Читать книгу "С Путиным или без? Что ждет Россию через десять лет - Эдвард Лукас"

Стратегическая паранойя сфокусирована особенно на иностранном вмешательстве в пространство бывшего СССР. «Цветные» революции в Украине, Киргизстане и Грузии стали примером такого вмешательства у кремлевцев. Они сразу выбросили идею о том, что протестующие могут и вправду быть возмущены нечестными выборами, коррупцией или экономической отсталостью, и видели в этом только некие руки кукловодов. Помощь международных организаций они видят не как альтруизм, а как «вмешательство».

Идея «вмешательства» размыта и парадоксальна. Поведение Запада плохо тем, что это вмешательство в суверенные дела других стран? Или же потому, что это вмешательство в дела стран, которые по праву должны находиться в зоне влияния России, и поэтому их суверенность ограничена?

Россия считает, что в мире должно царить «невмешательство», но одновременно имеет собственную доктрину «обязанности защиты интересов» соотечественников и бывших сатрапов.

Понятие «соотечественник» имеет неописуемо размытый смысл. Оно может обозначать любого, кто говорит по-русски, имеет русскую фамилию или сам считает себя русским. Эта размытость на руку Кремлю. Более того, им не важен тот факт, что исторический вес этих «соотечественников» может быть и грузом для других людей (например, украинцев).

В августе 2008 года, после войны с Грузией Медведев описал российский подход к отношениям с бывшей империей: «Есть регионы, в которых Россия имеет привилегированные интересы. Это страны, с которыми мы имеем особые исторические связи, дружественные и соседские отношения».

Это более, нежели уязвленное самолюбие, или ностальгия по советскому величию. На взгляд России, следующим шагом Запада будет «цветная» революция в самой России.

Кремлевцы уверены, что нежелательные изменения в окружении страны есть угроза России, а точнее — их собственному правлению. Этот страх особенно велик из-за того, что Россия имеет четкие линии потенциального разлома, этнические, географические и конфессиональные. В Кремле помнят период между войнами, когда страны вроде Польши пытались уничтожить СССР, путем его раскола. Любое действие, которое может напоминать попытку со стороны Запада поддержать сепаратизм (например, скромные татарская, чеченская и аварская службы на радио «Свобода») и в самом деле видятся им как заговор для разрушения России. То же выражение Бжезинского о том, что для России было бы лучше быть свободной конфедерацией стран, тоже легко вписывается в эту теорию заговора.

В 2007 году Путин открыто выразился об угрозах российскому суверенитету, и как на источник угрозы указал на иностранные организации, выделяющие гранты. Также он обвинял в этом политическую оппозицию. Причем эти слова были сказаны, еще когда и Россия, и сам Путин были в гораздо менее шаткой ситуации, чем сегодня.

Парадокс хорошо иллюстрируют озвученные Медведевым пять принципов российской внешней политики, из которых первый и пятый подтверждают приверженность международным законам, зато четвертый принцип — «неоспоримое право России есть защита прав соотечественников в любой другой стране», а пятый — «право на особые интересы в нужных России зарубежных регионах».

Цель стабильности внутри страны связывается со стабильностью снаружи и вокруг нее — если Россия не может контролировать внешний мир, то он может, в свою очередь, контролировать Россию. Это и есть ядро антизападничества российской внешней политики.

Например, позиция России по Сирии такова не потому, что России нужен или интересен сирийский режим. Просто, если уж Запад может вмешаться и успешно изменить режим в Сирии, а потом, скажем, в Иране, то что может помешать сменить режим и в России?

Джеймс Шерр сказал об этом: «Цель США — сохранять международный порядок дел, который был бы склонен к либеральности и демократии. Цель власти России противоположна — сохранять международное положение, которое поддерживало бы их режим».

Российская власть не хочет, чтобы что-либо ее интересующее менялось без ее разрешения. Решения, принимаемые без их согласия, но влияющие на их интересы (настоящие или выдуманные), есть настоящий кошмар для них. Они хотят участвовать, хотят уважения, чтобы их спрашивали и просили разрешения.

Как сказал бывший посол Великобритании сэр Родерик Лайн: «Российские власти хотят отыграть назад, забыть унижение 90-х, быть снова принятыми на самых верхах, главное — в “большой восьмерке”, но одновременно не желают выполнять сопутствующие этому обязательства. Главным образом Россия хочет иметь привилегии и влияние на бывшее советское пространство, активно действует для этого и агрессивно реагирует на ослабление этого влияния. Россия готова преступать международные законы ради этого, терять с трудом достигнутые позиции и даже рассориться с Западом».

Однако ссориться с Западом Россия все же не хочет, поскольку желает экономического роста и силы. Без Запада это невозможно, ведь в России нет таких технологий. Россия пытается достичь развития и вступает в международные экономические организации вроде ВТО. Одновременно с этим Россия охвачена параноидальным страхом, что другие страны могут ее обмануть и использовать ее ресурсы задешево. Те же 90-е теперь видятся как период, когда Россию обворовали, отобрав геополитическое наследие СССР, а Запад разворовал природные ресурсы и нагло навязал реформы.

Россия остается экспортером ресурсов. В ближайшем будущем изменится ситуация с газом и нефтью, доселе узкий рынок станет богат на выбор — та же Америка вскоре, возможно, будет экспортировать в Европу. Вместо обязательного трубопровода будут танкеры. В этом году Россия еще и потерпела удар по самолюбию, когда Стокмановский газовый проект был положен на полку.

Российская власть ведет себя так нагло потому, что чувствует себя обманутой. В 90-е их отодвинули в сторону, и теперь им хочется вернуть власть и влияние. Причем они не верят, что международные нормы соблюдаются самими западными странами, они думают, что жульничают все, а альтруистические затеи вроде прав человека лишь прикрытие для этого. Запад в их глазах думает лишь о деньгах, и это подтверждается удачными попытками завербовать нужных политиков вроде Шредера.

В результате Россия действует методом «широкого спектра подходов» — иностранные дела решаются шпионажем, разного рода давлением, сделками, информационной войной и использованием денег в политике. Например, зная, что большие российские деньги, вложенные в иностранные банки, этой банковской системе и этим странам нужны, Россия использует этот фактор, чтобы добиваться нужного себе результата.

Особый фокус внимания сосредоточен на европейском энергетическом рынке, в котором Газпром за последние десятилетие основательно подпортил себе дела. Он потерял свою долю рынка и заслужил репутацию недобропорядочного дельца, поставляющего слишком дорогой товар. Как говорит Джеймс Шерр, Газпром на деле слит с государством России, и использует методы шпионажа, коррупцию и личные связи для распространения сети своего влияния в Европе. Структура предприятия настолько непрозрачна и сложна, что практически не поддается регулировке и контролю со стороны Европы.

Тот же метод «разделяй и властвуй» используется везде. В отдельности российские проекты не связаны, но вместе они составляют целую ловчую сеть. Запад может обнаружить, что связан обязательствами с Россией, и может побояться потерять заключенные контракты и поставку энергии. Россия понимает, что не может выступить против единого Запада, решительной Америки или объединенной Европы, поэтому ее целью является раскол и изменение баланса сил. Как говорит Джеймс Шерр: «Будь это газ, оружие, цветные революции, Москва будет действовать активно, ассиметрично и грубо, сея большую рознь везде, где она уже есть, и устраивать операции по защите своей стратегической безопасности. Вне зависимости от того, будут ли эти гамбиты удачны или нет, Россия будет снова и снова пытаться стянуть всех, кого только можно в разнородные схемы, для восстановления подобия бывшего советского пространства».