Читать книгу "Мир крутых мужчин - Марина Серова"

У меня мелькнула мысль, что Женя, может быть, и прав по поводу использования моих парикмахерских талантов. Но я тут же ее отогнала, потому что талантов у меня много и прославляться, занимаясь каждым из них, будет просто бессовестно по отношению к другим людям, у которых этих талантов гораздо меньше.

— Есть вопросы, есть, — жизнерадостно ответила я. — А ты что, меня не узнаешь? Может, мне краску смыть?

Недоуменное выражение лица Ирины сменилось удивленным.

— Таня? — тихо спросила она. — Ну ты даешь!

Никогда бы не узнала. Да ты просто молодец!

— Спасибо, я знаю, — поблагодарила я ее. — Мы сможем поболтать где-нибудь?

Ирина осмотрелась.

— Если только у меня в кабинете. Пойдем?

Она открыла секретную дверь, и мы прошли длинным полутемным коридором мимо открытых уборных, где переодевались стрип-герлз, которых здесь почему-то называли балеринами, видимо, от неизбывной тяги русского человека к высокому искусству. После уборных мы и попали в маленький кабинетик с маленьким же окошком под потолком.

— Ну вот, — рассмеялась я, — шли вроде все время по прямой, а попали в подвал. Чудеса.

— Ты так думаешь?

Ирина подошла к холодильнику, стоящему в стенной нише, и достала две бутылки темного пива.

— Надеюсь, ты составишь мне компанию? — предложила она, вынимая из ящика стола два стеклянных бокала.

Мы устроились, и я, смакуя холодное пиво, молчала до тех пор, пока Ирина не напомнила:

— Ты собиралась о чем-то поговорить. У меня же работа…

— Удивительно, — произнесла я уважительным тоном, — ты мне говорила, что числишься в каком-то там пищеблоке и сама вроде танцуешь на сцене, а на следующий же день оказывается — у тебя свой кабинет… — Я покачала головой и достала из сумочки сигарету.

Ирина вздохнула, попросила у меня закурить и, чуть помолчав, сказала:

— Издеваешься, да? Ну-у, значит, я заслужила.

Знаешь, если честно, когда я узнала, что ты детектив и расследуешь убийство Нинки, то просто перепугалась. Ты же не понимаешь, наверное, в каких условиях нам приходится здесь существовать: бандиты, постоянные угрозы, хамство… Даже это убийство — как предупреждение всем нам: молчи — целее будешь. Вот Нинка трепала языком налево и направо… Результат тебе известен.

Ирина замолчала, потупилась, потушила сигарету и попросила у меня вторую.

— Все не так просто, Татьяна, — тихим голосом заговорила она, но вдруг вздрогнула, вскочила со стула и подбежала к двери. Медленно отворив ее, она осторожно выглянула наружу и так же медленно, стараясь действовать бесшумней, прикрыла.

Вернувшись на свое место, Ирина с какой-то безнадежностью посмотрела на меня.

— Все не так просто, — повторила он, снова усаживаясь на стул, — я вот с тобой сейчас разговариваю, а у самой все поджилки трясутся. Ты ведь не знаешь, что этот клуб принадлежит уголовникам.

Самый главный у них Борис Сергеевич. Я тебе его покажу как-нибудь. Он такой толстый, потный…

— Я его знаю и даже уже немного пообщалась с ним, — сказала я, отпивая пиво, — мерзкая личность.

Ирина покачала головой.

— В нашей жизни все завязано в один узел. Вот мой Макс, например. Самый близкий человек вроде бы. — Ирина усмехнулась. — Он работает в налоговой, но сидит у Бориса Сергеевича на жалованье.

Раньше он был любовником Нины Петровой, а теперь спит со мной. Вот так.

Ирина опустила голову и заплакала. Немного успокоившись, подняла голову и заговорила быстрым срывающимся шепотом. Я с трудом различала некоторые слова, но не перебивала ее и слушала.

— Сегодня утром, ну, то есть в середине дня, как ты ушла, Макс позвонил по телефону Борису Сергеевичу и договорился с ним о встрече. Мы приехали, куда он нам приказал. Макс передал весь разговор с тобой, мне пришлось — заставили! — рассказать то, что он не слышал. Извини. Но — вот так мы все и живем здесь. Борис Сергеевич сегодня не должен быть в «Джокере», что-то у него там произошло, поэтому я с тобой и беседую. А все равно шугаюсь, как кошка драная… Пример Нины очень показателен, Таня. Я боюсь. Мне стыдно в этом признаваться, но я очень боюсь.

Я погладила Ирину по руке, она всхлипнула:

— Да ну тебя!

— Ты собираешься так прожить всю жизнь? — Мне было немного жаль эту молодую запуганную женщину. — Может быть, попробуем что-нибудь изменить? Я, кстати, уже наступила Дяде Боре на одну из его мозолей. Можно сказать, это при моем содействии он сейчас отлеживается с примочками на пузе. А про Макса и Нину я уже знаю.

Ирина промолчала, только покачала головой, поглядев на меня с некоторым страхом.

— А зачем ты мне наплела, что Петров импотент? — улыбнулась я. — Экспертная проверка этого не подтвердила. Я видела его любовницу и содержательно пообщалась с ней.

— Да просто что первое в голову пришло, то и ляпнула, — призналась Ирина. — Думаешь, каково мне было при Максе отвечать на твои расспросы?

Ты видела: он быстро вернулся со стоянки, быстро на кухне пошурудил и сел практически рядом с нами. Я же знала, что каждое слово будет доложено.

Так, в общем-то, и получилось.

Ирина посмотрела в сторону и продолжила:

— Петров был нормальным мужиком, только ему до жены дела не было никакого. Нинка работала здесь менеджером, таким же, как я. Однажды после работы зашел у них разговор с Борисом Сергеевичем. В шутку такой, знаешь. Одним словом можно сказать, он взял ее на «слабо». Они поспорили, по-моему, на полштуки баксов, что она не сможет выступить в голом виде. А Нина кричала, что сможет. Пьяными они были. Ну а потом, когда она все-таки выступила с детской этой песенкой, оказалось, что ее сняли на видеокамеру. Все сняли: как она раздевалась и как выступала…

Ирина взяла свой бокал и медленно выпила все пиво.

— Еще будешь? — спросила она меня.

— У меня есть, — сказала я.

Я пить не хотела, но компанию поддерживала мелкими глотками.

— А я буду, — со злостью ответила Ирина и снова налила себе полный бокал.

— И что потом было с пленкой? — спросила я.

— С пленкой-то ничего, а с Нинкой хреново.

Борис Сергеевич взял ее за горло, и у них пошли какие-то свои дела.

Ирина облизнула губы.

— Знаешь, — пробормотала она, — я вот разговариваю с тобой, а сама думаю о том, что страшнее.

Не понимаешь, о чем я?

— Нет пока.

— Я думаю, что страшнее: разговаривать с тобой здесь и ждать, чтобы кто-то вошел и увидел нас, или разговаривать на глазах у Макса? Максу еще можно лапшичку на ушки навесить, а вот Борису Сергеевичу не получится. Я себя перед ним всегда чувствую кроликом, которого гипнотизирует удав. Отвратительное ощущение, скажу я тебе.