Читать книгу "Чеченский детектив. Ментовская правда о кавказской войне - Константин Закутаев"

А если пустые окажутся? Понятно, что зарядить травы или патронов труда не составит и терзаться по этому поводу никто не будет, но если всё-таки реально боевики? Год условно по трём гусям[22]? И дальше продолжайте… Не по понятиям.

Отгоняя от себя эти мысли, Костя посмотрел на Серёгу:

— Сам-то как думаешь?

Тот, хмелея, обвёл всех сидящих за столом взглядом, тормознув на Щепёткине:

— К Сулейману потом хочу сгонять…

Все трое спецов, как по команде, не сговариваясь, хмыкнули. Саша спросил:

— Думаешь родня обмен потянет?

Костя пока не понимал о чём речь. Сооружая бутерброд, Сергей продолжил:

— Я думаю эти «чехи» за два месяца особо непофестивалили… Если криминал хороший будет в машине мы их сразу по официалке заберём. Если пустые будут попытаем, организуем криминал, а там видно будет… А родня… Учёбу в Баку потянула, думаю и обмен потянет.

— Что за Сулейман-то? — Костя, дождавшись, когда Серёга укусит бутерброд, спросил Сашу.

— Сулейман-то? — Саша усмехнулся, — это такой интересный типус, который меняет людей… И живых, и мёртвых…

— A-а, посредник… Ты что-то рассказывал, — Костя кивнул Серёге.

Лёха разлил водку:

— Давай, парни… Третий…

Все кто хоть раз побывал на войне, даже туристом, знают про традиционный третий тост. Обычно его и не произносят. Встали и выпили.

Щепёткин, не садясь, хрустнул огурцом и, выудив из пачки «Мальборо» сигарету, спросил:

— Курить пойдёт кто?

Андрей и Серёга вместе с ним вышли из палатки, в начинающий холодить вечер. Некурящие Костя и Лёха остались сидеть за столом.

— А что за посредник? А то я Рябину в полуха слушал, — поинтересовался Костя.

— Сулейман! — Лёха хрустно потянулся. — Это человек между жопами… То есть между ними и нами. Местные к нему не очень. Трупоедом зовут… Бизнесом специфическим занимается… давай дёрнем чуть-чуть для красноречия… Расскажу…

Намахнули. Закусили самой вкусной в мире армейской тушенкой.

«Плейбой рядом со мной, — скакала в углу Ветлицкая, обжимясь с гибким танцором.

— Во, бл… ь, потерянное поколение. Гомосеки… — прокоментировал появление танцора Лёха. — Так вот… Есть «чехи», которые похищают солдат и есть Сулейман, который помогает их вытащить.

— Каким образом?

— Очпростым. У него хорошие контакты с операми, типа твоего Рябины… Причём везде в Аргуне, Гудере, Грозном… Он пробивает, что кого-то где-то заловили, но есть возможность общаться… Он договаривается с операми, фэйсами или хрен знает с кем, а потом едет к родне «духа». Заряжает им схему — они через Сулеймана покупают солдата… Ну, пленного, который где-нибудь в яме сидит и он меняет его на родственника, который у нас…

— А как по делу решают, ну со следствием? — Костя ещё не до конца отошёл от ненужных условностей мирной жизни. Но тут же понял всю глупость вопроса. С уголовно-процессуальным кодексом здесь считаются как с остальными законами. Никак.

— Хрен знает как! — совершенно искренне ответил Лёха, — «Чеха» забирает Сулейман, а потом привозит солдатика.

— А его-то интерес какой? За идею?

— Он к цене солдатика пару штук «зелени» цепляет и счастлив.

— Маржа, — вспомнил лекции по экономике Костя. — Так может он сам солдат и крадет?

— Может и сам… Есть другие варианты пленных вытаскивать? Предлагай.

