Читать книгу "Бойтесь напуганных женщин - Лариса Кондрашова"

— Ничего ей не выгорит, — уверенно сказала Надя. — Если этот дом принадлежал Виктору до женитьбы, ему же и останется. Делится только совместно нажитая собственность.

Тоня постелила Наде постель, пожелала спокойной ночи.

— Мы так с тобой и не договорили, — сказала она. — Но думаю, время у нас еще есть?

— Есть, — ответила Надя, устраиваясь поудобнее. — Видимо, у вас какой-то воздух особенный. Вроде только что пережили кое-какие волнения, а у меня глаза слипаются, будто после снотворного. Прости, ежели что не так, но я уплываю.

— Счастливого плавания!

Тоня вымыла на кухне посуду, все прибрала и пошла к себе в комнату, но в отличие от подруги уснуть никак не могла. Тщетно промаявшись, наверное, с час, она все же встала и вышла на крыльцо. К ней тут же подошел Джек и, довольно урча, улегся возле ног, на нижней ступеньке — там было его место.

— Понимаешь, какое дело, Джек, — стала говорить с ним Тоня, — не нравится мне все это. Кажется, недавно все было тихо, а теперь… Как будто в поселок проникло зло…

Пробормотала так и сконфузилась. Зло! Надо же, будто ребенок. Но она как-то привыкла, пока жила здесь, размышлять вслух и рассказывать о том, что ее беспокоило. Гладила Джека и говорила, говорила. В свете небольшой сорокаваттной лампочки над крыльцом Тоня видела, как Джек то прикрывал глаза, то открывал, укладывал поудобнее голову у нее на ногах и как будто участвовал в разговоре. По крайней мере Тоня не казалась себе сумасшедшей, которая разговаривает сама с собой.

— Нет, конечно, я не думаю, будто это зло из американских триллеров, нечто страшное и крови жаждущее, но вокруг меня все как бы напряглось. Называй это как хочешь, но мне тревожно… Взять хотя бы случай с калиткой. Неужели я оставила ее открытой?

Джек поднял голову и некоторое время вслушивался в тишину вокруг.

— Вот и я о том же. Сколько раз прежде оставляла калитку открытой, и ничего. Ни разу при этом меня ничто не насторожило, а сегодня… Мне показалось, что у нас в доме кто-то побывал… Ну, не в доме, а во дворе — это точно…

— С кем ты разговариваешь?

Надя, неожиданно возникшая в дверях, закутанная в одеяло, напугала Тоню. От неожиданности она вздрогнула всем телом и поняла, что страхи вовсе не оставили ее в Раздольном, они просто спрятались поглубже. До поры до времени.

— Не можешь заснуть?

— Представляешь, не могу. Казалось, что стоит только коснуться подушки, и я провалюсь в сон, — да что там, я ведь уже засыпала, — а вместо этого голова идет кругом, да и только. Мысли какие-то в голову лезут. А вдруг меня и в самом деле выследили?

— Кто?

— Ну, полицейские…

— Имеешь в виду американские?

— А какие же еще!

Тоня, не сдержавшись, фыркнула.

— Можно подумать, ты — важная государственная преступница.

Надя прямо в одеяле присела на ступеньку.

— Это ничего, что я так?

— Ничего… Ладно, давай уж поговорим, раз мы обе не можем заснуть. А вдруг как раз из-за недоговоренности?

Надя взглянула на лежащую собаку.

— Джек ко мне уже привык? Даже не рычит.

— Особенно не успокаивайся. Только в моем присутствии. Одной тебе лучше не ходить, когда он отвязан… Да, если не хочешь, не говори. Это я так. Подумала, что тебе легче станет…

— Кажется, эта Ира влюблена в вашего Костю.

— А ты? Вроде ты тоже не осталась равнодушной.

— Просто я соскучилась по русским мужикам. Это ведь всего второй, мной в России так близко увиденный. Я не имею в виду дорожных попутчиков.

— Второй? А кто был первый?

Тоня спросила просто так. Она лениво перебрасывалась с Надей ничего не значащими фразами и не вкладывала ни в одну какой-то особый смысл. Но Надя вдруг замолчала. Тяжело. Тоня почувствовала, что она проболталась нечаянно и чего-то явно говорить не хотела.

— Да это так, встретила старого знакомого… В аэропорту.

Тоня подумала, что если эта встреча для нее ничего не значила, то почему бы этого знакомого не назвать? Например, сказать: в аэропорту я встретила Петьку или Ваську, с которым училась в университете…

— Вообще-то я вовсе не хотела тебя допрашивать, — вслух сказала Тоня. — Ведь это ты ко мне приехала, и ты захотела мне все рассказать. А по мне ты как была моей подругой, так и осталась… Когда мы учились в университете, это была одна жизнь, а когда вышли замуж — совсем другая… И один-то брак дает бесценный опыт в жизни, а уж два — тем более!

— Смеешься? — обиделась Надя.

— Ничего смешного не вижу в том, что Грэг оказался вовсе не принцем и разочаровал тебя. Мой Михаил, между прочим, тоже. Так что кому из нас стоит смеяться, не знаю.

— Неужели он так провинился, что ты не можешь его простить?

Вот так и плавает их разговор туда-сюда, как цветок в проруби. Будто Надя с духом собирается и никак не может собраться. И ждет, что Тоня подаст ей пример откровенности, после чего их общение пойдет как по маслу.

— Просто ты не знаешь подробностей, вот и усомнилась. А я была в таком страхе…

— В страхе? — изумилась Надя. — И ты тоже? Надеюсь, Мишка на тебя с топором не бросался? А может… Он тоже тебя бил?

— Я не давала ему повода для битья.

— Эх, подруга, для тех, кто бьет женщин, вовсе не нужны поводы. Вспомни наши анекдоты. «Чего ты хочешь?» — «Дерьма на лопаточке». — «На!»

— Все равно, чего не было, того не было. Не бил!

— Тогда что? Изменил и решил от тебя избавиться?

— Не знаю. Мне по этому поводу ничего не известно.

— Но чем-то же Михаил тебя напугал? Он наркоман? Маньяк?

Тоня лишь молча качнула головой.

Но подруга тоже что-то для себя поняла и сразу расспросы прекратила.

— Что это я в самом деле? Чужая семья — потемки. Ты бы не ушла просто так. Я всего лишь удивилась, что твой прежде такой любящий муж тебя отпустил.

Тоня мысленно усмехнулась. Оказывается, они обе очень изменились за эти полтора года. Раньше между ними не было секретов. А теперь в разговоре они как бы ходят кругами, и каждая старается рассказать что-то, но не все.

— А он бы и не отпустил, ты права, я сбежала.

— Ну, сбежала и сбежала. Может, и правильно сделала…

Они опять замолчали. Первой заговорила Надя:

— Вообще-то я с бессонницей на ты. Там в Джексонвилле одно время я совсем спать перестала…

— Может, тебе не подходил климат?

— Нет. Просто стало казаться, что жизнь у меня кончилась, я никогда больше не стану свободным человеком и не смогу вернуться в Россию и так потихоньку зачахну и умру… Врач прописал мне таблетки от бессонницы. Грэг сам повел меня к нему. К какому-то своему знакомому. Сидел все время рядом со мной, чтобы я не ляпнула ненужного. И повел-то не из сострадания, а потому, что я уже начала шататься от слабости, а ему была нужна здоровая жена.