Читать книгу "Заначка на черный день - Сергей Лавров"

Тайна заветного чемоданчика, похоже, была утеряна навсегда.

6

Телефонный звонок Зинаиды застал меня в стоячей забегаловке у метро. Я торчала там уже полчаса и выпила четыре пластиковых стаканчика мерзкого растворимого кофе, пытаясь согреться. Никаких мыслей у меня не было, кроме одной, твердившей мне неотступно, что все это очень и очень серьезно. До сих пор я относилась к своей затее, как к интеллектуальному приключению, компьютерной игре, если хотите, в которой можно интересно и с пользой провести время, победитель уносит приз, а проигравшие спокойненько расходятся по домам. И мне казалось почему-то, что рискую лишь я сама. Я впервые в жизни, а не в кино столкнулась лицом к лицу с людьми, которые способны убить за деньги — и это запустило внутри меня некий механизм. Что-то происходило во мне… что-то менялось. Я иначе смотрела на мир, на людскую суету, на тусовку безликих бомжиков, на продавщицу в белом передничке, старавшуюся налить мне кофе погорячее. Нет, человек не таков, каким я привыкла его представлять.

Это не было каким-то примитивным, детским осуждением «плохих мальчиков», поймите. Я приходила к выводу более серьезному и, на мой взгляд, заслуживающему внимания. Это был другой мир. Христианское «не возжелай ближнему того, чего не желаешь себе» здесь не годилось. Эти люди — они были согласны на то, что их могут убить, но за это хотели сами иметь право убивать. «Убей меня, если сможешь» — думаю, так мог бы звучать их девиз.

— Слушаю тебя… — вяло ответила я на Зинкин звонок.

— Нюська, это ты? — переспросила она. — Ну и голосок… задубела, что ли? Я на Московском вокзале торчу! Черная здесь! Купила билет до Нижнего Новгорода! Я рядом в кассе стояла, слышала! Поезд у нее через два часа, но она, кажись, никуда не собирается! Сидит в бистре, курицу наворачивает! А у меня в кармане шиш с маком! Может, я пойду, слышь? Жрать охота, да и замерзла! Триста рублей за такую работу мало!

— Жди, я сейчас приеду, — сказала я, собираясь с остатком сил. — Черт с тобой, получишь четыреста, только дождись меня. Я там похожу по вокзалу, если увидишь — подойди, не увидишь — позвони, скажи, где вы…

— Давай скорей… Кругом все пьют да жрут! Согреться хочется! Слушай, а ты чего такая убитая? Все у тебя в порядке?

— Я не убитая пока, — сказала я и отключила телефон.

Надо было ехать. Я должна была разобраться, что случилось, когда Света Самушкина выбралась из милиции и пришла домой. Да и красную сумку в руках Наташи Костеревой неплохо было бы проверить. Конечно, вряд ли кто-то поссорится с подругой и при этом оставит ей на хранение десять миллионов рублей, но для чистоты опыта надо было предусмотреть все, прежде чем уныло переходить на другую ветвь алгоритма, с кукишем вместо денег.

Я без происшествий добралась до Московского вокзала и по жуткому зеленому пальто легко нашла Зинку, с вожделением созерцающую огромный рекламный плакат с красочным изображением сочного чизбургера. Она с жадностью схватила деньги.

— Покажи, где девушка.

— Да вон, как в витрине! Журнальчик за столиком листает! Бить будешь?

Я с изумлением воззрилась на Зинаиду. В этой кутерьме событий и неприятностей я уже и забыла, что наплела ей с утра про любовника и молодую соперницу.

— Значит, та, другая… — с сожалением вздохнула Зинка, поняв, что зрелище не состоится. — Слышь, Нюська, куда тебе против них?! Им же лет по двадцать! Ты же рядом с такими — калоша старая!

— Ты деньги получила? — сурово спросила я. — Вали отсюда. Это мои дела. Завтра позвоню тебе с утра… а может, еще сегодня понадобишься, так что не напивайся, поняла?! Вычту из жалованья!

