Читать книгу "Германский офицерский корпус в обществе и государстве. 1650-1945 - Карл Деметр"

Проблема обучения и подготовки к какой-либо профессии, т. е. к выполнению каких-либо обязанностей, – это составная часть процесса разделения труда, который управляет всей человеческой цивилизацией. По мере роста населения борьба за существование обостряется, и потому природные способности приходится развивать. Это достигается за счет специализации и разделения на умственный и физический труд, то есть происходит выделение различных видов деятельности в различные группы профессий, которые в ходе дальнейшего развития делятся на более узкие специальности. Чем дальше заходит этот процесс специализации, тем больше знаний и навыков требуется для занятий каждой конкретной профессией. В патриархальном обществе, где экономика и общественная жизнь не выходят за рамки натурального хозяйства, такое обучение может происходить в кругу семьи – будь то родная семья ребенка или любая другая, обладающая монополией на образование. Воспитание и образование сосредотачивается в одних и тех же руках. Получение профессии по наследству приводит к возникновению соответствующего этой стадии развития института – наследственного статуса, наделенного исключительными правами. Монополия ведет к возникновению привилегий, вытекающих из статуса, и феодальная форма общественного устройства, основанная на статусе, коренится в патриархальном общественном строе.

Противоположностью этой системы служит мир городской буржуазии. Разумеется, в раннем Средневековье в Германии уже существовали города, большинство из которых возникло еще в эпоху римлян. Но только после того, как в конце Средних веков произошло увеличение их количества и доли живущего в них населения, они стали существенным фактором исторического развития. Своим происхождением они, по-видимому, обязаны разделению труда и в определенной степени соответствовали этому образующему принципу. В сущности, город испытывает на себе два разных типа влияния. С одной стороны, совместное проживание весьма способствует развитию «практической сметки», или, другими словами, здравого смысла, а с другой стороны, освобождение человека от необходимости трудиться на земле приводит к преобладанию «рационализма» как в мыслях, так и в действиях. Одной лишь проблемы нехватки свободного места достаточно, чтобы поднять сознание горожанина от горизонтальных архитектурных линий до вертикали, символизирующей развитие интеллекта. Мир подсознательного, инстинктивного, эмоционального и физического, определявший образ жизни горожанина и его цели, уступает свое место миру разума и интеллекта. В скученности города, включая средневековые города, сфера влияния семьи сокращается, в особенности в том, что касается образования, «интеллект» становится независимым и создает инструмент, в котором нуждается, – школу. Начиная с этого момента семья остается эффективным средством воспитания, но образование переходит в ведение школы; первая формирует характер и душу, а вторая дает знания. Все это, разумеется, верно лишь с оговорками, поскольку школа всегда претендовала на существенную роль в формировании личности, а не только в образовании. Но школа стремится воспитать ребенка главным образом посредством знаний и идей, научив его правильно мыслить.

По мере развития городской мир со свойственным ему рационализмом начинает изменять общий облик цивилизации. Экономика управляется городскими ремеслами и торговлей, городская денежная экономика преобладает над основанной на обмене сельской экономикой, и в результате село уступает городу в экономическом, интеллектуальном, социальном и политическом соревновании. Чем очевиднее этот факт, тем менее значимым становится понятие общественного статуса и связанной с ним системы профессиональной подготовки в семье. Школа, составляющая самую суть городской ментальности, расширила свои рамки и вторглась в семейную монополию на образование и профессиональную подготовку. В рамках данного исследования мы не будем углубляться в историю воспитания и профессиональной подготовки; мы только осветили некие основополагающие принципы, которые позволяют составить представление об исторических и социальных аспектах проблем, связанных с образованием офицеров.

В своем анализе мы периодически возвращались к противопоставлению города и села, разума и воли, интеллекта и инстинкта, рационального и иррационального. Эти противоречия, несомненно, можно выразить и другими словами, но тех, что были предложены, достаточно, чтобы показать, в чем заключается проблема. Так или иначе, я бы не хотел упустить возможность четко прояснить следующий факт: взаимодействие этих двух полярных сил не было характерно лишь для старой Пруссии, где знать владела крупными земельными угодьями и где поместное дворянство играло такую значительную роль в офицерском корпусе.

Оно также объясняет заметные различия между офицерским корпусом Пруссии и, например, Баварии, где роль дворянства была гораздо менее заметной и где дворянство в значительной степени отождествлялось с патрициатом. Все это, естественно, оказало свое влияние на природу офицерского образования.

Глава 9Пруссия: первые военные училища

Первое, что обращает на себя внимание, – это то, что вопрос образования офицеров был, как и все остальное в армии, связан с развитием военной техники и тактики. Необходимость дать офицерам-кандидатам более высокую техническую подготовку и установить связь между теорией и практикой первоначально ощущалась лишь при подготовке артиллеристов. С конца Средневековья этот вид оружия приобретал все большее значение, и для его применения требовались математические знания, которые значительно превышали обычный для тех времен уровень. Желательно было, чтобы будущие офицеры осваивали эти знания в школе. Так возникли артиллерийские училища – старейшие военные академии, появившиеся в начале XVI века. Для остальных родов войск подобные заведения были учреждены лишь столетия спустя, и даже тогда их первоначальный замысел был связан не столько с военными надобностями, сколько с желанием поддержать пошатнувшийся статус рыцарства как элиты европейского общества. По ряду причин доходы от феодальных поместий неуклонно сокращались, и дворяне все меньше могли позволить себе путешествовать за границу для получения образования, как это было в прежние времена. Эти шаги были предприняты для того, чтобы разработать более быстрый, дешевый и систематичный способ удовлетворить потребность обедневшего дворянства в среднем образовании. Предполагалось обучать не только придворным манерам, иностранным языкам и фехтованию, но также давать политическое образование, основанное на знании истории, и знакомить с теорией и практикой искусства ведения войны.

Новый тип образовательного учреждения для молодых дворян обсуждался повсюду в Европе. Пионером в этом вопросе, по-видимому, был один из вождей гугенотов Франсуа де Ла Ну, автор «Трактата о политике и войне», опубликованного в 1587 году. Насколько нам известно, первое учебное заведение подобного рода было основано шурином принца Морица Оранского герцогом Бульонским в 1606 году в Седане. Первым германцем, последовавшим его примеру, был граф Иоганн VII Нассауский с его «Школой военного искусства и верховой езды» в Зигене, основанной в 1617 году; через год после этого ландграф Мориц Гессенский создал в Касселе колледж, носящий его имя, а затем сам Валленштейн в 1624 году основал военную академию в Гичине. Все эти честолюбивые планы были сведены на нет Тридцатилетней войной и были возобновлены только после ее окончания – на этот раз успешно – великим курфюрстом Бранденбургским. Один из его предшественников, герцог Альберт, в своем указе 1556 года уже упоминал о том, что необходимо уделять внимание науке и защищать тех, кто ее изучает, от их хулителей, но он не предпринял ничего для этой цели. Это было сделано только с основанием Прусского кадетского корпуса в Кольберге, дополнившего уже существовавшую к тому времени Военную академию, в которой изучались не только обычные учебные предметы, но также элементы математики и фортификации.