Читать книгу "Двадцать три раны Цезаря - Тиана Веснина"

— Пойдем вдоль реки. Дальше будет сильное течение, крокодилы его не любят.

Действительно, примерно через час ходьбы, страх гнал их вперед, до них донесся шум падающей воды.

— Можно отдохнуть, — сказал Вязигин.

Они растянулись на мокрой земле.

— Возьмите, — протянул Алексей Роману фляжку с виски.

Роману показалось, что никогда в жизни он ничего вкуснее не пил. И лишь удивлялся, отчего раньше ему не нравился виски. Неожиданно Роман всхлипнул и залился смехом. Сначала он хохотал, потому что ему было смешно. Наверное от радости, что остался жив. Но потом, когда он захотел остановиться, смех как будто задумал разорвать его. Уманцев корчился, лежа на берегу, сжимал руками голову, иступлено колотил кулаками по земле. Только боль от хлестких ударов по щекам смогла прекратить истерику.

— Слабые у вас, советских, нервишки, — донесся до него, как сквозь густой туман, голос Алексея.

Роман с трудом сел. Обвел глазами вокруг себя. Все шаталось и плыло. Его била сильная дрожь.

— Да, это купание после перенесенной болезни пошло вам явно не на пользу. А ну-ка! — Алексей достал из своего рюкзака, который ему удалось сохранить, влагонепроницаемую коробку, вынул из нее завернутый в бумажку порошок местного изготовления и заставил Романа проглотить его, предложив запить виски. Пламя полыхнуло в животе Уманцева, и он забылся.

Очнулся, уже лежа на плащ-палатке. Увидел сидящего к нему спиной Алексея и вновь закрыл глаза, не было сил даже говорить.

Когда Роман вновь открыл глаза, ему показалось, что наступило утро. Шел мелкий дождь. Роман приподнялся на руках и вдруг вскочил, не обнаружив Вязигина.

«Бросил! — мгновенно охватила его паника. — Бросил, — клокотало в голове. — А я не знаю куда идти. Как же так? Ну да, конечно, зачем я ему? То болею, то впадаю в забытье».

Он стоял, беспомощно оглядываясь по сторонам, боясь позвать Вязигина и не получить ответа.

— Алексей! — не выдержав крикнул Уманцев. — Алексей!

Из-за кустов появился Вязигин, с удивлением глядя на побледневшее от испуга лицо Романа.

— А я подумал, что вы меня бросили, — признался он.

Алексей ухмыльнулся:

— Да куда же я без вас. Ну, как вы? В состоянии идти?

— Конечно! — с преувеличенной бодростью ответил Уманцев.

— Тогда давайте подкрепимся.

Алексей открыл две банки консервов, поставил их на плащ-палатку, а рядом положил какие-то плоды.

— Прошу к столу, — шутливо предложил он.

Плоды оказались сочными и вкусными, а с мясными консервами — это было нечто восхитительное, выходящее за пределы привычных вкусовых понятий.

Перекусив, двинулись в путь.

— По моим расчетам, к концу завтрашнего дня мы доберемся до деревни. Там передохнем и, если удастся уговорить кого-нибудь из местных, то опять поплывем на лодке.

— А?.. — спохватился Роман. — А где же наш второй проводник?

— Там же, где и первый.

— Ужас, — пробормотал Уманцев. — И вы опять хотите воспользоваться лодкой! — с возмущением начал он.

Алексей лишь покачал головой.

— А вы полагаете, в джунглях менее опасно?

— Ну, во всяком случае за то время, что я блуждал, со мной ничего не случилось.

— Вам просто повезло. В джунглях полно ядовитых змей: рогатые гадюки, гремучие змеи, плюющиеся кобры, аспиды, от укуса которых человек впадает в сонное состояние и постепенно умирает. Кстати, если верить Плутарху, Клеопатра умерла именно от укуса аспида.

Постепенно их беседу заглушил шум водопада. И каждый задумался о своем.

Мысли Алексея были о семье: матери, сестре, племяннике и… об Ольге. Но он понимал, что счастья, хоть оно, как утверждает народная мудрость, не в деньгах, он ей не принесет. Слишком беден. А то, что зарабатывает, рискуя жизнью, едва хватает на достойную жизнь в Претории. Он, единственный взрослый мужчина, оставшийся в роду Вязигиных, обязан содержать свою семью так, чтобы она ни в чем не нуждалась. Племяннику только десять лет, он учится в привилегированной школе и должен поступать в университет. За все приходится платить Алексею, так как муж сестры трагически погиб в автомобильной катастрофе два года спустя после рождения сына. Поэтому племянник смотрит на Алексея скорее как на отца, чем как на дядю. Но всякий раз, отправляясь в Анголу, Алексей надеется, что однажды ему повезет, и тогда он сделает предложение Ольге. Правда, в его распоряжении осталось не так уж много времени. Ольге уже восемнадцать. И ждать его она сможет год-два, не больше. Что поделаешь, женщины должны выходить замуж.

Роман же задавался вопросом: а что если сказать Алексею правду? Что он не хочет возвращаться в Союз. И тогда незачем будет идти в Луанду. Главное, добраться до побережья, а там сесть на какой-нибудь корабль и…

«Вряд ли ему не понравится мое признание. Он же терпеть не может Советы».

Они подошли к водопаду, спустились по каменистым уступам вниз, и все великолепие низвергающейся, клубящейся дымом, пенящейся кружевом воды предстало перед их взором. Роман не выдержал и крикнул:

— Как красиво! Невероятно красиво!..

Алексей согласно кивнул.

Они простояли с четверть часа, глядя на это великолепие. Затем, не сговариваясь, двинулись дальше. Отойдя от водопада, устроили привал.

— Вот, — сказал Алексей, — будете рассказывать своим детям об удивительных приключениях в ангольских джунглях. Как-нибудь вечером сядете с ними на диван и вспомните об этом водопаде, крокодилах, гориллах, народе баконго, обо мне…

Роман вздохнул, а потом заметил:

— Вы так говорите, будто все опасности уже позади.

— А что нам может помешать добраться до цели?

— Мало ли!

— А! — махнул рукой Алексей. — Не в первый раз я попадаю в передряги и ничего. Да, — протянул он после молчания, — если бы у вас не было семьи, я бы взял на себя смелость посоветовать вам не возвращаться в Союз. Как бы ни было плохо здесь, там, судя по тому, что вы мне рассказывали и что слышал я, еще хуже. Как не крути, а здесь дышится свободнее.

— Хоть мне и неприятно это признавать, — поспешно подхватил Уманцев, — но вы абсолютно правы. Может быть, я совершаю величайшую глупость, возвращаясь в Союз.

— Не может быть, а точно. Но я вас понимаю. Дети, жена — это ведь главное. Нельзя же их оставить!

Уманцев, собравшийся было продолжить разглагольствование о совершаемой им глупости, поспешил прикусить язык. Однако после недолгого молчания все же решил удостовериться, насколько непреклонен в своих воззрениях Алексей.

— Да, — сказал он, помолчал и со вздохом продолжил, — но, к сожалению, я им мало чем могу помочь.