Читать книгу "Дело о Медвежьем посохе - Георгий Персиков"

– И как же успехи? Нашли уже нефть?

– Пока еще нет, но мы близки к этому. Очень близки.

– Как вам удается наладить контакт с японцами? Они же люди совершенно других понятий.

– Как специалист со специалистами, тут, знаете ли, уважаемый, национальность большой роли не играет.

– Ну извольте, сударь. Я слышал… – начал Родин.

Инженер, кажется, его не слушал. Он шел по берегу, внимательно глядя под ноги.

– Я слышал, – продолжал Родин, в то время как Кононыхин достал из кармана кусок бумаги и начал в нем что-то рисовать, – они верят в такую ересь, которая нам, добрым христианам, и во сне не приснится.

– Ересь? – спросил инженер, не поднимая головы от своей схемы.

– Например, у них много богов. Не один, а тысячи, как в темные времена язычества, прости Господи. Бог горы, бог дома, богиня песка…

Тут Родин истово осенил себя крестным знамением. Инженер же не перекрестился, а равнодушно сделал еще одну пометку в карте и махнул рукой каторжнику с тележкой.

– А еще я слышал, – Георгий покосился на подошедшего мужчину и перешел на шепот, – будто они верят в то, что сын их императора был рожден богиней, – сказал он многозначительно. Но, кажется, Кононыхин не придал этой информации никакого значения. – Одной из их богинь, – после паузы добавил Родин.

Инженер оторвал взгляд от карты и посмотрел вопросительно на собеседника.

– Родин, вы же образованный человек, врач. Почему вы верите во всю эту чепуху?

– Так я сам удивлен, что об этом говорят.

– Мало ли что говорят, некоторым просто нечем заняться.

– Да просто интересно, что они за люди. У нас, знаете ли, в губернии японцев почти не встретить. А здесь много. Почти повсюду. Вон и поселение там есть. А еще говорят, двое японцев с мальчиком останавливались прямо в городе. Странно, почему они со своими не жили в поселении? Вы, верно, видели их, они ведь прямо рядом со школой жили.

– С мальчиком? Не припомню. У меня, знаете ли, не очень хорошая память на лица, не приметил. Про детей вы лучше у жены моей спросите, она тут про детей все знает, любит их очень, все время в школе проводит. Это хорошо, надо учить молодых наукам. Наука – это все, наука – это наше будущее. Я попрошу извинить меня, Георгий Иванович, дело зовет.

– Понимаю, ваше дело очень важное и ценное для жителей. Простите, что отвлекаю.

– Спасибо за понимание. Но ваше дело тоже очень важно и ценно для края.

– Верно, да только, боюсь, если все идет к войне, то и мое, и ваше дело – под угрозой.

– А мне что война? Любое государство заинтересовано в добыче ресурсов. Я и при микадо буду заниматься любимым делом.

– Не буду вас больше отвлекать, Михаил Степанович, вижу вам дотемна надо управиться. Приятно познакомиться, заходите на чай, если будет свободная минутка. Всегда интересно потолковать с образованным человеком.

– Конечно, конечно, – закивал Михаил Степанович, делая пометки в карте, – и вы заходите.

С отсутствующим видом он пожал Родину руку и принялся разглядывать карту, в которой Макар что-то чиркал по его указаниям.

Родин отправился к дому. Он порядком замерз, прогуливаясь на ветру, поэтому ускорил шаг. С теплотой подумал о Марфе, еде, чае и водке, которую та уже, верно, подготовила к его приходу.

Беседу с инженером вряд ли можно было назвать полезной. Ничего он, по сути-то, и не сказал. Странно все это. Все кивают друг на друга, мол, я не знаю, спроси другого. Так и ходит он уже сколько времени от одного к другому. А дело все стоит, ничего не ясно, и где мальчик – тоже непонятно.

Глава 17

Дорога домой, на первый взгляд такая короткая, отняла у Родина последние силы. Погода на Сахалине была обманчива: ласковое осеннее тепло исчезало, как только солнце заходило за горизонт. С наступлением сумерек на острове властвовали холодные жестокие ветра, которые налетали с моря, как дикие кочевники, не щадя никого. Они хватали путников, распахивали их пальто, пробирались под рубашки и жгли кожу не хуже раскаленного клинка. Они сбивали с пути, не давали поднять головы, запутывали. Казалось, они готовы утащить любого в свое темное царство и там, заморозив, оставить навек в плену. Георгий, сгибаясь под очередным особо яростным порывом, вдруг поймал себя на мысли, что прекрасно понимает местных жителей, которые наделяли явления природы божественной сущностью: ну разве может такой ветрюган быть чем-то, кроме темных сил, которые замыслили нипочем не пускать его домой?!

Ноги с трудом передвигались, казалось, вся усталость от сумасшедшего дня в местной больнице навалилась в одночасье, будто спевшись с ветром-разбойником. В какой-то момент Родин даже решил, что он потерялся, заплутал, но именно в этот момент перед глазами замаячили крыши и огоньки поселка. У Георгия открылось второе дыхание, он будто потерпевший кораблекрушение кинулся вперед, как тонущие кидаются к спасительной суше. Каждое тускло светящееся окошко было маленьким маячком, который обещал, что герой не окончит свои дни бесславно и глупо, замерзнув насмерть в паре метров от собственного жилья. Правда, теперь Родину предстояло преодолеть новое препятствие: он вдруг осознал, что начисто забыл, как выглядит дом, выделенный ему на постой. Он помнил дверь, грубо окрашенную синей краской, помнил новую, недавно справленную крышу, которая торчала из-за невысокого, наскоро сбитого забора… Но таких домов вокруг было много: поселенцы ставили избы хоть и ладные, но без претензий на оригинальность, в местном суровом краю было не до излишеств.

Наугад постучавшись в ворота и разбудив, как показалось по лаю, целую свору собак, Георгий вдруг задумался о своей невесте: а поехала бы она за ним в эти края, случись чего? Ждала бы она на лавке в крестьянской избе, пока он вернется? Ответа Родин дать не успел, потому что дверь в дом отворилась и зычный голос с недовольством и парой матюгов поинтересовался, кто изволит гулять и честных людей беспокоить в такое время. Родин, ничуть не смутившись, в тон собеседнику ответил, что новый доктор заплутал.

Через секунду в воротах показался коренастый мужичок, густо заросший бородой. Он едва доставал Георгию до плеча, но был таким широким, что казался даже крупнее.

– Новенький? – поинтересовался он. – Эко тебя угораздило в такую непогоду шляться по ночи! Тебя небось в новый дом поселили, где Марфа хозяйничает. Ох, и огонь бабенка! Пойдем, провожу, а то в первый же день лекаря потеряем.

Мужик вышел на улицу, потеснив Родина плечом, следом из ворот выскочил огромный пес, подозрительно смахивающий на волка. Да и вообще, сам мужик напоминал лешего. Впрочем, как уже успел заметить Родин, в этих краях каждый второй напоминал ребенка леса.

– Ох, хорошая тебе досталась хозяйка!.. – Мужик шел легко, казалось, ветер, который только усилился, вообще не доставляет ему никаких неудобств.

– Да? Мне она тоже показалась приятной женщиной, – пробормотал Георгий, натянув воротник пальто выше ушей. Отвечал он, по правде сказать, из чистой вежливости: все, чего ему на самом деле хотелось, – упасть на кровать и заснуть.