Читать книгу "Ложе из роз - Сьюзен Симмонс"

Осторожно раздвинув языком ее губы, он проник ей в рот, впервые ощущая ее вкус. Этот вкус быстро стал привычным и желанным. Майлс обнаружил, что чем больше он узнает, тем больше жаждет.

Откровенно говоря, леди Элисса Грей обманула его предположение. Он знал, что она невинна, однако не мог и вообразить себе, что она обладала природным даром — даже богоданным талантом к поцелуям: такими поцелуями ему не удавалось наслаждаться еще ни разу.

Подумать только, эту женщину никто не целовал так, как он сейчас. Никто не обнимал ее прелестное и желанное тело, никто не прижимал ее к себе. Он был первым и единственным — эта мысль показалась Майлсу восхитительной.

Он ощущал ее напрягшиеся соски под тонкой тканью. Он представлял, как под ней проступают очертания ее груди, проявляются розовые кончики, доступные для его зубов, губ, языка. Он почти чувствовал, как его рука скользит по ее шелковистому бедру к золотистому сокровищу, впервые увлажнившемуся от его поцелуев и ласк.

Майлс удивился, обнаружив, что, целуя Элиссу, прижимая ее к груди и чувствуя нежное прикосновение ее груди через ткань, он настолько воспламенился.

Черт побери, да он раскалился, как кочерга! Его кожа горела — так он не возбуждался уже несколько лет. В сущности, он даже не помнил, чтобы когда-нибудь приходил в такое неистовство от одних поцелуев. Он чувствовал, как его тело становится слишком тесным, чтобы вместить его: это было великое наслаждение и великая мука.

Он и в самом деле забыл, кто эта девушка, кто он сам, где они находятся — забыл все, кроме страсти к ней в прекрасном саду под серебристой луной.

Майлс перевел дыхание и, глядя вниз, на ее прелестное лицо, признался:

— Мне всегда хотелось поцеловать ангела.

Элисса посмотрела ему в глаза:

— Я совсем не ангел, милорд.

Глава 8

Хоть кто-нибудь должен был сказать ей, предупредить ее о том, что поцелуй мужчины способен перевернуть целый мир и изменить все вокруг за несколько мгновений.

Она хотела… ждала… жаждала… Майлса Сент-Олдфорда!

Эта мысль ошеломила Элиссу. Ее сердце колотилось, как барабан, который она когда-то видела у моря, на концерте оркестра. Ее дыхание стало частым и торопливым. Руки и ноги превратились в ледышки, и в то же время их как будто сжигало пламя.

Биение сердца Майлса тоже участилось — она слышала его ритм, чувствовала его под рукой. Тепло его тела проникало через ткань рубашки, согревая ее.

Элиссе следовало возмутиться собственным поведением, но она не могла этого сделать. Она должна была умереть от стыда, обнаружив себя в объятиях маркиза, прижимаясь к нему всем телом, но и это оказалось ей не под силу. Ей следовало оттолкнуть маркиза, но она не собиралась этого делать.

Всего минуту назад она была любопытной невинной девушкой, а теперь — уже женщиной. Внезапно она поняла, что имел в виду поэт, сравнивая страсть с «лихорадкой души». Она впервые вкусила страсть, и не могла не признать, что это ей понравилось. Пугая, страсть неудержимо влекла ее.

Даже за миллион лет она не могла бы вообразить, что именно такими могут быть интимные, близкие отношения. Реальность поцелуев Майлса Сент-Олдфорда и ее собственных превзошла все, что могла подсказать ей самая смелая фантазия.

Неужели отношения между мужчинами и женщинами всегда бывают вот такими?

Элисса не была уверена в этом. Женщины просто не в состоянии были бы сдержать крик, если бы страсть всегда растекалась столь приятным, горячим опиумом по венам, заставляя от боли напрягаться соски. Они были сейчас чувствительны к малейшему прикосновению ткани ночной рубашки, превратившись в тугие бутоны; они так отчаянно зудели, что Элиссе хотелось потереться грудью о мускулистую грудь Майлса. Но самым уязвимым местом ее тела сейчас был низ живота.

Предчувствие не обмануло ее. Майлс охотно дал ответ, как только она набралась смелости задать вопрос. Разумеется, он был прав во всем. Внезапно все ее чувства обострились, позволяя по-иному воспринимать окружающий мир. Она слышала, как ночные птицы поют в кронах деревьев на краю старого леса. Она ощущала аромат роз — не только вьющихся над ее головой, хотя их аромат был особенно сильным в ночном воздухе, — но и отдельные ароматы из каждого уголка «Будуара миледи»: отдаленно напоминающий фруктовую эссенцию аромат ярких малиновых китайских роз, нежный — бледно-розовых бутонов, едва уловимый — огромных махровых, тяжелый обволакивающий — алых распустившихся цветков и особенно запах ее любимых молочно-белых дамасских роз, каскадами спускающихся по садовой стене.

Все стало видеться отчетливее — каждый лепесток можно было различить при лунном свете. Пока Майлс целовал ее, Элисса любовалась его длинными, густыми ресницами, удивительно гладкой кожей, непокорной прядью его густых волос, свисающую надо лбом.

Желание провести руками по всему телу Майлса, чтобы убедиться, что он действительно точная копия статуй греческих богов в саду, внезапно пронзило Элиссу. В сущности, он обладал даже большими достоинствами, чем мраморный Аполлон. Она чувствовала, как определенная часть его тела прижимается к ее ноге, и могла с уверенностью сказать — эта часть была гораздо значительнее, чем у мраморной статуи.

Маркиз казался ей огромным, гораздо больше, чем когда вначале присел рядом на скамью. Она старалась не глазеть на него — в конце концов, это было просто невежливо, — но неужели она была причиной этих удивительных изменений его тела?

Элисса покачнулась. Ее голова кружилась, и она едва не потеряла равновесие. Она чувствовала, как все ее тело наполняет странный звон — от кончиков пальцев босых ног до макушки.

Низкий, мужской возглас вырвался у Майлса, когда он сжал ее в объятиях и вновь приник ртом к ее губам. По ее телу пробежали мурашки. Она и не подозревала, что люди целуются так страстно — с приоткрытыми ртами, переплетенными языками, смешанным дыханием. Она почувствовала бы отвращение, окажись другой мужчина на месте Майлса Сент-Олдфорда.

Он открыл глаза, и на мгновение Элиссе показалось, что она заглянула в самую душу этого человека, а он проник в ее.

Элисса яростно замотала головой.

Майлс отстранился и пробормотал:

— «Девы нежны, как розы в их руках»…

— Милорд? — удивленно моргнув несколько раз, с трудом проговорила Элисса.

На лице мужчины появилось ошеломленное выражение, когда он признался ей:

— Когда-то я читал в книге по садоводству — как раз в библиотеке аббатства, — что если розовый бутон очарователен, то полностью увидеть его истинную красоту можно только когда цветок распускается.

Почему это его потянуло рассуждать о розах?

— Теперь я понимаю — это правда, — добавил он, нежно держа в ладонях ее голову.

Элиссе пришлось собраться с мыслями, чтобы что-нибудь ответить.