Читать книгу "Пуля для главы - Алексей Макеев"

– Лев Иванович, уже начали! – бодро доложил майор. – Среди соседей по дому этого Кушнилина-Рачкина-Гнедухова ищем свидетелей его контактов с Демьясных. Сделали запросы в те ИТК, где они отбывали сроки.

Едва Гуров закончил разговор с Артюхиным, как его телефон снова разразился сигналом вызова. На этот раз звонил Стас.

– Лева, как там успехи? Мы уже возвращаемся в Якорный. Ты сейчас где? – жизнерадостно и бодро поинтересовался он.

– Иду в «Пищу богов», потому что чертовски проголодался… Вас-то небось в Потаповке покормили? – с утрированным упреком проговорил Лев.

– Гм… – на секунду замялся не ожидавший подобного вопроса Крячко. – Врать не буду – покормили. Но перехватить чего-нибудь еще все равно не отказался бы. Ты же меня знаешь! Так что без меня не начинай, минут через десять прибудем! Кстати, едем не с пустыми руками. Есть интересные результаты.

– Ну, и у меня тоже кое-что нарисовалось. Есть даже подозреваемый. Правда, боюсь, хоть он и мразь запредельная, но… Не все там стыкуется, как хотелось бы. Ладно, подъезжай, обговорим.

…Поездка Станислава в сторону Потаповки и Козловки выдалась хоть и не изобилующей открытиями, зато интересной и познавательной. Озирая живописные просторы Якорненского района, он катил по шоссе вслед за синим «Москвичом» Струкова. Анатолий Реонкин и эксперт-криминалист Евгений обсуждали разницу в характерах потаповцев и козловцев. По мнению капитана, потаповцы были куда более открытыми и приветливыми, нежели козловцы. Для вторых, считал он, что соврать, что чихнуть и пожелать здоровья, разницы не было никакой, тогда как обитатели Потаповки, по его мнению, всегда были и правдолюбами, и правдорубами.

– В Козловке могут купить с рук только что украденное у их же соседей и никому об этом не сказать. А вот в Потаповке за это же самое тут же всех поставят в известность, да еще и сами морду набьют… – соглашаясь с ним, констатировал Евгений. – Правильно говорят: что ни город – то норов, что ни деревня – то обычай.

– А с чем же это может быть связано? – не отрывая взгляда от дороги, спросил Крячко. – Села находятся в одном районе, люди, в принципе, везде есть и хорошие, и не очень. Ну не может же быть так, чтобы все село без исключения – или «честняки», или «крысы»!

– О-о-о! Это еще с очень давней поры тянется, – махнул рукой Реонкин. – Рассказывают так, что лет двести назад хозяином Козловки был какой-то отмороженный помещик – то ли из торгашей он происходил, то ли из разбойников. И сам был по характеру, как тогда называли, форменный башибузук, и дворню свою на это же нацеливал. Он и лес посылал рубить по чужим рощам, и скот заблудший угонять… Коль его мужик украл и не попался – от барина похвала, коль сплоховал и влип – выкручивайся сам, он ничего не знает. А в Потаповке хозяином был отставной поручик, герой Отечественной войны. Тот человек был очень порядочный – и сам чужд воровству, и сельчан приучал к честности. Вот так оно и пошло, от корня, от века…

– Это что! – рассмеялся Евгений. – Вон, в Грицунском районе, говорят, есть село. Так оттуда никто девок замуж не берет. У них тоже испокон веку в порядке вещей выбрасывать мусор прямо под окно. Там по улице-то не проедешь – вся дорога усыпана золой вперемешку с горелыми гвоздями. Как они сами ездят, хрен его знает.

