Читать книгу "Женщина может все. Байки психологинь - Ольга Маховская"

Они дрались страшно, сковородками, вазочками, били друг друга бейсбольными битами, но в полицию не звонили. Позвонить в полицию означало сжечь мосты и навсегда лишить себя возможности нормального общения с бывшим супругом. Драться дерись, но сор из избы у нас выносить не принято.

Алена позвонила в полицию, когда дело зашло уже далеко, и Савва не просто клялся, что удушит ее и детей, но демонстрировал реальную готовность осуществить свои угрозы.

Полиция приехала, арестовала Савву, а женские организации помогли начать бракоразводный процесс.

VI

Француз Морис не мог продолжать галантно отсиживаться. У него не выдержали нервы, и он, обнаружив Алену, изрядно вымотанную и побитую в результате последних попыток договориться с мужем по-хорошему, приехал в полицию, чтобы объявить, что он берет на себя все проблемы этой женщины, что он во всем виноват и это ему должны были набить морду.

Вообще я иногда диву даюсь, куда смотрят родители и знаменитые французские психоаналитики: у мужчины такие комплексы вины и склонность к мазохизму. Нашел способ подлечиться.

Алена тоже очень его ругала:

– Ну, как можно было не понимать, что теперь я не просто жертва насилия, а самая натуральная блядь, да еще с французскими штучками? Где он взялся на мою голову? Хотела немного денег отобрать – деткам пригодилось бы.

Мужчины всего мира, прежде чем бросаться на помощь и защиту гордой славянке, поинтересуйтесь, хочет ли она этой помощи! И простит ли она вам ваш энтузиазм?

Но это – между прочим. А Алене пришлось переехать с детьми в квартиру к Морису, и вопрос об очередном замужестве был, кажется, решен.

Но не та страна Америка, чтобы в ней французу хорошо жилось, да вы еще не знаете наших мужчин, которые жизнь положат на то, чтобы вернуть себе то, что им когда-то приглянулось.

VII

Савва, выйдя из карцера под клятвенное обещание больше не трогать свою жену даже пальцем, стал ломать свою не очень дремучую голову над сценариями мести. Сам ли он догадался или кто-то ему подсказал, но уже через две недели он объявил, что хочет развестись немедленно, потому и сам решил жениться.

Его избранницей стала старая феминистка Клэр, американка преклонных годов, у которой к ее сорока пяти годам не было ни детей, ни мужа, а только членство в международных женских организациях. Американское гражданство, разница в возрасте с женой – все оказалось на стороне Саввы. А это означало, что любой адвокат был бы просто счастлив начать процесс:

а) по выдворению непутевой иммигрантки с территории демократического государства;

б) по возвращению детей полноценной американской паре, у которой достаточно материальных ресурсов и степени родства.

И уж можно было не сомневаться, что общественность, присяжные и те же женские организации оказались бы на стороне Саввы. Он вообще выступал в данном контексте как рьяный американский гражданин и отец своих детей, желающий изолировать своих крошек от невменяемой матери-иммигрантки, чтобы поместить в среду нормальных семейных отношений, которые ему только что удалось создать вместе с феминисткой Клэр.

Алена действительно стала невменяемой от такого поворота событий. В голове нашей женщины, которая за всю свою жизнь не совершила ни одного рационального поступка, категорически не укладывалось, как это она должна отдать детей или хотя бы отдавать их на выходные родному отцу, как предписывали ей социальные службы?! Больше всего ее, конечно, бесило, что и после развода нужно было слушаться или, по крайней мере, прислушиваться к мнению этого невменяемого придурка Саввы. То, что на ее место пришла пожилая американская женщина, ее как-то не очень тревожило, а кому еще такой придурок нужен? Но выяснилось, что и Клэр, приглядевшись к Сане и Ване, захотела стать матерью и стала по этому поводу бить копытом во все известные ей органы и организации.

VIII

Короче, наметился серьезный межэтнический конфликт с погонями и перестрелками. Мелодрама переросла в вестерн, а вестерн тяготел к триллеру. Француз решил не сдаваться и перевез новую семью еще до завершения бракоразводного процесса в другой штат, поменяв, между прочим, работу. Деньги на адвокатов шли немереные. Алена не могла удерживаться от того, чтобы не проявлять свое очевидное женское превосходство, и обзывала то респектабельную судью, то правозащитницу Клэр старыми девами и перечницами. А это само по себе стоило немалых денег. Ситуация утяжелялась. И через полгода судебных тяжб Алене было уже предписано не пересекать границы как минимум двух штатов, Орегона и Вашингтона, иначе – арест и немедленное выдворение из страны с отнятием детей, а также наказание в виде выплаты штрафов за оскорбление и неповиновение.

В какой-то момент Морис оказался совсем без работы: как раз стали сворачивать электронный бизнес и первыми пострадали иностранцы, особенно такие перекати-поле, как Морис. И пара оказалась перед выбором – в какую страну им теперь податься?

Впереди – Париж, отступать больше некуда.

С этих пор горячая парочка с двумя ангелочками на время скрылась с моего горизонта, и три года я не слышала о них.

Казалось бы, выезд во Францию разрешил все проблемы. Дети в безопасности, вскоре выучат язык, пойдут в приличный французский колледж. Савва тоже не на бобах остался. В крайнем случае, привезет себе дивчину с Украины – симпатичную, работящую, покорную, родит с нею пару американских детей, а то и не пару. Аборты среди баптистов запрещены, потому можно и 17 родить, как это многие делают, – Америка всех прокормит.

IX

Но не тут-то было!

Паблисити, внимание общественности и средств массовой информации – страшная вещь. Разгоряченная и уже добившаяся кое-каких успехов новая американская парочка не могла остановиться. Они решили, что Америка, конечно, переплюнет Францию по части прав и свобод, и этот случай по спасению детей от вырождающейся Европы сделает их героями нации.

Просто жить счастливо, рожать и работать – это удел простого гражданина. А разве Клэр была простой? Или, может, Савву можно было назвать обыкновенным парнем?

Но французы тоже в гробу видели этих зазнавшихся ковбоев. Им тоже нужны были свежие белокожие иммигранты, и они тоже не могли оставить на произвол судьбы французского парня высокого, как оказалось, аристократического происхождения. Молчала только незалежная Украина, привыкшая к тому, что ее сыны и дочки уезжают во все концы света в поисках пропитания и счастливой доли. До оранжевой революции было еще пять лет, да и оранжевая революция, как показал опыт, равнодушна к судьбам своих детей. В Америку выехал миллион, а теперь моя родная Украина хочет в НАТО пристроиться.

За это время Алена прошла головокружительный духовный путь. Приехав в Париж, она не нашла ни одного украинского баптистского дома и быстро пристала к одному из вечно враждующих русских православных приходов. Во Франции давно знали и с уважением относились к русским, а украинцев все равно причисляли или к полякам, или все к тем же русским. Словом, в целях укрепления международного авторитета и дети, и мать были срочно крещены в православном храме, а с диким баптизмом порвали навсегда.