Читать книгу "Заново рожденные. Удивительная связь между страданиями и успехом - Ли Кравец"

Одним из особенно тяжелых последствий процесса реконструкции картины мира является «гиперинтеграция». Психологи Патришия Рисик и Моника Шнике из Университета Миссури пишут в статье в Journal of Consulting and Clinical Psychology, что «без серьезной поддержки со стороны общества или помощи психотерапевта процесс интеграции может оказаться поверхностным или, напротив, зайти слишком далеко». При этом очень легко прийти к заключению, что «мир — ужасное место», «никому нельзя доверять» и, наверное, наихудший вариант «я — плохой человек». В ходе исследования, результаты которого были опубликованы в журнале Psychological Trauma, психологи Хизер Литтлтон и Эми Гриллс-Такечел опросили более 350 студенток колледжей, в отношении которых были совершены преступные действия сексуального характера, и получили поразительный результат: в 45 % случаев у жертв насилия отмечались признаки гиперинтеграции. Они боялись окружающего их мира и больше не считали себя хорошими людьми, как до травмы.

* * *

Синди Шихэн воспитывалась в традиционной семье в город Беллфлауэр в Калифорнии. Ее отец работал в компании Lockheed, в то время являвшейся одним из крупнейших подрядчиков Министерства обороны США. Повзрослев, она возглавила работу с детьми и молодежью при Католической церкви Св. Марии. В ее обязанности входила организация программ по внеклассной работе с детьми в возрасте 9–13 лет, находящимися в группе риска.

До гибели Кейси Синди ощущала себя хорошей матерью, хорошей женой и хорошим человеком, живущим в хорошей стране, чьи намерения исключительно хорошие. Но теперь ее старший сын был мертв. Не найдя никакого другого объяснения, она винила во всем себя и ту наивную веру в свою страну, которую она когда-то передала своему сыну. Оправдать его смерть было невозможно, равно как и найти рациональные доводы для сохранения прежней картины мира. В книге «Не чужой ребенок» Синди пишет: «Я росла в сельской местности и ходила в обычную государственную школу, где учат, что Америка — хорошая страна, что Америка — справедливая страна. Америка убивает людей… с того самого момента, когда мы только высадились на этот континент; мы несем смерть и разрушение». Говоря о своей прежней вере в хорошую и справедливую Америку, она признается: «Я внушила эту чушь своему сыну, и он пошел в армию».

После смерти Кейси от базовой картины мира Синди практически ничего не осталось. Как бы больно ни было, теперь она четко понимала, что мир — не такое безопасное место, как она когда-то думала. «Я больше ни во что не верю и никому не доверяю», — рассказывает она, находясь в своем доме в Вакавилле в Калифорнии. Лейтмотив ее истории — утрата доверия. «Армия пообещала позаботиться о Кейси, и теперь Кейси мертв. Правительство всем врало. Президент злоупотребил полномочиями ради использования ресурсов Америки и убийства американских детей. Я росла во времена войны во Вьетнаме и, когда я училась, в качестве специализации выбрала историю. История полна рассказов о том, как правительства лгут своему народу и эксплуатируют его. Я знала об этом, когда Кейси пошел в армию. Я никогда по-настоящему не доверяла нашему правительству, но все-таки думала, что в своей деятельности оно исходит из наших интересов. Сейчас же, через восемь лет после смерти Кейси, я понимаю, что совершила ужасную, трагическую ошибку, испытывая пусть даже минимальное доверие к государству в любых его проявлениях. Я больше не заблуждаюсь».

Синди — своего рода живое воплощение идеи протеста. Ее тело участвует в общении наравне с голосом, в котором чувствуется сила и даже некоторая жесткость. Глубокие морщины на лице сразу выдают ее переживания — участливость быстро сменяется едкой язвительностью. Золотистые волосы подстрижены коротко и разделены пробором, как это принято у матерей, которые ценят практичность. Для политических акций она выбирает самую неброскую одежду — футболки и джинсы, давая политикам ясно понять, зачем она пришла.

«Я стала мыслить не столько категориями “хороший — плохой”, сколько “правильный — неправильный», — поясняет она. — К примеру, до смерти Кейси я осуждала тех, кто попадает в тюрьму, — улыбается она. — Теперь я хожу туда как на работу». По подсчетам Синди, за участие в протестных акциях ее арестовывали 15–16 раз.

Несмотря на пристальное внимание со стороны полиции, ей становилось все труднее донести свою точку зрения до общественности. Единого антивоенного движения, отстаивающего принципы справедливости, просто не существовало. К тому времени жертвами боевых действий стали 1800 американских солдат. Президент, отправившийся в пятимесячный рабочий отпуск на свое ранчо неподалеку от местечка Крофорд в Техасе, теперь настаивал на продолжении операции в Ираке, аргументируя это тем, что в противном случае все принесенные жертвы окажутся напрасными. «Потерпев неудачу после всего, что я сделала ради мира, я была вне себя от ярости и чувствовала себя такой беспомощной, — вспоминает Синди. — Я не хотела, чтобы из-за этой войны кому-нибудь пришлось пройти через то же, через что прошла я». В один из жарких августовских дней 2005 года Синди сказала себе: «С меня хватит!»

Ранчо семьи президента Буша занимает полторы тысячи акров покрытых негустой растительностью прерий. По границам владения протекают две реки — Рэйни-Крик и Мидл-Боск-Ривер. На пастбищах между выходящими на поверхность скалистыми породами и дубовыми рощами пасется скот. В самом центре стоит одноэтажный дом из красновато-коричневого известняка, в котором президент встречался с лидерами иностранных государств — от президента России Владимира Путина до британского премьера Тони Блэра.

В августе того года у обочины шоссе в непосредственной близости от ранчо Синди Шихэн с 40 единомышленниками разбила лагерь, вскоре прозванный «Лагерем Кейси». Она заявила, что не уйдет, пока лично не встретится с президентом. К тому моменту Синди уже встречалась с президентом в составе группы матерей. Правда, тогда горечь утраты была еще слишком сильна, и поэтому большую часть встречи она молчала. Вторая встреча должна была пройти совершенно иначе. Синди хотела обратиться к президенту с требованием: «Каждый раз, когда вы выступаете и заявляете, что собираетесь продолжить резню в Ираке в память о павших героях, говорите “за исключением Кейси Шихэна”… Я не разрешаю вам тревожить его память».

Вначале в «Лагере Кейси» ежедневно находилось около ста активистов. Вскоре невдалеке у того же шоссе появились сторонники Буша, выкрикивавшие лозунги в поддержку президента. В ответ на это полторы тысячи протестующих собрались на демонстрацию в поддержку мира в парке в Крофорде. Число сторонников Синди продолжало расти. Обитатели «Лагеря Кейси» соорудили мемориал из тысячи белых крестов, звезд и полумесяцев с именами погибших в Ираке солдат. По словам Синди, в середине августа по всей стране было проведено 1600 антивоенных бдений, в ходе которых тысячи людей зажгли свечи в память о ее сыне. Среди посетивших лагерь были и публичные люди, такие как Мартин Шин, Аль Шарптон, Джоан Баэз и несколько членов конгресса.

За то время, что активисты из «Лагеря Кейси» продолжали свою протестную деятельность (до конца августа), Синди успела появиться практически во всех наиболее популярных новостных программах в стране, пытаясь донести простую мысль: прекратите войну и, пока не поздно, верните домой наших сыновей и дочерей.