Читать книгу "Карамболь - Хокан Нессер"

— Кхе-кхе… Были ли в баре еще посетители? — спросил Юнг.

Она оторвала взгляд от Роота и задумалась.

— Пожалуй, двое… да, сперва там торчал жирный тип, похожий на директора, но он ушел. Потом появился мужчина другого сорта. С длинными волосами и бородой. Пожалуй, еще в темных очках… походил на рок-музыканта. В общем, мачо. Развратник.

— Вы с ним разговаривали? — спросил Юнг.

Лизен Берке презрительно фыркнула.

— Нет, — ответила она. — Естественно, нет.

— А он не пытался с вами заговорить? — поинтересовался Роот.

— Я читала газету.

— Вы поступили абсолютно правильно, — сказал Роот. — В кабаках не следует пускаться в разговоры с незнакомыми мужчинами.

Юнг бросил на коллегу многозначительный взгляд, и тот замолчал. «Черт, — подумал Юнг. — Почему его не отправят на курсы дипломатии?»

Лизен Берке поджала губы и тоже уставилась на Роота, будто тот был необычайно коварным собачьим дерьмом, в которое она вляпалась и теперь никак не может отцепить от подошвы. Дерьмом кобеля, вне всяких сомнений. Роот закатил глаза.

— Как долго он сидел? — поинтересовался Юнг. — Этот развратный рок-музыкант.

— Не помню. Пожалуй, не очень долго.

— Что он пил?

— Представления не имею.

— Он, во всяком случае, покинул бар раньше вас?

— Да.

Юнг задумался.

— Вы смогли бы его узнать?

— Нет. У него не было внешности. Только масса волос и очки.

— Понятно, — сказал Юнг. — Спасибо, фрекен Берке, если позволите, я к вам еще обращусь. Вы нам чрезвычайно помогли.

— Что ты имел в виду? — поинтересовался Роот, когда за Лизен Берке закрылась дверь. — «Чрезвычайно помогли»… что это еще за треп?

Юнг вздохнул.

— Просто пытался пролить немного бальзама после того, как ты ошеломил ее своим шармом, — объяснил он. — Кроме того, этот посетитель бара может представлять определенный интерес. Надо узнать, помнит ли его бармен.

— Один шанс из десяти, — прикинул Роот. — Хотя, возможно, лучшего в этом матче ждать не следует.

— У тебя есть другие предложения? — поинтересовался Юнг.

Роот задумался.

— Можем воспользоваться случаем и поужинать, раз уж все равно туда поедем. Чтобы обрести новые углы зрения и тому подобное.

— Развратник? — подумал вслух Юнг. — Она сказала: развратник?

Эва Морено опустилась на стул, обычно предназначавшийся для посетителей:

— Все еще работаешь?

Рейнхарт посмотрел на часы. Уже семь. Ему бы хотелось, чтобы было чуть поменьше.

— Нужно кое-что подытожить. Довольно поздно смог застать фрекен Фрей. А как у вас дела?

— Неважно, — со вздохом ответила Морено. — Честно говоря, это не самая гениальная стратегия…

— Я знаю, — перебил ее Рейнхарт. — Но будь у тебя что-то получше, ты бы сказала об этом прямо с порога. Поправь меня, если я ошибаюсь.

— Да. Вероятно, так. В любом случае, дело продвигается довольно туго. Мы побеседовали в общей сложности с шестнадцатью знакомыми Эриха Ван Вейтерена… согласно приоритетному списку его подруги. Со всеми, кто в городе… мы отправили Боллмерта по другим местам, и, кстати, он вернется в пятницу. Пока ни от кого ни черта путного добиться не удалось, хотя никто, похоже, ничего не скрывает. Во всяком случае, ничего, связанного с нашим делом.

— Алиби? — спросил Рейнхарт.

— Спасибо тебе на добром слове, — сказала Морено. — Когда просишь людей предоставить алиби, особую популярность не заработаешь, хотя добиваться популярности, наверное, не наша задача, как частенько говаривал комиссар. Как бы то ни было, пока все вроде о’кей. Мы, правда, еще не успели проверить их алиби, но ведь этого и не требовалось?

— Нет, пока у нас не появятся подозреваемые, — ответил Рейнхарт. — Настоящие подозреваемые… думаю, среди этих имен имеются кое-какие сомнительные типы?

— Там имеются всякие, — подтвердила Морено. — Некоторые из них наверняка не слишком довольны, что Марлен Фрей с такой легкостью передала адресную книжку врагу. Но мы плюем на все, что не касается нашего дела. Согласно приказу.

— Согласно приказу, — подтвердил Рейнхарт. Он откинулся на спинку кресла и задумался, сцепив руки на затылке.

— Если бы ты согласилась сделать вместо этого еще один заход к Марлен Фрей, я бы не возражал, — сказал он. — Болевые точки в ее жизни — полицейские и мужчины. Ты хотя бы не мужчина.

Морено кивнула и немного помолчала.

— Как ты думаешь, во что Эрих умудрился вляпаться? — спросила она потом.

Рейнхарт зажал в зубах конец трубки и потер виски.

— Не знаю, — ответил он. — Ни малейшего понятия, это и есть самое отвратительное. Обычно имеешь хотя бы какое-то представление, о чем идет речь… так сказать, направление.

— А сейчас у тебя его нет?

— Да, а у тебя?

Морено помотала головой.

— Может, Марлен Фрей что-то знает и скрывает? — спросила она.

Рейнхарт снова задумался. Попытался прокрутить в голове сегодняшний разговор.

— Нет, думаю, что нет. Впрочем, у тебя может сложиться другое впечатление — женщины так загадочны.

— Это мне прекрасно известно, — отозвалась Морено. — Ты больше не разговаривал с комиссаром?

— Со вчерашнего дня — нет, — признался Рейнхарт. — Возможно, позвоню попозже вечером. Копаться в жизни и делах его сына тоже довольно противно. Там ведь далеко не все кристально чисто. Не самое приятное грязное белье, да и ему едва ли легко предаваться горю, сознавая, чем мы тут занимаемся. Черт побери, ну и каша!

— А оно действительно такое уж грязное? — спросила Морено. — Я имею в виду белье.

— Может, и нет, — ответил Рейнхарт, вставая. — Несколько лет назад оно, в любом случае, было намного грязнее. Вполне возможно, что все обстоит так, как говорит фрекен Фрей… что они стали выбираться на твердую почву. Жаль только, что он не продвинулся чуть дальше. Впрочем, людей вообще должно быть жаль, как я слышал.[8]

Он подошел к окну. Раздвинул пальцами две рейки жалюзи и посмотрел в щелочку на город и темное небо.

— Со сколькими из тех, с кем он встречался за последнюю неделю… с кем, как мы знаем, что он встречался за последнюю неделю, мы уже пообщались?

— С семью, — не колеблясь, ответила Морено. — Столько же ожидает нас завтра, если все пойдет по плану.