Включена.

– Подсветка?

– Есть. Двадцать километров, десять.

– Первая, четвертая, сброс!

Две бомбы «КАБ-500» сошли с пилонов. Головки самонаведения захватили луч лазера и пошли к земле по нему.

– Режим прежний, разворот.

Пестов взял ручку управления влево и на себя. Бомбардировщик накренился.

– На курсе!

Командир экипажа выправил самолет.

Штурман доложил:

– До заданного квадрата десять километров.

И вновь:

– Подсветка!

– Есть!

– Вторая и третья, сброс!

Еще две бомбы пошли к цели.

– Высота пять тысяч пятьсот, скорость тысяча четыреста. На курсе.

– Так и идем.

«Су-24М» двинулся к аэродрому.

На связь вышел полковник Грубанов:

– Ноль тридцать четвертый, это база!

– Слушаю вас.

– Объект уничтожен!

– Понял. Идем домой.

– Встречаем!

Пестов перевел радиостанцию в режим приема, взглянул на штурмана и сообщил:

– Есть контакт! Подтверждено!