Читать книгу "Будущее России. Алгоритм переворота - Олег Бобраков"

Пока же обратим внимание на предельно примитивную тональность разговора с партией и обществом, практиковавшуюся Хрущевым и его приспешниками. Все их разглагольствования сводились примерно к следующему. Кровавый Сталин (хотя на самом деле этот эпитет куда больше подходил Хрущеву) запугал вас всех, угрожал расстрелять и расстреливал. Вы не могли спокойно спать, ожидая «черного воронка», и он приезжал. Вам грозила тюрьма за украденный колосок и за опоздание на работу. Теперь ничего этого не будет. Кровавые сталинские органы безопасности мы разгоним, а новых сотрудников наберем среди комсомольцев и коммунистов (непрофессионалов). Всем объявляется амнистия. А кто попадется заново, того будут судить товарищеские (непрофессиональные) суды. Судить и брать на поруки. Живите и ничего не бойтесь. И вообще, через двадцать лет нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме.

Ну чем не праздничный манифест для человека-животного?! А что провозглашена белиберда, нереальная и недостижимая, – до этого надо было еще додуматься. Нужно было располагать данными и уметь их сопоставлять, изучать историю, читать, думать. А это, как показала жизнь, доступно не каждому. Через тридцать лет, уже при Горбачеве и Ельцине, народ с удовольствием наступил на те же грабли – грабли расчетливой и подлой демагогии. И все потому, что биологическое начало присутствует у всех, а вот с духовным дело посложнее.

Итак, политические коллизии конца XX и начала нынешнего века носят довольно типичный характер. Но имеется в них и нечто принципиально новое, пока еще не исследованное аналитиками. И это новое связано с недавно возникшей экономической основой социальных потрясений.

Если в ходе «разоблачения культа личности» инициаторы перемен пытались просто обмануть народные массы, то предавшая страну современная верхушка имеет вполне осознанные и далеко идущие цели. Извечная проблема власти приобрела иное звучание.

Кто-то заметил: чтобы прийти к власти, нужно обладать качествами, диаметрально противоположными тем, которые требуются для успешного управления страной. И это действительно так. Если в результате революций и других социальных потрясений первое время у государственного штурвала порой и оказываются люди идейные, то спустя годы и десятилетия портрет правящей элиты резко меняется. Это и понятно. «Человека биологического», «человека-животного», в котором превалирует инстинкт самосохранения, вряд ли удастся втянуть в опасную революционную деятельность. В тяжелые времена он скорее предпочтет отсидеться, а при случае – и «умыкнуть» нечто полезное для семьи, пользуясь неразберихой. Это куда надежнее и безопаснее, чем с думой о счастье человечества сгнить в остроге или погибнуть на фронтах гражданской войны. В периоды революций инициатива переходит в руки пассионариев, у которых социальное начало явно превалирует над биологическим. Эти люди готовы умирать за идею, в чем и кроется их сила.

Но вот революционеры – все равно, якобинцы или большевики – захватили власть и удерживают ее довольно долго. Происходит то, о чем справедливо предупреждал Ленин в работе «Детская болезнь “левизны” в коммунизме»: в мирное время в партию, стоящую у власти, неизбежно будут рваться карьеристы, проходимцы, мздоимцы и прочая нечисть. Причем их угроза делу партии будет значительно серьезнее, чем от всех внешних врагов, вместе взятых. В этом непролетарский вождь пролетариата оказался абсолютно прав. Достаточно посмотреть на социальный портрет нынешней «Единой России». Правда, у этой партии и идеи-то, которой можно навредить, нет. Хотя на самом деле она имеется. Только совсем не та, что провозглашается вслух.

Итак, за десятилетия величайших побед советской власти, одержанных под руководством сталинской гвардии, несмотря на множественные попытки вождя избавиться от вредоносного балласта, в том числе силовыми методами, и в правящую партию, и в систему управления страной проникло значительное число случайных людей. Тех, о ком некогда предупреждал Ленин. Человеческий материал оказался куда более упругим, чем поначалу предполагалось. Сначала антисоциальные элементы согнулись под мощным давлением вождя, но когда оно исчезло, быстро вернулись к исходному положению – к биологическому началу. Чуда не произошло – за пару десятков лет «новый человек» не появился.

