Читать книгу "То ли свет, то ли тьма - Рустем Юнусов"

Девочки плечом к плечу, садятся на диван, который стоит у дальней стены. Я предлагаю студенткам пересесть поближе ко мне на стулья, но они дружно:

– Нам так удобнее.

– Хорошо. Кто из вас может назвать основные группы антибиотиков, а также по два-три антибиотика из каждой группы и сказать, на какую флору они действуют.

Коллегиально девочки группы антибиотиков назвали и набрали в рот воды.

– Какие антибиотики относятся к аминогликозидам и спектр их действия? – более конкретно задаю я вопрос.

Отвечают студентки в несколько голосов, но невпопад.

– Почему плохо подготовились?

– Мы учили, – говорит белокурая студентка.

– Названия у всех антибиотиков разные, – вторит ей подружка.

– Разумеется, разные.

– Чтобы выговорить, язык поломаешь, так плохо запоминаются.

– Вы уже шесть лет учитесь. Начиная с четвертого курса, на фармакологии и на всех клинических кафедрах речь идет о лечении тех или иных заболеваний антибиотиками. Вопрос этот важный и для вас не новый. Антибиотики вы должны знать как таблицу умножения. Без этого вы не сможете грамотно лечить не только пневмонию, но и другие заболевания, в основе которых лежит бактериальная агрессия.

– Нас до этого про антибиотики так не спрашивали.

– Это не имеет значения.

Наступает пауза. Девочки между собой переглядываются. Наконец одна из них, делая мне глазки, говорит:

– Мы вас очень просим, поставьте нам зачет авансом, а мы обещаем вам, антибиотики к госэкзаменам выучим.

– Выучим к госэкзаменам, обязательно выучим, – поддерживают ее подруги, – ну, уж поставьте.

– Свежо предание… – говорю я, не без усилия сгоняя с лица набегающую улыбку.

Девочки улавливают перемену в моем настроении и продолжают просить.

– Ну, хорошо. Я вас просил сфотографировать таблицу с антибиотиками и вклеить фото себе в рабочие тетрадки. Вы сделали это?

Девочки потупили взгляд, затем вполголоса начинают между собой обсуждать, у кого есть цифровой фотоаппарат. Они начинают меня заверять, что таблицу обязательно сфотографируют.

– Как будут фотографии, вы их мне покажете.

– И вы нам антибиотики зачтете?

– Не торгуйтесь.

Студентки покидают кабинет, а я думаю: «Вот я им за незнание антибиотиков не ставлю зачет, а задай сейчас десяти участковым врачам вопрос «Чем отличается по спектру действия пенициллин от ампициллина?», и будет очень хорошо, если двое из них на него смогут правильно ответить.

Из всей этой слабой группы только две девочки и то только наполовину сдали зачет, тогда как обычно из среднестатистической группы в пятнадцать студентов с первого захода по пульмонологии получают зачет семь-девять студентов.

Что же до Баскетболиста, Петрова и двух «заштукатуренных» студенток, то они вообще ко мне в кабинет сдавать зачет не зашли, и я подумал: «Будут звонки. Кто-то при зачислении в университет на тех студентах, которые не сдали мне сегодня зачет, погрел руки, а мне с ними – майся! А уж про больных, которых они будут лечить, нечего и говорить. Про будущую врачебную деятельность этих студентов можно сказать одним словом: слезы!»

Я иду в учебную комнату, поправляю столы, скамейки, висящие по стенам таблицы, и думаю: «Слава богу, ушли! Какая, интересно, будет следующая группа? Ах, вспомнил: Саяр Файзыллович говорил, что придет от него ко мне с гематологии восьмая группа. По его словам: хуже некуда! За сорок пять лет педагогической деятельности он не встречал еще таких!»

26

В пятидесятые – семидесятые годы прошлого века на базе Республиканской клинической больницы заведовал кафедрой госпитальной терапией выдающийся ученый – клиницист профессор Залман Израилевич Малкин. Старожилы рассказывают, что тогда сотрудники кафедры и доктора клиники жили одной семьей. Соберутся все за одним столом, скажем под Новый год, первый тост произносил Залман Израилевич. Он говорил: «Нам-то сейчас за столом хорошо, мы будем веселиться, а каково сейчас страдающим больным, которые лечатся в нашей клинике!» – и всегда первый тост произносил за здоровье больных.

Сейчас по праздникам мы тоже периодически собираемся, но порознь: кафедральные отдельно, больничные отдельно. И никто за столом не вспоминает о больных, которые лежат в нашей клинике, тем более о больных, которых лечат наши выпускники. Первый тост шеф произносит за преподавателей кафедры, главное, чтобы нам жилось хорошо.

Не вспоминает на совещаниях о больных ни ректор, который является председателем приемной комиссии; это она отбирает из большого числа абитуриентов будущих студентов в наш университет; не вспоминает о больных ни проректор по учебной работе, ни декан. Более того, наш деканат, вместо того чтобы отсекать нерадивых студентов, с усердием протаскивает двоечников за уши с курса на курс. Не вспоминают о больных и профессора – заведующие клиническими кафедрами, ни преподаватели. Больные, словно не живые существа, где-то там, далеко, по другую сторону университетской жизни. Жизнь больных, с ее печалями и горестями нам кажется совсем не интересной. Каждый из нас решает свои меркантильные задачи и не видит ничего дальше носа своего. Впрочем, есть редкие исключения, но они не скрашивают общей картины.

В зарубежных вузах, если студент не сдал экзамен или зачет, то, пожалуйста, пересдавай, только за плату, пополняй институтскую кассу. И нашим бы вузам перенять эту систему, тогда бы успеваемость среди студентов возросла. Но на это новшество руководство нашего института не идет и, видимо, неспроста.

Когда-то очень давно у нас в институте говорили, что если студент не сдал зачет, то преподаватель может принять зачет у него повторно. Если же и на этот раз студент не получает зачет, то на третий раз зачет у него принимают коллегиально несколько преподавателей, и решается вопрос о его отчислении. Так должно в принципе быть, но у нас сдача зачетов проводится по-иному. Некоторые студенты сдают мне зачет столько раз, что я сбиваюсь со счета. Первые три раза он подходят неподготовленными, думая взять измором, а затем начинают учить. Наш деканат дает возможность студенту погашать долги хоть двадцать раз. Кстати сказать, работа в деканате – отнюдь не из легких, и получают за нее работники деканата совсем небольшие деньги, в отличие от проректоров, которые на контракте, но за свое место они держатся.

Я как-то одного знакомого профессора химико-технологического университета спросил: «Скажите, у вас в университете много учится недоумков?» – «А как же без дураков. Их никто не сеет – сами рождаются», – с легкой улыбкой на губах, с хитрецой посмотрев на меня, ответил он. «И как же вы ставите им зачеты, переводите с курса на курс? На некоторых факультетах у вас одни формулы, нужно понятие и логическое мышление, а не зубрежка». – «Лично я ставлю на экзаменах тройки и – с глаз долой. У меня нет времени устраивать им переэкзаменовки». – «А как выходят из положения преподаватели, которые ведут практические занятия?» – «По-разному: кто, занимаясь репетиторством, делает на этом бизнес, а можно дать контрольное задание и уйти из класса. Студенты, оставшись одни, что нужно спишут друг с друга или с учебника». – «Поэтому-то наши дипломы и не признаются за рубежом».