Читать книгу "Тайная тюрьма - Михаил Нестеров"

Тейлор находилась в своем доме на юге столицы.

Двухэтажный, с широкой парадной лестницей и просторным холлом. Кабинет хозяйки, выдержанный в стиле времен сухого закона и расположенный на втором этаже, был самым тихим и уютным местом. Только здесь депутат могла найти покой и уединение.

Она ответила на звонок своего коллеги по законодательному собранию и резко остудила его пыл:

— Нет, мне помощь не нужна. Все идет по плану. Да, успеваем, не беспокойся. Если не успею я, не успеешь и ты. Мне что-то добавить к этому?..

Тейлор повесила трубку, побарабанила нервными пальцами по досье. На первых порах на запланированное на послезавтра заседание этих материалов хватало за глаза. Но не было ни одной лишней минуты.

Она встала из-за стола и вышла в коридор. Поманила из соседней комнаты трех своих помощников. Это были молодые люди в возрасте до тридцати лет. Они несли на себе отпечаток респектабельности. Их лица выражали уверенность. Что вселило в душу Эшби Тейлор сладкое предчувствие победы. Ее накрашенные губы вытянулись в ухмылку: «Ты права, моя дорогая Мишель, мы обе коварные, потому что мы женщины».

— Располагайтесь, господа, — она усадила помощников за стол широким жестом руки. — Вы знаете, что нужно делать. Времени у нас очень мало, поэтому распределите работу поровну. Сейчас четверть третьего. Вы должны успеть к семи вечера. Я еще раз хочу взглянуть на доверенность, где она?

Она приняла из рук помощника доверенность. Подпись Мишель Гловер была искусно подделана, равно как и витиеватый росчерк адвоката, заверившего этот документ. В этом деле фальшивки устраивали Эшби Тейлор. В редакции газеты «Вашингтон пост» не станут проверять подлинность бумаг. Они распознают руку Гловер по манере письма, подачи информации, по ее снимкам, отличающимся индивидуальностью. Это и станет дополнительным доказательством авторства статьи.

Пока депутат занималась изучением досье, ее помощники без дела не сидели. Они подготовили что-то вроде плана, синопсиса, что сократило время на написание статьи. К семи вечера она была готова уже в виде верстки. Ее помощник Тейлор передал в редакцию газеты, обозначив свои полномочия подделанной доверенностью. Редактор, одетый в полосатый джемпер с треугольным вырезом, ахнул, пробежав глазами начальные строки и снимки.

— Я могу поговорить с автором? — Он нацелил водянистые, вечно усталые глаза на посетителя. — Я, конечно же, слышал о Гловер, хорошо знаком с ее работами. Но наша газета ни разу не выпускала в свет ее статьи. Она действительно хочет опубликовать этот материал? — Редактор понимал, что последний вопрос адресовался больше к нему, нежели к Гловер.

— А вы? — вопросом на вопрос ответил помощник депутата. — Снимки африканской тюрьмы сделаны несколько часов назад. У Мишель нет сверхзвукового истребителя, который доставил бы ее на другой континент.

— Да, вы правы. Подождите меня. С материалом должен ознакомиться мой шеф. Думаю, у нас найдется еще пара статей на эту тему. Нам их прислала правозащитная организация Нью-Йорка. В кон, как говорится. Мы свяжем их одной тематической линией и опубликуем.

Ровно через четверть часа Эшби Тейлор, ответив на звонок своего помощника, прошептала: «Слава богу...»

Глава 4По ту сторону юрисдикции

16

Лэнгли, 2 ноября

Сегодня Питер Шейлер был бледнее обычного. В какой-то миг у него закружилась голова, и он едва не выронил из рук свежий выпуск «Вашингтон пост». Ему показалось, что он проморгал в своем могущественном ведомстве разветвленную сеть вражеских лазутчиков. То, о чем писала газета, было известно лишь директору ЦРУ и узкому кругу лиц.

В статье Мишель Гловер говорилось о наличии нелегальных тюрем и лагерей американского разведсообщества, предназначенных для изоляции захваченных боевиков и расположенных в разных концах света, в том числе на территории стран Восточной Европы.

«Эта тайная структура, элементы которой в секретных документах ЦРУ называются „черными объектами“, выведена за пределы действия федеральной юрисдикции, чтобы следователи Лэнгли могли вести допросы подозреваемых в террористической деятельности лиц, формально не нарушая нормы американского права, — писала Мишель Гловер. — Речь, в частности, идет о тридцати крупных фигурах террористического мира».

Питер предугадывал, какой хвост потянется вслед за этой статьей. Он виделся ему огненным хвостом кометы, сжигающей все на своем пути. В Вашингтон полетят запросы от правозащитных и международных организаций с требованием разъяснений. Директор посмотрел на телефонный аппарат таким взглядом, словно уже сейчас он надрывался от обещаний Европейской комиссии провести соответствующее расследование.

Газетный разворот пестрел снимками. Особо резали глаза объекты «Матрицы», ослепляли оранжевые робы заключенных и камуфлированные — конвоиров. Душил американский флаг и дурацкая морда часового над ним. Брала за горло общая подпись: «Секретная тюрьма ЦРУ. Снимки сделаны 1 ноября 2005 года».

Питер не сомневался, что после выхода этого материала верхняя палата конгресса примет решение о расследовании и за поправку 9-90 проголосует большинство сенаторов. Демарш Капитолийского холма ударит по престижу президента. Сотни людей вторгнутся в тайную жизнь ЦРУ, и тайна — основа могущества разведывательного аппарата — перестанет быть тайной.

Директор проверил на прочность крышку своего рабочего стола. И еще раз ударил по ней кулаком. «Червь, — подумал он, — червь проник через мякоть и вгрызся в ядро запретного плода».

Начало десятого. Питер Шейлер собрал в кабинете своих заместителей и начальников основных управлений. Он обрушился на них со словом «заговор». Вашингтонская газета стала вулканом, изрыгающим лаву. В одном номере несколько статей в одном и том же формате. Представители нью-йоркского отделения международной правозащитной организации «Хьюман райтс вотч» не откликнулись на статью Мишель Гловер в следующем номере газеты, а объявили в этом же выпуске: «ЦРУ использовало секретный центр, находящийся вне досягаемости надзорных органов США, для содержания допросов подозреваемых. Арестованных перевозили на самолете „Боинг-757“ из Кабула в аэропорт „Шимани“, расположенный в северной части пригорода Варшавы, недалеко от тренировочной базы польской разведки, а оттуда — на румынскую авиабазу близ порта Констанца».

И все они прикрывались именем автора изобличающей статьи Мишель Гловер.

— Журнал еще не вышел, а письма прут в огромных количествах! — директор ЦРУ сорвался на классику. — Это заговор! — он швырнул газету на стол. — Все дерьмо слито в один номер, уложено группой подонков в одну верстку! За одну осень это второй цыпленок. Цыплят мы начали считать с помощника президента и вице-президента, — напомнил он. — Эти придурки сообщили журналистам имя секретного агента нашего ведомства!

Питер нашел глазами прибывшего на экстренное совещание последним директора Национальной разведки Джона Агронски, своего ставленника на этом «откупном» посту. Питер отчетливо видел будущее. Агронски, этот сюзерен всех американских разведок, в соответствии с резолюцией законодателей направит в комитеты по делам разведки верхней и нижней палат конгресса «полный конфиденциальный доклад» о секретных объектах содержания арестованных, где бы они ни находились. Этот шаг был неизбежным. Похоже, и сам Агронски знал об этой неизбежности. Тучный и полнокровный, он был на грани инфаркта.