– Женя! – в голосе Реонкина звучал ироничный укор. – О чем ты говоришь? Да у нас половина дорог в России с обочинами, загаженными мусором. Грубо говоря, таких безголовых засранцев и помимо той деревни – пруд пруди. Это сейчас, при Лосеве, наш район стал почище. А что было до него?! Все придорожные полосы представляли собой сплошные помойки. Да, Лосев действовал жестко – и штрафовал, и выгонял всех на субботники. Зато теперь всем нравится, что у нас лучше, чем у соседей. А сколько было злости, матов, сплетен?! Одна эта тупая кошелка, Феофания Крючок, в своем «Либеральном фронте» вылила на него не один ушат грязи.

– Что за «Либеральный фронт»? Можно подробнее? – заинтересовался Стас.

– Лет пять назад, когда Лосев еще только заступил на свою должность, помимо старой районки «Вести Якорного» появилась бесплатная газета «Либеральный фронт». – В голосе капитана звучал едкий сарказм. – Она позиционировалась как чисто рекламная, но в ней выходила и новостная полоса. И вот там все то, что происходило в районе, частенько выворачивалось наизнанку. Скажем, задержала наркополиция «пушеров» с наркотой – тут же статья о «неоправданно жестких мерах пресечения». Попалась на взятке начальница отдела образования – статья: вы только гляньте, кого Лосев берет на работу. Ну и так далее…

– Феофания, сокращенно – Фофа, она местная, – вступил в разговор Евгений. – Мы с ней учились в одной школе. Она года на два моложе. Мне сейчас тридцать, значит, ей – двадцать восемь. Вот… Талантами особыми не блистала. Кое-как закончила педучилище. Но работать пошла корректором в районку. Начала пописывать статейки. А тут, как говорится, откуда ни возьмись, какой-то «добрый дядя» выделил финансы на новую газету. Фофе предложили стать ее редактором. Ну а она, как пионерка, всегда готова. Вот теперь и коптит районное небо своими перлами…

– Но тем не менее, этот «Либеральный фронт» все равно кто-то читает? – утвердительно спросил Крячко.

– Понятное дело! – язвительно хохотнул Реонкин. – Все, для кого Лосев – кость в горле, обязательно читают. Вся торгашня из числа полукриминальной, вся чинушня подколодная, кому он перекрыл денежный «кислород», кто до него хапал и ртом, и задом… И в нашей «конторе» немало таких, кто ручки сейчас потирает и ждет, что Лосев не выйдет из комы. До него тут как было? Пару лет жезлом помахал – «Опель» или «Дэу» у крыльца. Еще лет пять позагребал «бабло» – коттеджик где-нибудь под областным центром. А сейчас – все. Он и сам живет только на зарплату, и других к этому приучает. А отвыкать от больших денег – ох, как сложно!

Глава 6

Машины катили по вполне приличного вида шоссейке. Хоть и латаной, но без ям и рытвин – обычного «компонента» очень многих провинциальных российских дорог. Эта местность изобиловала сосновыми и березовыми рощами, озерцами и речушками, из-за чего трасса иной раз выписывала общеизвестные «семь загибов на версту». Отмахав километров двадцать с лишним, «Москвич» свернул на грунтовый проселок, и дальше машинам двигаться пришлось то на второй, а то и на первой передаче.

– Так, значит, сейчас мы направляемся к Волчьей балке. А вот, кстати, и она сама… – ткнул пальцем куда-то вправо капитан, и Крячко увидел в просветах между густой порослью кленов и осин обширную, глубокую низину с достаточно крутыми склонами, поросшими кустарником и молодыми деревцами. В этих местах дорога, тянущаяся вдоль края балки, огибала примыкающие к ней боковые овражистые ложбины, из-за чего выписывать приходилось и петли, и зигзаги.

Наконец «Москвич» остановился, и Струков, выйдя из машины, направился к краю узкого, глубокого «каньона», но его тут же остановил Евгений:

– Иван Юрьевич! Стойте! Вы здесь, я так понял, уже и до этого наследили? Хреново! Мне нужно найти следы, оставленные преступниками.