Читать книгу "Вьетнамская жар-птица - Юлия Монакова"

– Слушай, Вер, ну ты вообще такая же! – восхищённо повторял Виталик, заглядывая ей в глаза. – Я тебя сразу узнал… Ты замужем?

– У меня есть бойфренд, – отозвалась она и тут же с любопытством спросила:

– А что Дениска? Он-то где и как?

Виталик помрачнел лицом и скупо обронил:

– Разбился на мотоцикле в девяносто третьем…

Чтобы разрядить обстановку, Вера позвала Виталика с супругой на своё вечернее представление. Он был страшно смущён и горд этим приглашением. На спектакль явился с огромным букетом цветов… Тесной дружбы между ними не случилось, оба были занятыми взрослыми людьми, жившими на разных концах Нью-Йорка, но всё же Вера потом частенько видела его светлую голову в зрительном зале. Виталик не навязывался, он просто наслаждался мюзиклом и пением Веры. Через три года она уехала обратно в Россию, и их хрупкая связь поддерживалась лишь редкими взаимными «лайками» на фейсбуке. А ещё через несколько лет Виталик сменил свой аватар на «жовто-блакитний» и удалил Веру из друзей. На её робкие попытки выяснить, что случилось, он доходчиво ответил, что ненавидит всех клятых москалей-оккупантов за то, что они напали на его Родину. Вот так нелепо их отношения окончательно оборвались…

Пока ждали отправления поезда на Москву, Вера с какой-то обречённой жадностью впитывала в себя напоследок краски, запахи, лица и диалоги, окружающие её.

Рядом на перроне оживлённо разговаривали две женщины – пожилая и молодая, судя по всему, бывшие некогда свекровью и невесткой.

– Я такая радостная! – бесконечно повторяла молодая, обнимая пожилую за плечи.

Та вторила ей в унисон:

– А я-то какая радостная видеть тебя! Ты даже не представляешь, какое это шасье – видеть родное лицо! Как мне все надоели!

– Осе привет большой передавайте! И его новой жене тоже! Скажите, шо я вас всех беззаветно люблю, у меня ближе вас никого нет!

– Передам, передам! Я сама со всеми Осенькиными дамами дружу. И даже с Людой дружу, первой его женой, так мы с ней мило дружим! – Свекровь с умилением возводила очи к небу. – Он же, паразит, женщин меняет, как перчатки, я таки должна к каждой приспосабливаться! И с Лесей общаюсь, от которой двойня. Но сколько вже можно?!

Наконец, объявили их поезд. Мачеха, измученная жарой и долгим ожиданием, вполголоса ворчала, что обратно надо было тоже лететь самолётом – Бог с ним, с плохим самочувствием, как-нибудь перетерпели бы. Но зато (повезло!) на четверых у них было отдельное купе, так что никто не побеспокоил бы их до самого окончания поездки.

Поезд тронулся. Он увозил Веру всё дальше и дальше от города «у Чёрного моря», и она тихонько плакала. Плакала горько и одновременно сладко, сама, пожалуй, не в силах толком объяснить себе причину своих слёз. Просто душа её, как губка, была насквозь пропитана этим ярким, сумасшедшим, нереальным и волшебным городом…

1994 год

Вера открыла дверь своим ключом и, прежде чем войти в квартиру, тщательно стряхнула с зонта оставшиеся дождевые капли, а затем вытерла подошвы сапог о половичок, лежащий перед входом.

В Москву пришла безрадостная, мокрая, серая осень. Вечерами начали раньше зажигаться лампы, и всё неохотнее становилась каждая вылазка из дома, в промозглую стылость. Сидеть бы в тепле, на кухне, согреваться чайком с вареньем и грызть сушки под какую-нибудь «Просто Марию» или «Санта-Барбару»… Верины одноклассницы все как одна подсели на новый молодёжный сериал «Элен и ребята», и сама Вера, не сумев остаться в стороне от общей истерии, следила за перипетиями жизни французских студентов не без интереса. Бабушка, впрочем, ворчала, что этот сериал не несёт никакой идеи и оттого не представляет ценности для внучек.

– Какие-то они все… оторванные от реальной жизни, – комментировала Римма Витальевна происходящее на экране. – Об учёбе вообще не думают, на уме только любовь-поцелуи, посиделки в кафе, спортзал да музыка. Да и поёт эта самая Элен неважно – тоже мне певица.

Вера повесила мокрый плащ в прихожей и в изнеможении бросила сумку на стул. Она жутко проголодалась и устала после семи уроков. Нагружали их в гимназии по полной программе, что уж тут говорить…

Из комнаты показалось взволнованное лицо старшей сестры. Она приболела и вот уже несколько дней не ходила в школу.

– Это ты? – протянула Дина разочарованно. – Что так рано?

– Ну извини, что побеспокоила, – усмехнулась Вера, направляясь прямиком на кухню. – Как-то неохота болтаться по улицам под дождём… А в чём дело? Ты кого-то ждёшь?

– Илья должен зайти, он звонил, – со вздохом произнесла сестра. – У него занятия в три часа заканчиваются.

Илья Кондратьев, он же Иисусик – так ласково шутя звала его Вера, – был студентом Московской консерватории, как и его сестра Надя. Вера тоже планировала поступать туда после школы, на вокальное отделение, и поэтому Илья частенько звал её с собой на концерт какого-нибудь певца или музыканта. Девочка с удовольствием принимала все его приглашения, несмотря на то, что знала – Дина будет ревновать.

Ни для кого не было секретом, что семьи Громовых и Кондратьевых планировали свадьбу своих старших детей. Дина с детства знала, что ей суждено стать невестой Ильи. Илья рос с привычной мыслью о том, что они с Диной рано или поздно поженятся. Однако, если Дина всегда, сколько себя помнила, была влюблена в Илью, то сам потенциальный жених особого расположения к ней не высказывал. Нет, он прекрасно относился к Дине, считал её хорошей подругой, но… положа руку на сердце, даже с четырнадцатилетней Верочкой ему было куда интереснее, чем с собственной невестой.

А Дина, между тем, в свои шестнадцать выросла в прехорошенькую юную девушку. Тонкая, хрупкая фигура, длинные стройные ноги, шелковистые светлые волосы, глаза такой же прозрачной голубизны, как и у отца… Парни на улицах оборачивались и многозначительно свистели ей вслед, пытались познакомиться, обрывали телефон… И лишь на Илью её красота не производила должного впечатления. Он относился к ней доброжелательно, как всегда. Но – не более того. Ни разу он не предпринял попытки обнять или поцеловать её, не говоря уж о чём-то большем. Для здорового двадцатилетнего парня это было странно. Правда, Дина успокаивала себя тем, что он просто «бережёт» её до свадьбы. Вере слабо верилось в эту теорию, но она предпочитала не спорить с сестрой – не видела смысла.

Кстати, и к младшей сестра Дина ревновала совершенно напрасно: в интересе Ильи к Вере не было ни грамма сексуального подтекста. Им просто было весело вместе. К тому же у них всегда находилось много общих тем для разговора. Только и всего…

– Ладно, не кисни, – утешила Вера сестру, – я не стану вам мешать, когда он появится. Засяду на кухне и буду делать уроки. Комната в полном вашем распоряжении!

– Да не понадобится нам комната, – с досадой махнула рукой Дина. – Если ты дома, он ничего такого себе просто не позволит.