— Охренеть, схема, — уткнулся бровями в переносицу Катаев. Что-то неприятно-липкое, как Лизун из «Охотников за Привидениями», ворохнулось в груди. Шняга какая-то… Из этого болотца его вывел Лёхин голос:

— Мы-то с ним только один раз пересекались. Около Шали, двое «духов» на «Ниве» пытались от нас свалить, их и догонять-то никто не стал, из КПВТ долбанули и всё. А утром, Сулейман этот прилетел… Саня с ним тёр…

Лёха встал с лавки и, сняв с «буржуйки» закипевший чайник, водрузил его на стол:

— … он предложил отдать трупы, а взамен, мол, готов сказать где наши, вроде десантура Ивановская, закопаны… ещё полгода назад убитые. Бляха! Горячо! — задев закопченный бок чайника локтем, вскрикнул он.

— Ну-ну. А Саня чего? — этот Сулейман хоть и отдавал трупным запахом, но притягивал.

— Саня, на свой страх и риск, поверил ему и «жмуров» отдал. Их же похоронить надо до захода солнца, завалили-то мы их ночью…

— Не напарил посредник?

— Нет. Как увёз своих «двухсотых», на, прикинь, дачном прицепе таком, так часа через три вернулся и говорит, поехали за мной. Ну, мы его из «шестерки» вытащили, и к нам в десантный отсек, чтоб рядом был если что…

Рассказывая Лёха лил в кружки кипяток, а Костя, вторым номером в тандеме, забрасывал туда пакетики «Липтона».

— Блин, до чего чайник неудобный, — поставил посудину к печке спецназовец, — ну вот… Всё по честному было, отъехали мы от Шали, к горам ближе, там у дороги почти могила и была… Копнули, завоняло… Вызвали сапёров, хоть Сулейман и кричал, что всё чисто… Прокуратуру там и прочую шлаебень…

— Трупов много было? — Костя почти физически ощущал процесс эксгумации.

— Трое, — коротко ответил Лёха, берясь за бутылку, — Огнестрелов не было. Горло перерезали… Давай!

Короткий тычок алкоголя пролетел по пищеводу без вкуса.

— Поэтому его «трупоедом» и называют, — запив горячим чаем, сказал Лёха.

— М-да… Бабло на «жмурах»… В натуре, деньги не пахнут.

— Ещё не всю водку выпили? Спортсмены? — весёлый громила Щепёткин ввалился в палатку первым. Менее пафосно зашли Серёга с Андреем.

— Осталось ещё… Я тут про твоего друга Сулеймана рассказывал, — подвинулся на скамейке Лёха.

— Таких друзей за хер да в музей, — Саня поболтал остаток в бутылке, — Лёш, достань там из тумбочки, тебе ближе…

— Андрюх, покажи кассету, про которую рассказывал, — Серёга на скамью не садился, согнув ногу в колене, опёрся на неё.

— Со свадьбой-то? Сейчас, погоди… — Андрей присел возле стопки видеокассет, сложенных около телетумбочки. — Мы её вместо песни года смотрим…

— А нашли мы её, Костян, в одном задроченном горном ауле, — добавил Лёха, сворачивая пробку с новой бутылки.

Пересев на кровать, чтобы лучше видеть, Катаев ждал, когда Андрей закончит процесс включения. Сидящие за столом тоже повернулись в сторону моноблока.

— Для остроты восприятия. — Саша быстро разлил водку, — по пятьдесят…

Не сговариваясь, дёрнули. Наконец, на экране показалась картинка. Съёмка велась на территории красивого особняка. В кадр периодически попадали широкие мраморные ступени входа, на которых, с бокалами в руках, тусовались дорого одетые мужчины и женщины. Входной марш венчали колонны светлого камня между которыми стояли фуршетные столики с бутылками «Асти», тарелками с канапе и ещё чем-то модным и красивым. На отдельном столе рядком выстроились хрустальные бокалы. Периодически между столиков летали официанты, вышколенные как срочники из кремлёвской роты. Кадр не дрожал — оператор явно был профессионалом — планы менялись с кинематографической постановкой. Группы людей о чём-то негромко переговаривались, потягивая шампанское. В большинстве своём это были мужчины в костюмах светлых тонов, некторые с шейными платками или галстуками оригинальных расцветок. Несколько раз, неуловимым эпизодом мелькали женщины, но как-то вскользь, оставив в памяти, лишь образ холёности и ухоженности. На некоторых кадрах, Костя, с удивлением отмечал, знакомые лица. Но кто и откуда врубиться не успевал.