Читать книгу "Танец с нежитью - Татьяна Андрианова"

Оно мне было не надо. Но даже я отчетливо понимала: чтобы упечь меня в тюрьму, одних глупых подозрений в связи с оборотнем маловато будет. О чем я вежливо сообщила магу.

— Что за бред?! Да я до градоправителя дойду! Никому не позволено являться в мой дом и оскорблять меня. Что за манеры, в конце концов?!

— Пойдем вместе, — ничуть не смутился он.

— Куда? — немного опешила я, потому что хотела сказать еще много разных слов, но была прервана на самом интересном месте и сбилась.

— К градоправителю, разумеется, — довольно кивнул маг. — Там расскажем ему и об оборотне, и о… контрабанде.

— О контрабанде? — удивленно пискнула я. — Какая такая контрабанда? У меня честная торговля, и все травы вполне легальны.

Составы — не совсем, но об этом я благополучно умолчала.

— А такая контрабанда, — мерзко передразнил маг. — То, что травы легальны, — большой вопрос, но, допустим, я в это верю. А вот амулеты точно приобретены незаконным путем.

О! Он об этом… Заметил-таки. Глаз — алмаз.

Дело в том, что некоторые магические амулеты не были запрещены полностью, но на их использование наложили ограничения. Предосторожность вполне понятная. Для использования амулетов необходимы знания, да и вручать в руки кому попало потенциально опасное оружие или подспорье для совершения разного рода преступлений не слишком дальновидно. Впрочем, справедливости ради надо сказать: «кто попало» все равно приобретал необходимое на черном рынке (как известно, был бы спрос, а предложение последует, вопрос лишь в наличии звонкой монеты), зато если амулеты обнаруживали, то приравнивали к контрабанде и изымали. «Счастливого» обладателя сначала прилюдно били плетьми у позорного столба, а затем отправляли в увлекательную пешую прогулку до каторги с ржавыми кандалами на ногах в виде украшения. Поэтому нужно иметь веские основания, чтобы рисковать шкурой до такой степени. Заряженный запрещенный амулет способен учуять практически любой маг. А незаряженный ничем не отличается от обычной безделушки и совершенно бесполезен. Тем не менее даже на такие желающие находились.

Я внимательно посмотрела на мага и от души жахнула шваброй об пол, как мажордом — посохом в лучших домах Диафеба. Моя подруга Лорана, чьи родственники исхитрились выдать ее за дворянина, прельстившегося рыжеволосой красотой (ну и хорошее приданое сыграло свою роль), часто писала мне о необычных нравах в столице. Например, о моде высшего общества ставить посреди зала разодетого в шитый золотом костюм важного вида мужика с большой тяжелой палкой в руке. Этот субъект зовется мажордомом и при появлении припозднившихся гостей лупит этой самой палкой об пол со всей дури, заставляя паркет содрогнуться, а присутствующих — нервно вздрогнуть от неожиданности. Гости смолкают и удивленно таращатся в его сторону, мужик же зычным голосом представляет тех, кого угораздило появиться с опозданием. Говорят, чем важнее титул, тем больше гости опаздывают. Наверное, поэтому король Лероллии Лексус Третий редко снисходит до посещения чьего-либо бала. Ведь тогда пришлось бы подъезжать к самому концу, чтобы не потерять лицо, когда все закуски благополучно съедены, напитки выпиты, а сами гости натанцевались до упада и стертых подметок бальных туфель.

Впрочем, у мага оказалась крепкая психика. Даже бровью не повел на мою выходку. Досадно-то как.

— А пойдем, — тоном «гулять так гулять» жизнерадостно согласилась я.

Сиднер удивленно изогнул бровь. Видимо, не ожидал, что вот так запросто соглашусь на явку с повинной. Оно и понятно. Мало кто добровольно радуется собственному публичному избиению плетьми и каторжным работам, с которых, к слову, мало кто возвращается.

— К градоправителю? — на всякий случай уточнил он, все еще не веря, что расслышал правильно.

— К нему, родному, — с энтузиазмом закивала я, чтобы у собеседника не осталось никаких сомнений в моих намерениях. Не только гордо прошествую с ним под ручку, а галопом побегу прямо до дворца градоправителя. — Чего это он еще спит, тогда как мы даже не ложились? Давай разбудим его и потрясем душераздирающим рассказом о том, как один маг буквально вломился в дом безобидной травницы, напугал до икоты, устроил погром, чуть не убил матриарха уважаемого купеческого семейства Загорска, приписал честной девушке порочную связь с оборотнем (которого, к слову, может, сам и подослал), нагло напросился на ночлег в ее постели и принялся шантажировать, правда, никак не пойму зачем. Извращенец, наверное. Вы, маги, народ странный, загадочный. Ваших мотивов сам Всевышний не разберет.

— Славная история, ничего не скажешь. Но факт незаконного владения магическими амулетами перекрывает все обвинения и оправдывает любые мои действия, — спокойно возразил маг.

Упертый он очень. Ну и я отступать не привыкла. Хотя бегаю хорошо — не всякий догонит.

— Почему господин маг решил, что амулеты имеют незаконное происхождение? — невинно захлопала глазами я. — Смею заверить — у меня все вполне легально.

— Неужели? — недоверчиво фыркнул тот. — Насколько мне известно, амулетами, определяющими местонахождение нежити, легально могут владеть только маги — лицензированные охотники на нежить и некоторые военные. Преимущественно те, что работают в связке с боевыми магами. Но, любезная Ангелла, насколько я могу судить, ты ни к одной из этих профессий не относишься. Значит, твои амулеты есть контрабанда чистой воды.

— Любезный маг позабыл упомянуть, что владеть амулетами могут еще и члены семей охотников на нежить, — злорадно улыбнулась я.

Действительно об этом пункте мало кто знал. Он касался охотников, а они о своих делах предпочитают не распространяться, отчего вокруг истребителей нежити постоянно витает некий романтический ореол таинственности, а сами охотники представляются обывателям героями, чей долг — стоять между жуткими монстрами и беззащитными людьми. Зачастую профессия охотника на нежить передается по наследству, так как родных людей обучать премудростям выслеживания потенциальной дичи все-таки удобней, чем привлекать кого-то со стороны, тем самым щедро пополняя ряды собственных конкурентов. Семьи же чаще всего предпочитали охотиться вместе. Так и гонорар остается в доме, и роли распределять удобнее. Кто-то был загонщиком, кто-то — стрелком, некоторые служили приманкой, если монстра иначе не выманить из логова.

— Да? — недоверчиво протянул Сиднер, явно посчитавший мое сообщение попыткой ловко ускользнуть из лап правосудия. — И кто же у нас лицензированный охотник?

— Моя мать — Калиме… — мило улыбнулась я, уповая на то, что оппонент слышал о ней.

Без ложной скромности замечу: имя Калиме хорошо известно как среди охотников на нежить, так и среди разумных видов нежити. Высокая, стройная, гибкая, как эльфийский лук, с волосами цвета воронова крыла, она производила обманчивое впечатление хрупкости и беззащитности. И тем не менее имела на своем счету не один десяток удачных дел.

— Даже так? — искренне удивился Сиднер. Значит, все-таки слышал о ней. — Предупреждать же надо.