Читать книгу "Секретный Черчилль. Британские спецслужбы в войнах ХХ века - Вадим Телицын"

Но потом старые союзы сменились новыми, и появился новый враг – немец. И Черчилль был одним из тех, кто считал этот факт неоспоримым[65].

К тому времени в министерство внутренних дел (на стол Черчилля) поступали донесения, из которых следовало, что немцы действительно блуждали по английским фермам, подсчитывая количество рабочих лошадей-тяжеловозов.

Нет сомнения, что немецкие разведчики действовали в Англии, и вероятно они были там уже с 1890-х годов. Они ведь активно действовали во Франции и в России – в то время как агенты самой Великобритании собирали информацию в разных местах, потому наивно предполагать, что немцы отказались бы от тайного сбора нужных им военных сведений в Англии. Вопросы, которые всегда занимали ответственных за это чиновников, касались степени, природы и эффективности иностранного шпионажа: было ли в Англии больше, чем горстка таких шпионов, и чем именно они интересовались? И в какой степени их действия на самом деле были полезны Германии?[66]

В феврале 1909 года журнал «Уикли Ньюс» опубликовал объявление:

«Иностранные шпионы в Британии. Вознаграждение за информацию 10 фунтов. Вы видели шпиона?… У вас, возможно, были приключения, связанные с ними, вы, возможно, видели фотографии, диаграммы и планы, которые они готовят»[67].

И неудивительно, что многие видели.

Но не только «желтая пресса» боялась немецкого вторжения. В июне 1907 года военный корреспондент «Таймс» Чарльз А. Корт Репингтон, бывший офицер, который в предыдущем году работал в министерстве иностранных дел, а теперь стал «куратором» агента Клэйса, отправился с визитом к учтивому и вообще весьма спокойному (кроме как во время игры в теннис) бывшему премьер-министру Артуру Бальфуру[68], лидеру консервативной оппозиции, и передал ему «Заметки о вторжении». В них утверждалось, что немецкое вторжение может быть организовано быстро, ловко и скрытно. Если верить «Таймс», это не представило бы больших трудностей. Обстоятельства изменились со времени отчета о возможной угрозе вторжения французов, составленного четырьмя годами ранее. Концентрацию сил вторжения можно было замаскировать под маневры или ежегодные учения, и, несмотря на то, что прежде концентрация флота около Гельголанда тут же вызвала бы подозрения, теперь она больше не выделялась бы в сравнении с обычным положением. Первоначально к «Заметкам» отнеслись с пренебрежением и сэр Джордж Кларк, секретарь Комитета имперской обороны, и лорд Адмиралтейства «Джеки» Фишер, который, тем не менее, поручил Эдмонду Слэйду, тогдашнему начальнику военно-морского колледжа, написать доклад о возможном вторжении. Слэйд пришел к заключению, что хотя силы немцев и внушительны, но их приготовления даже к самой незначительной атаке были бы заметны не менее чем за два дня до ее начала. Впрочем, даже в этом случае вопрос был передан на рассмотрение в Комитет имперской обороны, и заседания на эту тему проводились в ноябре 1909 года. Рассмотрение данного вопроса заставило умы в военном министерстве и в Адмиралтействе задуматься над тем, как они узнали бы о готовящемся вторжении, если бы немцы действительно планировали его.

Проблема была двоякой – внутренней и внешней.

Главное – следовало добыть разведывательные данные о тактике немецкого вторжения, и, во-вторых, очень мало было известно о немецкой разведке в самой Англии. Не было никакой реально действующей системы получения своевременной информации. Британский шпионаж в то время не стал по-настоящему активным. Агентам, если они были, вообще платили только по результату и не использовали их на постоянной основе[69].

Не стоит, правда, ставить знак равенства между шпионами различных эпох, для каждой из которых были свойственны собственные представления о способах добывания информации[70]. Иногда действительно удавалось обнаружить какие-то крупицы, доказывающие существование немецких шпионов в Англии. Парикмахеру в Дувре и фотографу в Ширнессе предложили щедрую сумму по 1 фунту в месяц каждому «за информационные услуги». Агентам заплатил бывший немецкий офицер по имени Гордон, у которого возникли проблемы из-за необеспеченных чеков. На самом деле информация о фотографе устарела, ибо ей было уже несколько лет. В другом случае, который не имел никаких последствий, перед судом предстал Франц Хайнрих Лозель, обвиненный в шпионаже в 1905 году. Лозеля заметили рабочие, когда он, по их словам, фотографировал батарею на равелине в Ширнессе, но на единственной фотографии, которую нашли в его аппарате, была снята лишь Хай-Стрит, главная улица города. Лозель утверждал, что сфотографировал улицу для продажи фотографии торговцу, чтобы сделать на ее основе художественные открытки. Главный прокурор не представил никаких доказательств[71].

Военное министерство хотело создать систему, способную предупредить его о мобилизации противника в течение часов, а не дней. Но шпионаж по-прежнему оставался любительским занятием[72].

В 1907 году было пять шпионских инцидентов; в 1908 году произошел гигантский рывок – до 48 в общей сложности; в то время как за первые три месяца 1909 года были отмечены 24 случая шпионажа. 77 случаев шпионажа были главным образом сконцентрированы на юго-востоке, из чего можно было сделать вывод, что любое вторжение начнется именно там[73].

«Я сомневаюсь, действительно ли немцы в 1906–1914 годах всерьез рассматривали возможность вторжения. Намерение это было запугиванием». Немецкий военачальник Мольтке, который не решился форсировать узкий морской залив шириной в четверть мили во время войны с Данией, сказал в аудитории германской Военной академии: «Я всегда могу высадить пару армейских корпусов в Англии, но у меня нет надежды, что мне удастся снабжать их там или вывезти их оттуда назад»[74].