Читать книгу "Леди-бунтарка - Мэгги Осборн"

– Ты взял ее силой?

Морган в изумлении уставился на дочь.

– Бо Билли никогда в жизни не брал женщину силой! – воскликнул он в негодовании.

Блу немного подумала, потом спросила:

– Я похожа на мать?

– Ты пошла в нашу породу, ты настоящая Морган, У твоей матери волосы золотые, как солнечные лучи, а глаза – как вода в этой бухте. И двигается она грациозно, как кошечка. – Бо Билли тяжело вздохнул. – Ее родители в Англии сразу же предложили хороший выкуп, но к тому времени она уже была беременна. Чтобы они ни о чем не узнали, я стал затягивать переговоры. Бог свидетель, Блу, она так плакала, расставаясь с тобой.

– И все же она оставила меня.

– Твоя мама просто не могла поступить иначе. Это стоило бы ей жизни.

– Она могла бы остаться здесь.

Бо Билли сокрушенно покачал головой:

– Леди Кэтрин? На Морганз-Маунд? Нет, девочка моя. Твоей маме не место на этом острове. Она – настоящая леди.

Блу вспыхнула и резко повернулась к отцу.

– А если я стану леди, то мне тоже здесь нечего будет делать?

Бо Билли опустил глаза, и Блу поняла, что получила ответ на свой вопрос. На мгновение ей показалось, что она вот-вот задохнется; казалось, чья-то безжалостная рука сжала ей горло. Стараясь не выдать своих чувств, Блу спросила:

– Но я еще увижу тебя?

– У тебя будет счастливая жизнь, моя девочка. Ты выйдешь замуж за какого-нибудь лорда. – Бо Билли поднял голову и посмотрел на корабль Герцога. – Но ни один лорд и близко к тебе не подойдет, если узнает, что ты моя дочь.

Губы девушки скривились в презрительной усмешке.

– По-твоему, я должна отречься от родного отца?

Бо Билли крепко вцепился в скалу, так что костяшки пальцев побелели. Внезапно он резко поднялся и, не глядя на дочь, быстро зашагал вдоль берега. Блу молча смотрела ему вслед.

Если стать леди означает не вернуться домой и никогда больше не увидеть отца, то никому не удастся сделать из нее леди, это уж точно.

– Я вернусь, – прошептала она, закрывая глаза. – Я обязательно вернусь сюда.

По воде стелилась тонкая пелена тумана, и небо было таким же серым, как мысли Блу. Крепко стиснув зубы, она смотрела на толпу на пристани и твердила себе, что ни за что не расплачется. Она – дочь Бо Билли, а дочь Бо Билли высоко держит голову, что бы с ней ни происходило.

«Уильям Портер» стоял на якоре, готовый к отправлению, а трюм корабля был забит провизией. Месье и Изабелла первыми взошли на борт. Маленький француз уже чувствовал первые признаки морской болезни – был ужасно бледен. Изабелла же стояла у поручней и махала рукой собравшимся на берегу женщинам.

Когда Блу вышла на пристань, к ней тотчас присоединился Моутон. Он велел ей немедленно подниматься на борт, иначе они не успеют воспользоваться отливом. Девушка молча кивнула и шагнула к отцу. Еще накануне она твердо решила, что не станет плакать при прощании, если Бо Билли не наденет свою черную повязку. Но, увидев черный лоскут, закрывавший его глаз, Блу не смогла удержаться от слез и, рыдая, бросилась на шею отцу.

На сей раз Морган не оттолкнул дочь, стиснул Блу в объятиях и уткнулся лицом в ее волосы, чтобы не выдать своих чувств.

– Уважай мать и делай все, что она тебе скажет, – прошептал Бо Билли.

– Хорошо, отец. – В эту минуту Блу могла бы обещать ему все, что угодно.

– Помни о том, кто ты такая, и держи выше голову.

– Да.

– И если тебе случится драться, то дерись, чтобы победить.

– Да, папа, да.

Тут Моутон тронул девушку за плечо и увлек ее за собой вверх по сходням. Матросы на борту тотчас же убрали трап и принялись поднимать якорь. Послышался звон цепи, и палуба под ногами у Блу резко качнулась. А матросы уже проворно карабкались на мачты и распускали паруса. Вскоре огромные полотнища затрепетали, наполняясь ветром. Подгоняемый отливом, «Уильям Портер» неспешно покидал гавань.

Блу подбежала к борту и в отчаянии замахала рукой, только сейчас она заметила, что волосы и борода Бо Билли были тщательно подстрижены, а на ногах красовались его лучшие сапоги. Все это вместе с черной повязкой на глазу отца окончательно ее сразило. Рыдая, она поднесла ладони ко рту и крикнула:

– Я вернусь!

В этот момент к ней подошел Моутон, и девушка, всхлипнув, крепко прижалась к его груди. А минуту спустя она услышала ненавистный голос:

– Мисс Морган, мистер Пастор с удовольствием покажет вам вашу каюту.

Блу утерла глаза и нос тыльной стороной ладони и, посмотрев на Герцога, проворчала:

– Убирайся к дьяволу.

Томас улыбнулся и отвесил девушке изящный поклон:

– Вы, как всегда, очаровательны, мисс Морган.

– Чтоб ты подцепил французскую заразу от собственной сестры и подох в страшных мучениях! – выпалила Блу. – Посторонись! Дай дорогу леди! – Оттолкнув Герцога, Блу направилась искать себе подходящую каюту.

Моутон проводил ее бесстрастным взглядом. Затем, повернувшись к Герцогу, жестами показал, что путешествие будет долгим.

– Это верно, – согласился Томас. – Похоже, оно покажется нам бесконечным, – добавил он с улыбкой.

Моутон последовал за девушкой на нижнюю палубу, а Герцог закурил одну из своих любимых карибских сигар. Вспомнив, как Блу потребовала, чтобы он посторонился и «дал дорогу леди», Томас невольно усмехнулся. Легче было бы приготовить рождественский пудинг из обломка шпаги, чем превратить Блузетт Морган в леди.

Глава 5

Когда первая неделя плавания подошла к концу, Блу пришлось признать, что поведение ее «свиты» оставляет желать лучшего. Скучая от вынужденного безделья, Изабелла, никогда не упускавшая возможности поживиться, решила открыть свое «дело» здесь, на корабле, и приспособила для этого соседнюю с Блу каюту. Днем и ночью дверь этой каюты непрестанно скрипела, распахиваясь навстречу очередному клиенту, или с шумом захлопывалась за ним. Сдав свою вахту, матросы бросались к заветной двери и выстраивались в очередь, а Изабелла ежедневно подсчитывала барыши. Получалось, что в Лондоне она сойдет на берег состоятельной дамой. Блу относилась к занятиям своей подруги с пониманием и не усматривала в них ничего для себя оскорбительного или опасного, но ненавистный Герцог считал иначе. Моутон постоянно находился за дверью каюты Блу и ночевал там же. Он тщательно следил за очередью и был готов осадить любого, кто попытался бы постучать не в ту дверь. Когда же чересчур пылкий боцман проявил излишнюю настойчивость, пытаясь проникнуть к Блу, Моутон основательно намял ему бока и выбросил беднягу за борт. Это небольшое происшествие стоило трех часов времени, которые пришлось потратить на то, чтобы бросить якорь, снарядить спасательную шлюпку и подобрать незадачливого боцмана. Герцог был от всего этого не в восторге.