— Не было такого уговора! — разочарованно выпучила гляделки моя подруга детства. — А нафига тогда деньги, если согреться нельзя?!

— Черт с тобой, грейся, только подожди еще пару минут. Увидишь, что я иду — можешь топать. Пока.

Я пошла в уборную, к зеркалам, достала тональный крем, яркую перламутровую помаду и черные тени. Мне нужно было казаться смуглой… гораздо смуглее, чем я есть на самом деле. Этого требовал мой план. Пришлось намазаться так, будто мне пятнадцать лет и я забралась в мамин секретер. Довольно долго я провозилась, но получилось, в конце концов, неплохо. Даже самой понравилось.

Я кивком головы отпустила Зинаиду, уже приплясывавшую от нетерпения, и вошла в стеклянную дверь бистро. Стулья вокруг столика, за которым, склонив голову и поправляя волосы, сидела Наташа Костерева, стояли плотно, и я, пробираясь мимо, спокойным дружественным голосом, с легким восточным акцентом сказала ей:

— Наташа, можно подвинуть стул? — после чего повернулась к ней спиной и села.

Затылком я ощущала ее пристальный любопытный взгляд, даже шее жарко стало под волосами. Поощряя контакт, я обернулась вполоборота, и Наташа не выдержала.

— Простите… мы с вами знакомы? Вы мама Инги?

— Нет, я не мама Инги, — улыбнулась я снисходительно. — Некоторые вещи очевидны, просто у людей не хватает терпения и внимания, чтобы разглядеть и прочесть их.

Не прерывая разговор, я чуть подвинула стул и оказалась лицом к лицу с моей собеседницей. Теперь ей уже было неловко просто замолчать и отвернуться. Лицо ее было бледное, усталое, с тщательно припудренным синяком на левой скуле. И макияж наведен был криво. Вчерашний наезд незваных гостей заметно подпортил ей самочувствие.

— Одного внимательного взгляда достаточно, чтобы понять — у вас неприятности, и вы куда-то бежите, хотите скрыться…

Девушка коснулась пальцем вспухшей щеки, глянула искоса на свою красную дорожную сумку у ног.

— Это нетрудно… Но откуда вы знаете мое имя?

— Чтобы узнать имя, нужна определенная подготовка и опыт… Хотя и это не очень сложно. Нам всем не хватает внимания друг к другу. Будь мы внимательнее — многие беды миновали бы и нас, и наших близких. Наше будущее — оно рядом. Оно написано на наших лицах, на наших ладонях… огромными буквами написано! Я профессиональная гадалка, Наташа, потомственная гадалка в четвертом поколении.

Девушка рассматривала меня недоверчиво.

— Вы не похожи на цыганку.

— Я не цыганка. Мои предки родом из Сирии, колыбели всех цивилизаций. Дайте мне вашу руку!

Последние слова я произнесла почти повелительно, сама взяла ее запястье и обернула ладонью кверху.

— Вы не из Питера… откуда-то с Волги, из большого города… вы занимаетесь танцами… танцуете в варьете, или что-то вроде этого. У вас на теле должно быть много красивых мелких родинок… такие созвездия, верно? Вы живете в кирпичном доме, на пятом этаже, с другой женщиной… но это не родственница… скорее всего, подруга по работе. Дайте мне какую-нибудь свою вещь — не бойтесь, не обязательно золото! Шарфик дайте, или маечку. Перчатки не годятся!

Мне надо было заставить ее расстегнуть сумку, чтобы убедиться, что денег там нет. Она, не прячась, покопалась в куче наспех набросанных, скомканных вещей и протянула мне легкий сиреневый шарф. Какая-то неуловимая тень лукавства мелькнула в ее глазах, или губы чуть поджались испытующе — не знаю, только что-то меня вдруг насторожило. Здесь был спрятан некий подвох. Наташа Костерева проверяла меня и ждала, что же из этого получится.