Новые властители были настоящими представителями большинства с присущим ему приоритетом биологического начала. Хотя вслух они еще и говорили о пролетарском интернационализме, коллективизме, коммунизме и счастье человечества, но их мысли были заняты более прагматическим вопросом, а именно: как конвертировать власть, которой они располагали, в материальные выгоды для себя и своей семьи.

В поисках ответа новые правители страны, коммунисты только по названию, спешно приоткрыли сталинский железный занавес. Политический клоун с внешностью откормленного хряка ездил со своими ток-шоу по всему миру – от Афганистана и Индии до США. Вел он себя там соответственно облику: за какой стол его ни сажали – ноги непременно клал на стол. Но за этими показными скандалами, за «кузькиной матерью» и стуком ботинком по трибуне скрывалась зловещая сущность. Хрущев и его камарилья учились у Запада удерживать власть в соответствии с формулой «деньги – власть – еще большие деньги – еще большая власть». Только вот беда: существовавшая в СССР политическая система, созданная настоящими коммунистами, не позволяла напрямую конвертировать власть в деньги.

В Стране Советов человек, обладавший властью, имел право только распоряжаться ею от имени народа и в интересах всего народа, причем распоряжаться эффективно. Ответственность его была огромна. Суровая кара грозила за неэффективное управление, не говоря уж о корыстных злоупотреблениях. Нарком, министр, крупный партийный руководитель должны были отдавать себя общему делу полностью, а взамен могли получить скромный партийный паек да в лучшем случае служебную машину и дачу, которые обязаны были вернуть государству сразу же после ухода с должности.

А что, если министром назначили «человека биологического», которые преобладают в народе? И чем лучше становилась жизнь, тем больше существ биологических оказывалось у власти. Их, разумеется, не устраивала существовавшая система. Ее надо было менять. Менять на нечто подобное западным образцам управления массами. На поддержку таких потенциальных реформаторов и понадеялся Хрущев. И он не ошибся в своих расчетах.

Сначала последовала безоговорочная победа «биологического» большинства над коммунистами-подвижниками на XX съезде КПСС. Год спустя робкая попытка остатков сталинской гвардии противодействовать контрреволюционному перевороту была подавлена пленумом ЦК КПСС, осудившим «антипартийную», а на самом деле единственно партийную группу своих членов. Как уже упоминалось, победа биологического начала во многом была предопределена позицией министра обороны, в политическом отношении очень противоречивой личности, Георгия Константиновича Жукова. Легендарный маршал поддержал хрущевское стадо, в «благодарность» за что через три месяца был отправлен в отставку. Наивный маршал! Не знал, что животным не присущи понятия о чести, благородстве и элементарной благодарности.

Прискорбно осознавать, что Хрущев опирался на «биологическое» большинство не только в руководстве партии, но и в народе. Оглянитесь вокруг. Много ли вы найдете истинных коммунистов-подвижников среди своих родственников, близких, просто знакомых? Боюсь, любой из нас назовет лишь единицы. Зато жадных, корыстных, хитрых и лживых существ, интересующихся исключительно потреблением, масса. Имя им легион. Как-то в трудные времена мне довелось поработать над составлением генеалогического древа одного из новых русских. Обычная средняя семья, выходцы из Южной Украины, но русские. Правда, примешалась немецкая кровь – от поволжских немцев. Были рассмотрены судьбы 1200 человек. И думаете, нашелся среди них хоть один настоящий коммунист – личность духовная, социальная? Ничуть не бывало. Отыскались воры, дезертиры, пропойцы, прислужники фашистов. А большинство – серые обыватели. Но коммунистической идеологии и духа не было. Хотя во времена реформ глава семейства и находился на ответственной должности в Тамбовском обкоме КПСС; там же он застал дележ государственной собственности начала 1990-х годов. Как он делил ее – не наш вопрос, мы не криминалисты. Но его сыновья в звании отставных старших лейтенантов, прослужившие каких-нибудь три года в Прибалтике, вдруг стали хозяевами торгового дома в Тамбове, а потом развернули бизнес в Москве. В то же время именно на Тамбовщине исчез транш, выделенный ФРГ на обустройство выводимых из Германии советских войск. Офицеры с семьями остались в чистом поле. Но не все.