Читать книгу "Дуэль - Барбара Мецгер"

– И вы ей позволили?

Йен улыбнулся:

– Вы не знаете мою сестру, если полагаете, что я могу ей чего-то не позволить. На самом деле коттедж в Ричмонде принадлежит мне, хотя я редко там бываю, поэтому никто не счел Дороти эксцентричной особой или «синим чулком». Она любит время от времени бывать в театре в Лондоне, много читает, так что не станет возражать против поездки в Лондон. Она отказывается бывать на балах и званых завтраках, считая, что тем самым выставит себя на ярмарку невест, и это раздражает матушку. Им лучше жить порознь.

– И все же вы пригласили обеих?

– Просто на случай, если та или другая не пожелает приехать.

– Но вы сочли наличие здесь моей компаньонки настолько важным, что не остановились даже перед тем, чтобы создать неудобства для обеих леди?

Йен сидел как на иголках. Ни мать, ни сестра пока не приехали. Ричмонд находится не так уж далеко, а посыльный отправился туда рано утром.

– Полагаю, это важно для мистера Уиггза.

Афина ничего не ответила, налила себе чаю, невозмутимая в своем молчании, словно какая-нибудь графиня.

Означает ли это, что девушке безразлична ее репутация? Или что ей безразличен мистер Уиггз? Взяв в руки чашку, Йен спросил:

– Простите, если я вторгаюсь в запретную область, но огорчило бы вас, если бы вы утратили расположение преподобного? Мне кажется, его… его профессия требует особого внимания к условностям.

– Разумеется, мне не хотелось бы прослыть легкомысленной, но я не пожертвую своим братом ради таких глупых подозрений, вне зависимости от того, что скажет мистер Уиггз. И я считаю, что узость его взглядов больше связана с его амбициями, чем с призванием. Настоящий служитель Божий никогда не стал бы порицать человека, основываясь только на слухах и строго соблюдая светские приличия.

– Я тоже так считаю. Но он близкий друг вашей семьи.

– А хочет стать еще ближе. Да, я знаю о его намерениях. Не беспокойтесь о том, что он может действительно решиться на борьбу. Я полагаю, мой старший брат считает именно так. Но несмотря на то, что думает мой брат, утрата мистера Уиггза не превратит меня в безнадежную старую деву. Мои возможности еще далеко не исчерпаны.

А вот возможности Йена уже исчерпались. И еще ему было любопытно. Она не сказала Уиггзу о том, что ее дядя в отъезде, о ране Троя и называла его Уигги. Йен понял, что никаких чувств Афина к преподобному не питает. Считается, что брак основан на доверии и уважении. Впрочем, Йен никогда не задумывался о браке. С другой стороны, если эта молодая леди обещана кому-то другому…

Афина и сама не знала, огорчится ли она, потеряв Уигги, или нет. Несмотря на ее смелые слова, никакого другого поклонника у нее не было и не предвиделось. На тех немногих собраниях, которые она посещала в Дерби, на нее обратили внимание только юноши, вдовцы и несколько пожилых сластолюбцев, да еще пару раз ущипнули женатые мужчины. Когда ее дядя вернется, наконец, в Лондон, он не сможет водить ее на приемы, где бывает избранное общество, – его круг знакомых состоит из моряков, а ей не хочется иметь мужем вечно отсутствующего человека или такого, кто, скорее всего, оставит ее молодой вдовой. У ее невестки Вероники нет никаких связей в Лондоне, она оттолкнула от себя всех женщин, которые выезжали вместе с ней на протяжении четырех сезонов, в том числе и собственных сестер. Они не станут утруждаться ради Афины, особенно если Афина навлечет позор на их имя. Остается только Уигги.

Афина хотела иметь мужа и семью. Хотела уехать от Ренсдейла, но все же оставаться неподалеку, чтобы воспитывать своего братика. Уиггз казался идеальным вариантом. Если только не думать о том, что придется всю жизнь прожить с этим человеком.

Она знала, что задумал Уиггз. Старший брат предупредил ее об этом. Точнее, Спартак поздравил ее с тем, что она нашла такого подходящего жениха, и без всяких на то усилий или затрат с его стороны. Довольствуясь тем, что сестра прилично пристроена, он не станет прилагать усилий к тому, чтобы найти ей другого жениха.

Граф прервал ее размышления:

– А знаете, он прав – достойный джентльмен не предложит руку падшей женщине, даже если она пала только в глазах сплетников.

– Предложит, если любит.

– А, значит, мистер Уиггз ценит вас так высоко? Он твердо намерен приложить все усилия, чтобы вы не утратили своего доброго имени.

– Сомневаюсь, что этот человек питает ко мне настоящие чувства. Если пострадает моя репутация, он первый бросит в меня камень.

– Не послать ли мне за экипажем, чтобы отвез вас в дом вашего дяди?

– Я не оставлю брата. Я должна быть здесь, когда он позовет меня. Сегодня утром он чувствует себя лучше, но вряд ли мы видели последний приступ лихорадки, вовсе нет. И хирург сказал, что его нельзя двигать с места.

– Воистину так Рана может открыться, и это причинит ему невыносимую боль.

– Значит, у меня нет выбора. Я должна остаться, конечно, с вашего разрешения, и надеюсь, что ваши родные приедут сюда. Если же нет, у меня, вероятно, в будущем будет одним выбором меньше.

Все имеют право на выбор – кроме Йена, который отказался от своих прав, когда послал пулю в эти проклятые деревья. Теперь он поклялся, что мисс Ренслоу будет иметь право выбора – будь то Уигги или кто-либо другой.

– Клянусь, у вас будет компаньонка.

Когда Афина заканчивала пить чай и готовилась пойти к брату, в столовую вошел посетитель; он вошел без доклада, как старый друг дома.

– А, Карсуэлл, – сказал Йен, – разреши познакомить тебя с мисс Ренслоу, сестрой того юного джентльмена, которому мы помогли вчера. Мисс Ренслоу, я хотел бы познакомить вас с моим другом, достопочтенным Кентоном Карсуэллом.

Афина присела в реверансе.

– Если вы, сэр, помогали доставить моего брата в Мэддокс-Хаус, примите мою величайшую признательность. – И она протянула ему руку.

Карсуэлл был так ошеломлен, что не заметил протянутой руки.

– Так за этой маленькой сестричкой ты ездил?

Афина вспыхнула. Йен почувствовал, как у него загорелись кончики ушей.

– Мисс Ренслоу мала ростом, но не годами. И у нее масса достоинств.

Карсуэлл вставил в глаз монокль и принялся рассматривать девушку.

– Прошу вас простить моему другу ненатуральность его поведения. – И, притворившись, будто хочет провести Карсуэлла в комнату, Йен обнял его за плечи и, крепко сжав их, прошептал ему на ухо: – Девятнадцать лет.

Карсуэлл выронил монокль и сказал:

– Проклятие!

– Вот именно. А теперь подойди к юной леди.

Карсуэлл подошел с безукоризненным изяществом.

– Простите, ради Бога, мисс Ренслоу, меня сбил с толку ваш возраст, то есть ваша привлекательность. Мой друг не счел нужным сказать, что у него за столом сидит ангел, иначе я пришел бы к завтраку. Впрочем, что толку в пище, когда можно наслаждаться таким прекрасным зрелищем? Но как себя чувствует молодой человек? Ваш брат, как сказал мне вчера Марден, просто молодец.